Просто так Самцов, конечно, не сдался. Он сел на полу и прогундосил, сжимая разбитый нос.
Хана тебе, тетка. Сядешь.
Не вякай. Из кадра выпадаешь. На Ашотик. Держи телефон. Везде вас закинем. Все чтобы увидели. Какой ты король. Спекулянт тихушинский. Лежи, лахудра. Что?
Зафотай меня, пожалуйста. попросила Илона Вайп. После нечаянного-негаданного таёжного леща она разлеглась у порога остроносых лакированных туфель Гламурьяна. Согнула одну ногу и вытянула другую. Для создания нужной фактуры щедро посыпала себя чупа-чупсами, сникерсами, батарейками энерджайзер и различными формами жизни компании Дюрекс. Глаза у Илонки стали совсем пропащие. Эльвира плюнула.
Ты чем так упоролась, девонька?
Цифровыми технологиями, тетенька. с невинной улыбкой отвечала Илона, и падали вниз на юное и пухлое тело лезвия Жилет, шоколадки «Милка», мармеладные червячки и толстенькая банка рогачёвской сгущенки.
Нарколыга чертова. подвела черту Эльвира. Господи! Да чего ж всё так, а не этак?
Такой вот краткой, но до предела насыщенной смыслами, была заготовленная речь Эльвиры Явской. Молитва и проклятье. Вопрос и ответ. Любовь и ненависть. Одним словом мутная раскоряка, но до чего беспримесно искренняя. «Господи, почему все так, а не этак?»
Иван Честерфилдов с упаковкой сосисок «Настоящие» шлёпал своими разбитыми монтажными ботинками по отделу бакалеи. Слышал лязг сирены, но не остановился. Шел себе и шел к желанному мерзавчику на березовых бруньках пока его тяжёлый налитой, в предчувствии верного инсульта, взгляд не уперся в Сомнений быть не могло. Иван видел то, что он видел. Над чайными коробками и кофейными торбочками из плисированой фольги гудела прозрачными сине-розовыми крылышками и болтала высокими стрекозиными ножками забавная мордочка барашка, обрамленная бело-нежными кучеряшками.
Чё? Чё такое? пробормотал Честерфилдов. Видение не исчезло. Вот оно зависло над желтыми коробочками Липтона, а вот уже опустилось на жестяную банку Ричмонда с выпуклым беззубым львом на боку. Подчиняясь, неизвестно откуда взявшемуся чувству отчаянной дурости, Иван протянул к жестяной львиной банке свою пожилую в морщинистых цыпках руку. Взмахнув крылышками, чудесный барашек опустился на короткий с обкусанным коричневым ногтем палец. Иван воровато оглянулся Никого не было, лишь из-за угла выползала лохматая швабра Тройкиной, чтобы через секунду пропасть из виду. Боясь спугнуть невероятное создание, Честерфилдов не стал подносить палец к глазам. Искорячился, но преуспел. Глаза поднес к собственному пальцу. Крылатый барашек не испугался. Взлетел и закружился в воздухе, разбрасывая вокруг себя капельки яркого света. Барашек кружился, и капелек становилось все больше и больше. Ярко вспыхнув, они также быстро желтели, густели, превращались в искорки, потом крупинки и падали в открытую ладонь Честерфилдова. Потом Иван вспоминал, как начало теплеть внутри и остро стало не хватать музыки. Особой струнной музыки из детства. Какой-нибудь арфы или на худой конец пастушьей свирели. Не хватало музыки. Не хватало, а вот Тройкиной Капитолины хватило вполне. Вместе со своей лохматой шваброй и тележкой с квадратным ведром она выползла из-за угла, таща за собой мокрый волнистый хвост. Она тоже увидала волшебного барашка, но ее «Чё это такое?» вышло не таким мягким, округлым и дружелюбным как у Ивана. У Тройкина это выросло до испуганного визгливого крика и очарование лопнуло. Посыпалось вниз режущими осколками. Честерфилдов сжал ладонь и спрятал кулак в карман пальто.
Ты чего орешь?
Того? не унималась Тройкина. Эльвира Михайловна! Ашотик!
Заткнись. Напугаешь.
Уже. Как только заверещала от страха Тройкина, летающий барашек метнулся назад в чайные коробки.
Молчи. Тройкина. прикрикнул Честерфилдов. Эй? Ты где? Не бойся. Не все дуры бабы, но все бабы дуры. Я те говорю.
Очистив добрую половину стеллажа, не стесняясь ни своей совести, ни Тройкиной, Честерфилдов сбрасывал все прямо на пол, он добрался до последней пачки кофе «Lavazza Crema». Барашек мог спрятаться только здесь.
Ты где? Бе-бе-беОё?! Чё это? Чё это такое!
Иван закричал не хуже Тройкиной. Бросился бежать. Капитолина и ее швабра догнали Честерфилдова лишь в районе бесполезного теперь отдела алкоголя. Именно Тройкина и ЧетсеЧестерфилдов (дал же бог фамилию!) остановили Эльвиру Явскую. Не позволили ей произнести судьбоносную и значимую речь. Вот оно как бывает. Мартину Лютеру Кингу позволили, а Эльвире Явской нет. Неужели потому что негр обязательно должен быть черным? Перпендикулярит планета. Вы не заметили?
Там! Там! Там! наперебой разъясняли свое состояние Капитолина и Иван. Надо отметить: толково объясняли. Между тамтамами иногда пробивались и шахер и махер и нахер скакал гусарским голопом. Честерфилдов топтался по возлежащей в леденцах и сосульках Илоне Вайп и, похоже, это доставляло ей некоторое удовольствие. Эльвира не понимала, что происходит и тут же подтвердила это следующей фразой.
Не понимаю, что происходит.
Я, кажется, понимаю. все услышали претонкий (дунь и пропадет) голос Олеси Пеломеловой. Она еще показывала рукой на что-то за спиной Эльвиры Явской, а телов свитере с оленями и раструбом уже пряталось под прилавком. Все это видели. Все кроме Эльвиры. Забыл про разбитый нос Самцов Николай: безработный и король. Он ловко перевернулся на четвереньки и сбежал за кассу. Зашевелилась Илона Вайп, а Гламурьян Ашот вывернул верхнюю губу. Получились так себе усы, но страх был самый что ни на есть взаправдашний. Как бы не сопротивлялась Илона, а обернуться было необходимо. Ожидание затягивалось. Уже все посмотрели, а Тройкина Капитолина успела три раза упасть в обморок. Было страшно, но и любопытно. Да и продолжать чувствовать неприятное, тяжелое и зловещее дыхание у самого своего уха это не самое лучшее занятие. Что бы это могло быть? Эльвира повернулась на 180 градусов и мгновенно добавила еще столько же.
Я пошла. сказала Явская. Пошла, так пошла. Тем более, если побежала. Побежала, так побежала, тем более если прыгнула. А от страха Эльвира прыгнула с места к раздвижным стеклянным дверям. Она смогла бы высадить их напрочь своим страдающим от недостатка перманентной мужской ласки, но могучим торсом. Но путь ей преградила синюшная мерзкая тварь с перепончатыми крыльями. Страшная раззявленная пасть со змеиными зубами и волосатый подвижный кобчик с угрожающим острием китобойного гарпуна. В самый последний момент Эльвире удалось пригнуться. Пущенный тварью гарпун со свистом пронесся над ее головой. Явская перестала сдерживаться. Впервые за весь этот сумасшедший вечер она заорала, а тварь высунув пять языков заверещала в ответ. По стеклянным дверям били перепончатые крылья.
Беги, Эльвирка! крикнул Гламурьян. Он внезапно появился перед чудовищем и что было силы в этой пеньковой веревке, треснул паскудину по рогатой башке красным баллоном огнетушителя. Эльвира бежала назад мимо касс, через отдел бакалеи к запасному выходу. За ней бежали Гламурьян и крик раненой, но недобитой твари. Схватившись за навесной замок, Явская начала тягать туда-сюда железные створки дверей.
Открывайся! Открывайся!
Ничего не получится, Эльвира Михайловна!
Заткнитесь вы, двери дурные! до Эльвиры дошло. Кто? Кто здесь?
Явская отпрыгнула назад едва не сбив с ног понаехавшего и понабежавшего Гламурьяна. Они все были здесь. Самцов. Илона. Честерфилдов. Капитолина и Пеломелова.
Я ключ на кассе забыла. виновато прочирикала Олеська.
Я так и зналКаракатица. проговорил в своей голове Самцов, но мысли наружу не выпустил. Таёжные лесорубы так не сдержаны. Илона Вайп не была столь тактична.
Человеки? А что это было? Я чуть не описалась. Телефон мой отдай!
Гламурьян выдал ей трофейный телефон. Пока не убила. Наскоро ширнувшись соцсетями, получив желанную дозу, Илона Вайп закрыла глаза. Промычала счастливо.
Беги, Эльвирка! крикнул Гламурьян. Он внезапно появился перед чудовищем и что было силы в этой пеньковой веревке, треснул паскудину по рогатой башке красным баллоном огнетушителя. Эльвира бежала назад мимо касс, через отдел бакалеи к запасному выходу. За ней бежали Гламурьян и крик раненой, но недобитой твари. Схватившись за навесной замок, Явская начала тягать туда-сюда железные створки дверей.
Открывайся! Открывайся!
Ничего не получится, Эльвира Михайловна!
Заткнитесь вы, двери дурные! до Эльвиры дошло. Кто? Кто здесь?
Явская отпрыгнула назад едва не сбив с ног понаехавшего и понабежавшего Гламурьяна. Они все были здесь. Самцов. Илона. Честерфилдов. Капитолина и Пеломелова.
Я ключ на кассе забыла. виновато прочирикала Олеська.
Я так и зналКаракатица. проговорил в своей голове Самцов, но мысли наружу не выпустил. Таёжные лесорубы так не сдержаны. Илона Вайп не была столь тактична.
Человеки? А что это было? Я чуть не описалась. Телефон мой отдай!
Гламурьян выдал ей трофейный телефон. Пока не убила. Наскоро ширнувшись соцсетями, получив желанную дозу, Илона Вайп закрыла глаза. Промычала счастливо.
Зая. 23 кило подписчиков и 5 место в тренде. Круче нас только мальчик, у которого там пальчик. Это Илона поискала в своем словарном багаже модели, певицы, общественного деятеля нужное слово Это трындец какой-то. Трындец это эпиграф. добавила Илона, чтобы никто не сомневался в ее титуле кандидата философских наук.
Ваня обратилась Эльвира к благородному бомжу. Что это?
Честерфилдов снял толстые очки, поочередно надавил на глазные яблоки согнутым большим пальцем.
Иду я по бакалее, а тут баран. Маленький и с крыльями. А тут Тройкина Капитолина. Давай орать. Я давай искать. А тутНу вы сами видели. И я тоже заорал. Такого страху натерпелся.
Может в этом все и дело. в пустоту сказала Пеломелова Олеся и ее никто не услышал.
Да что тут непонятно. вмешался Самцов Николай. Все же понятно.
Он обвел всех торжествующим взглядом.
Это пиндосы. Кто же еще.
У нас? На Кирова, 15? сомневалась Эльвира.
Ты даешь, тётка. Самцов был из тех, кому просто необходимо было демонстрировать свое превосходство. Пусть не физическоеДа хоть какое
Ты что телевизор не смотришь? Они же эти. Как их там Илонка?
Влезуны. подсказала интеллектуальная Илона.
Конкретные влезуны. Их одолеть только шурумбурумы могут.
А шурумбурумы? Эльвира, кажется, начала понимать, куда клонит Самцов.
Ну да. улыбнулся Самцов азартно. Так что давайте сделаем этому влезуну шурумбурум.
Может, сначала полицию вызовем? спросил тихий и, как оказалось, самый дельный Гламурьян Ашот.
Не-а. подумав, ответил Самцов. Петраков не поедет.
Он же полицейский.
То, что мент. Это да. согласился Самцов. Это косяк. Но Петраков не дурак, а это совсем другой уровень. Это..
Косяк-ништяк. опять подсказала Илона Вайп, в совершенстве овладевшая современным научным-понятийным аппаратом. Гламурьян продолжил и все разложил по полочкам.
Значит прорываемся? Ключ на кассе. Здесь не выйти. По-одиночке он нас сожрет. А так, если чтоВ газете пропечатают и в Одноклассниках. Мы же русские.
Ага. Какой восторг. съязвила Илона Вайп, а черту подвела Эльвира.