И за это ты его убила?
Не убивала я его. Да и мыслей у меня таких не было. Просто хотела немного биографию подпортить. А за меня сверху кто-то все решил. Вот Федька и умер!
А Лешка? Что ты собиралась сделать с ним, Катя?
Это не так важно. Он тоже свое получил, не так ли? Вот видишь, значит, виноват. О! вдруг удивленно посмотрела Катя на Роговцева. Так ты всерьез считаешь, что я их? Ну, Роговцев, ты даешь! Знаешь, я думаю, что смерть это не способ отмщения. Это избавление человека от земных мук. Вот страдать долго, не понимая, за что тебе такое больно. Вот и я не понимаю, за что мне пришлось тридцать лет в глуши прозябать? С изуродованным телом и лицом и с умершей в двадцать лет душой?
А я, Катя? Что мне ждать?
Уже ничего. Ты просто дослушаешь меня до конца. А потом будешь с этим жить, Катя вдруг поняла, что и на самом деле не хочет больше ничего.
Хорошо. Я только одно хочу знать, Катя. Наш ребенок жив?
Я тогда очнулась оттого, что замерзла. Нет, не так. Я не смогу это объяснить: все тело горело, но капли ледяного дождя вызывали нестерпимую боль. Я не могла пошевелиться. Кажется, от каждого движения я вновь теряла сознание. А когда приходила в себя, то опять приходила эта боль.
Мне повезло. Меня нашла женщина из деревни. Известная в округе целительница. Бог дал мне шанс. Он ведь меня еще и попытался сжечь, этот дядечка, усмехнулась Катя. Подумал, что я труп уже Лица у меня не было, да и тело
А ребенок?
Его нет, Матвей. Ничего не осталось. Только боль. Видишь, как я молодо выгляжу? Никто не знает, какой ценой
Катя, Катя Матвей только и мог, что качать головой. Он не замечал, что слезы текут по щекам и капают в пустой уже бокал. Почти не видел сидевшей перед ним женщины, не видел официантку, тревожно поглядывавшую в их сторону. Он, бывший в Афгане, видевший, как умирают мальчишки, убивавший сам. Он, никогда не плакавший, плакал, не скрывая слез.
Матвей, перестань, Катя взяла его руки в свои. Я жива и, видишь, даже красива, как никогда, попыталась она шутить.
Почему ты мне ничего не рассказала раньше? Ты могла
Нет, не могла! Ты любил другую, Матвей! Пойдем отсюда, Катя встала и потянула его за рукав. Он отрицательно помотал головой.
Останешься здесь? Катя понимающе на него посмотрела. Прощай! Навряд ли мы еще увидимся.
Роговцев смотрел на ее прямую спину. Как только она вышла из зала, кивком подозвал официантку.
Водки. Много, попросил он подошедшую девушку.
А я вас узнала, тихо сказала та. Вы были здесь в день убийства фотографа. И эта дама тоже. Она сидела как раз за этим столиком. И ничего не пила. Только смотрела на него. Долго смотрела.
Матвей ничего не ответил. Какая теперь разница, была Катя в этом кафе в тот день или нет? Она точно не трогала Курлина. Он верил ей. Курлин был сволочью, так что желающих разделаться с ним, возможно, было не так уж и мало. Это дело Беркутова, он все равно размотает его до конца. А ему, Матвею Роговцеву, теперь нужно как-то жить с памятью о не родившемся ребенке, с Катиной болью, со своей виной за эту боль.
Роговцев смотрел на ее прямую спину. Как только она вышла из зала, кивком подозвал официантку.
Водки. Много, попросил он подошедшую девушку.
А я вас узнала, тихо сказала та. Вы были здесь в день убийства фотографа. И эта дама тоже. Она сидела как раз за этим столиком. И ничего не пила. Только смотрела на него. Долго смотрела.
Матвей ничего не ответил. Какая теперь разница, была Катя в этом кафе в тот день или нет? Она точно не трогала Курлина. Он верил ей. Курлин был сволочью, так что желающих разделаться с ним, возможно, было не так уж и мало. Это дело Беркутова, он все равно размотает его до конца. А ему, Матвею Роговцеву, теперь нужно как-то жить с памятью о не родившемся ребенке, с Катиной болью, со своей виной за эту боль.
Водки все время не хватало. Он заказывал еще и еще, падая на стол, засыпая и требуя опять принести графин. Он уже сидел не в зале, а, как потом оказалось, в комнате охранника, узнавшего в нем того журналиста, который писал о них, бывших афганцах. «Что такое могла рассказать ему эта баба, что такой мужик напился в нуль? задавал тот себе вопрос, глядя на седой затылок забывшегося в коротком сне Роговцева. Все же сволочи они, эти бабы!» решил он. Тогда, в прошлом, его не дождалась с войны жена, уехав с благополучным штатским в теплый Крым.
Глава 35
И все оказалось напрасно. Оперативник, сопровождавший всю эту веселую компанию, сделал все что мог. А что он мог? Он лично грузил подарки в микроавтобус, он точно знал, что на дачу поехали только те, кто был в офисе. Дежуривший на даче второй оперативник сразу же составил список тех, кто ждал приезда хозяина с гостями, весело проводя время во дворе рядом с мангалом, на котором жарилось мясо. К моменту встречи обе части компании были уже тепленькими и в хорошем настроении. Оба оперативника совершили лишь одну ошибку. Они не сосчитали количество красивых коробок и свертков, подарков от друзей и родных. Вот так просто, в суматохе и совершилось убийство.
Беркутов, войдя в дом, первым делом поискал глазами Зотова.
Здравствуй, Егор! Зотов подошел откуда-то справа.
Кто? Беркутов кивнул в ту сторону, где виднелась голубая форма врачей «Скорой помощи».
Петр Кислов и его брат Николай. Они стояли рядом. Ирина, жена Петра, серьезно ранена. Елена Кислова, жена Николая, почти в порядке, у нее шок. Ушибы и порезы у многих. Твои задержали всех, кто в тот момент находился на территории дачи.
Я знаю. Коротков! позвал Беркутов оперативника.
Я здесь, Василий Коротков, молодой крепыш двадцати семи лет, подошел ближе к начальнику.
Рассказывай, Коротков. Подробно.
Я сидел на дальнем конце стола
Давай с самого начала. Сколько человек было на даче, когда ты прибыл?
Одиннадцать. Хозяйка дома Ирина Кислова, брат ее мужа Николай с женой Еленой, Арина Судняк
Кто-кто?! Беркутов вопросительно посмотрел на Зотова.
Арина живет здесь уже несколько дней. Она прячется от мужа, Зотов проговорил это быстро, словно боясь, что Беркутов может его прервать.
У Кисловых? Она что, подруга хозяйки?
Честно говоря, не знаю. Для меня эта встреча была полной неожиданностью, у Зотова невольно потеплел взгляд.
Хорошо, разберемся. Дальше, Коротков.
Сын Кисловых Иван с подругой, дочь Кисловых Мария, муж и жена Строковы, они друзья Кисловых-старших еще со студенческой скамьи.
Все?
Вано и Георгий Сванидзе. Они живут в сторожке. Строители с соседнего участка.
Почему живут здесь?
У них там вагончик сгорел, Ирина Львовна их к себе пожить пустила. Документы у них в порядке, я проверял.
Где Миронов?
Я здесь, Егор Иванович.
Что было на заводе?
В конференц-зале небольшой фуршет и вручение подарков. Из посторонних только Леонов из городской администрации. Остальные заводские.
Ты сам складывал подарки в «Газель»?
Я и заводской охранник. Все, что вынесли из зала.
Сколько?
Восемь коробок разного размера. Я поехал в микроавтобусе, Кислов с директором, он кивнул на Зотова, в машине. Остальные сели еще в один микроавтобус.
Кто?
Вот, Миронов протянул список. Беркутов пробежал его глазами.
Выгружал подарки тоже ты?
Мне помогал Вано Сванидзе. Мы относили коробки в дом и складывали на стол рядом с окном.
Сосчитали потом? спросил Беркутов, заранее зная ответ.
Нет. Виноват.
Нет. Виноват.
Это ты у них прощения проси, мрачно кивнул Беркутов в сторону стола. Коротков, продолжай.
Первым тост говорил брат хозяина Николай. Сказал смешно, подарок отдал в руки Петру Ильичу. Там было тоже что-то забавное, игрушка вроде бы. Но, кроме нее, еще что-то в маленькой коробке. Больше никто к коробкам не прикасался.
Как же тогда в руках Кислова оказалась упаковка с начинкой?
Это уже во время перекура. Петр Ильич с женой подошли к столу с подарками и стали их распаковывать. С ними рядом стоял и Николай Ильич. Потом раздался взрыв. У Кисловых там вместо лиц У Ирины Львовны, она стояла чуть в стороне, ранение в голову, а Елена Сергеевна, она в тот момент только приближалась к ним, упала, что-то с рукой, и она в шоке.
Понятно. Алексей, можешь что добавить?
Я вообще ничего не видел. Меня за столом не было.
Не понял
Я отлеживался в маленькой комнате рядом с кухней. Так получилось, не нужно было пить на заводе. Короче, вышел я оттуда, только услышав взрыв.
Где Арина Судняк?
Она в комнате наверху, Зотов показал глазами на лестницу, ведущую на второй этаж, и замер. Арина, обхватив голову руками, сидела на ступеньках. Зотов рванул к ней, не обращая внимания на окрик Беркутова.
Ариша, что?! Больно где? спрашивал он, бестолково ощупывая ее руки и пытаясь заглянуть в лицо.
Все в порядке, со мной все в порядке, она подняла на него заплаканные глаза. Они все мертвы, да? Это он, я знаю. Это Игорь. Он нашел меня. Это я виновата. А Лена? Где Лена?
С ней все нормально, просто шок.
Я пойду к ней, Арина вскочила. Леша, там следователь? Тот самый, Беркутов, который занимался и твоим делом, так? Я должна ему сказать. Я все поняла. Он ведь меня должен выслушать, да, Леш? Пойдем, я ему все расскажу. Про мужа.
Ты знаешь, где он?
Нет. Дома, должно быть. А что, его не могут найти?
Не знаю. Пойдем, только осторожно.
А Ирина? Она жива?
Да, жива.
Его надо брать. Он еще что-нибудь сделает, он не успокоится. И как я раньше не замечала, что он одержимый? Он, знаешь, не отпускал меня от себя. Я домой вернуться хотела, а он паспорт спрятал. И деньги. И я везде ездила с ним, потому что как без паспорта билет купишь? Ты мне веришь?
Почему ты с ним поехала?
Он сказал, что только на неделю. А получился почти месяц. Я в тот же день от него ушла, как мы из поездки вернулись. Лену попросила, а она меня сюда привезла, к Кисловым. Но как он меня нашел?!
Ариша, ты тут ни при чем. Поверь! сказал Зотов с уверенностью. Он обнял Арину за плечи и подвел к Беркутову.
Арина Вадимовна, наши встречи при трагических обстоятельствах становятся регулярными, вам не кажется? Беркутов спокойно посмотрел на Арину.
Вы меня в чем-то подозреваете?
Пока нет. Но поговорить нам придется. Леша, где та маленькая комната, говоришь?
Дверь рядом с кухней, произнес Зотов, исподлобья глядя на Беркутова.
Пойдемте, Арина Вадимовна. Там нам никто не помешает.