Ты ни о чем не просишь. Я сама предлагаю. Изабо научит меня всему, что необходимо знать.
Изабо первая попытается тебя отговорить. Ты не представляешь, какое чудовищное давление она испытывала, будучи истинной парой Филиппа. Когда отец называл Изабо своим генералом, смеялись только люди. Каждый вампир знал: Филипп говорит сущую правду. Изабо прямыми угрозами, уговорами и лестью заставляла нас выполнять повеления Филиппа. Он мог управлять всем миром, потому что Изабо железной рукой управляла его семьей. Ее решения были окончательными, а наказания за провинности следовали быстро. Никто не смел ей возражать.
Звучит многообещающе. И знаешь, не так уж это невозможно, спокойно отреагировала я.
Диана, пойми: это работа без выходных. (Я чувствовала нарастающее раздражение Мэтью.) Неужели ты готова отринуть профессора Бишоп, чтобы стать миссис Клермон?
Возможно, ты не заметил, но я уже являюсь миссис Клермон. (Мэтью недоуменно заморгал.) Мне и так более чем на год придется отказаться от занятий со студентами, лекций, чтения академических журналов и публикации статей, добавила я.
Это временно, буркнул Мэтью.
Ты так думаешь? удивилась я. И ты готов пожертвовать своим местом в колледже Всех Душ, чтобы превратиться в мистера Мамашу? Или мы наймем няньку, которая будет возиться с нашими непредсказуемыми и неуправляемыми детьми, пока я читаю лекции и веду ученые споры?
Молчание Мэтью было красноречивее любых слов. Похоже, до сих пор он вообще не задумывался об этой стороне нашей семейной жизни. Или решил, что я с легкостью жонглера смогу совмещать преподавание и заботу о детях. «Твой типичный подход», подумала я и сделала новый бросок:
Только один раз ты ненадолго сбежал от меня в Оксфорд. Захотелось побыть рыцарем в сверкающих доспехах. Твои нервы тогда были ни к черту. Я понимала твое состояние, потому и простила тебе это бегство. Но все остальные дни нашей совместной жизни мы сообща встречали наши беды. Почему ты считаешь, что теперь этот подход должен измениться?
Это не твои беды, ответил Мэтью.
Когда я связала свою жизнь с твоей, они стали и моими бедами. У нас уже есть общая ответственность за детей. Чего ж ты не скажешь, что это не твои дети?
Мэтью молча уставился на меня. Его молчание затягивалось, и я стала волноваться, не вогнала ли я его в ступор.
Более никогда, наконец пробормотал он, встряхнув головой. После сегодняшнего дня я никогда не повторю этой ошибки.
Мэтью, в нашем семейном лексиконе нет слова «никогда». Мой гнев на мужа искал выход; я подошла и впилась ногтями в плечи Мэтью. Изабо считает слово «невозможно» нефранцузским? Так вот, «никогда» это не бишопско-клермонское слово. Больше не произноси его. А что касается ошибок, как ты смеешь
Мэтью заглушил мои слова поцелуем. Я молотила по его плечам, пока не начала уставать и терять желание превратить своего драгоценного мужа в месиво. Криво усмехнувшись, Мэтью отошел на шаг.
Дай мне хотя бы закончить мысль. Никогда Мэтью перехватил мой кулак на пути к своему плечу. Никогда более я не сделаю ошибки Я недооценивал тебя. Это не повторится. Воспользовавшись моим изумлением, Мэтью поцеловал меня крепче и более страстно, чем прежде. Теперь понятно, почему у Филиппа всегда был такой изможденный вид, задумчиво и печально произнес Мэтью, оторвав свои губы от моих. Сколько сил уходит на то, чтобы делать вид, будто ты главный, когда в действительности всем курятником управляет твоя жена.
Я хмыкнула. Такой анализ динамики наших отношений выглядел подозрительным.
Пока мы наедине, повторю еще раз: я убедительно прошу тебя рассказать Саре, что ты прядильщица времени. И про все лондонские события тоже расскажи. Договорились?
Договорились, ответила я, надеясь, что он не заметил моих скрещенных пальцев.
Ален дожидался нас внизу, стоя возле лестницы. Как всегда, он был в темном костюме. На лице его всегдашнее выражение бдительного спокойствия.
Все готово? спросила я.
Конечно, ответил Ален, подавая мне окончательный вариант меню.
Я быстро пробежала глазами строчки:
Прекрасно! Пригласительные карточки разложены? Вино разлито по графинам? Серебряные чаши ты тоже нашел?
Губы Алена слегка дрогнули.
Все ваши распоряжения, мадам де Клермон, были исполнены неукоснительно.
Вот вы где. А я уж начал думать, что вы собрались бросить меня на съедение львам.
Попытки Галлогласа одеться к торжественному обеду ограничились причесанными волосами и кожаными штанами, надетыми вместо заношенных джинсов. Ковбойские сапоги, надо полагать, по его представлениям, вполне соответствовали официальной обуви. Однако вместо рубашки он так и остался в футболке. Надпись на ней советовала нам сохранять спокойствие и хранить верность мотоциклам «Харлей». Короткие рукава позволяли лицезреть впечатляющую коллекцию татуировок на руках нашего племянничка.
Не ругайся, тетушка. Футболка черная, извиняющимся тоном произнес Галлоглас, поймав мой хмурый взгляд. Мэтью послал мне одну из своих рубашек, но когда я стал застегивать пуговицы, она лопнула на спине.
Ты выглядишь очень стильно, успокоила я его, оглядывая коридор на предмет появления гостей.
Вместо них я увидела Корру. Моя дракониха взгромоздилась на статую нимфы и торчала там наподобие нелепой шляпы. Весь день она кружила над Сет-Туром и Сен-Люсьеном. Я позволила ей порезвиться в обмен на обещание хорошо вести себя завтра в дороге.
Вы что там замешкались наверху? спросила вышедшая из гостиной Сара, подозрительно поглядывая на нас с Мэтью.
Как и Галлоглас, Сара ограничилась минимум дресс-кода. На ней была длинная, ниже бедер, рубашка лавандового цвета, и бежевые брюки до щиколотки.
Мы уж думали, нам придется отправлять поисковый отряд.
Диана не могла найти свои туфли, гладко соврал Мэтью и тут же виновато посмотрел в сторону Виктуар, стоявшей неподалеку с подносом, полным бокалов и рюмок.
Разумеется, туфли она поставила у самой кровати.
Виктуар не свойственна забывчивость, изрекла Сара, щуря близорукие глаза.
Корра заверещала и защелкала зубами, выражая согласие. На каменный пол посыпались искры. Хорошо, что он не был устлан ковром.
Диана, неужели ты не могла притащить из елизаветинской Англии что-нибудь менее проблемное? спросила моя тетка, угрюмо поглядывая на дракониху.
Что? Может, нетающий снежок? спросила я.
Вначале мне пришлось разбираться с последствиями ведьминой воды, низвергавшейся с башни. Теперь эта огнедышащая дракониха, поганящая мои статуи в коридоре. Вот что значит пустить в семью ведьму!
Изабо нарядилась в светлый шелковый костюм. По цвету он напоминал шампанское в фужере, который она взяла с подноса.
Тут поневоле задумаешься, так ли уж не права Конгрегация, заставляющая нас держаться порознь.
Желаете что-нибудь выпить, мадам де Клермон? спросила Виктуар, спасая меня от необходимости отвечать свекрови.
С удовольствием, ответила я.
В бокалах на подносе было не только вино, но и вода со льдом, в которой плавали голубые цветки огуречника и листья мяты.
Привет, сестричка, послышался голос Верены.
Она вышла из гостиной вслед за Изабо. Для прощального обеда Верена выбрала высокие черные сапоги и невероятно короткое черное платье без рукавов. Платье позволяло насладиться зрелищем ее безупречных перламутрово-белых ножек. На поясе болтались ножны с кинжалом.
Раздумывая, зачем Верене понадобилось являться на обед при оружии, я инстинктивно протянула руку к золотому наконечнику стрелы, висящему в глубине выреза блузы. Я сжилась с этим талисманом зримым напоминанием о Филиппе. Холодные глаза Изабо моментально впились в наконечник.
Я думала, этот наконечник утрачен навсегда, тихо сказала она.
Филипп вручил мне его в день свадьбы.
Я стала вытаскивать цепочку, чтобы снять и вернуть Изабо их семейную реликвию.
Нет. Филипп хотел, чтобы наконечник оставался у тебя. Он был вправе делать такие подарки. Изабо осторожно сжала мои пальцы вокруг золотой вещицы. Только сбереги эту вещь, дитя мое. Она очень древняя, и найти аналоги было бы ужасно трудно.
Обед готов? громогласно спросил Болдуин.
Он возник рядом со мной внезапно, как толчок землетрясения, в очередной раз проявив полное равнодушие к нервной системе теплокровных.
Да, готов, шепнул мне на ухо Ален.
Да, готов, бодро повторила я, заставляя себя улыбнуться.
Да, готов, бодро повторила я, заставляя себя улыбнуться.
Болдуин подал мне руку.
Идем, Matthieu, тихо сказала Изабо, беря сына за руку.
Диана! напомнил о себе Болдуин, по-прежнему стоя с протянутой рукой.
Я сердито посмотрела на него и, демонстративно игнорируя его руку, двинулась вслед за Мэтью и Изабо.
Это не просьба, а приказ. Если вздумаешь мне противиться, я мигом выдам вас с Мэтью Конгрегации, угрожающим тоном произнес Болдуин.
Первым импульсом был протест. Не пойду с ним за руку, и плевать мне на последствия. Но если я так сделаю, выиграет Болдуин. «Думай, напомнила я себе. И старайся остаться в живых». Идти с ним за руку я не хотела. Держаться за его локоть, как современная женщина, тоже. Я положила свою ладонь поверх его ладони. У Болдуина слегка округлились глаза.
Почему ты так удивлен, братец? спросила я. С самого появления здесь ты ведешь себя как настоящий феодал. Если ты намерен играть роль короля, давай сделаем это надлежащим образом.
Отлично, сестрица!
Пальцы Болдуина сжались в кулак. Он напоминал мне о своей власти, заодно показывая и силу.
В столовую мы с Болдуином вошли, словно английская королевская чета в аудиенц-зал Гринвичского дворца. Увидев нас, Фернандо ехидно скривил рот. Болдуин сердито сверкнул на него глазами.
А в этой миленькой чаше налита кровь? спросила Сара, наклоняясь к Галлогласу и принюхиваясь.
Похоже, она не замечала напряжения, исходящего от нас. Или делала вид, что не замечает.
Я и не знала, что они у нас сохранились. Изабо взяла одну из серебряных чаш, украшенных гравировкой, и улыбнулась мне.
Маркус помог бабушке сесть слева от себя. Мэтью обогнул стол и сел рядом с Фиби, расположившейся напротив.
Я попросила Алена и Марту поискать их в кладовых. Филипп пил из такой на нашей свадьбе, сказала я, теребя золотой наконечник стрелы.
Эрнст учтиво выдвинул мне стул.
Прошу всех садиться, добавила я, помня о своей роли.
Убранство стола выше всяких похвал, выдала мне комплимент Фиби.