Все. О чем ты хочешь меня спросить, спрашивай!
Кто для нас Катя? Надежда поставила перед ним тарелку с оладьями.
Как ты узнала?
В телефон залезла, Роговцев. Вот такой казус со мной случился.
Это Катя Галанина. Я с ней встречался.
Что ты несешь, она же мертва? Надежда отвернулась.
Она появилась в городе больше месяца назад, Матвей решил рассказать все с самого начала. Я ее видел несколько раз. Мельком, в толпе. Однажды почти догнал, но она убежала. Я уже начал думать, что у меня глюки. А потом убили Курлина, потом машину Лешкину взорвали А недавно Катя позвонила.
Так она действительно жива? Надежда села на стул и внимательно посмотрела на мужа. Вы встретились? Вчера?
Да. Надя, послушай. Я не знаю, как мне дальше жить. Я боюсь. Я, оказывается, такой подлец! Я убил своего ребенка! Я искалечил ей жизнь, только я во всем виноват.
Эй, Роговцев, стоп! Давай вкратце, но по порядку. Куда она пропала?
Она попыталась уехать из города. Рожать решила у родственников.
Как я понимаю, твоего ребенка?
Но я же ничего не знал! Я даже не догадывался, что она все еще меня любит, у меня была уже ты!
Не догадывался или не хотел замечать?
Какая разница! Кого я тогда видел, кроме тебя?
Дальше что с ней было?
У нее украли вещи на вокзале. И она решила, что доберется до места на попутках. Не добралась, Матвей закрыл глаза, словно от боли.
На, выпей, Надежда протянула мужу таблетку.
Спасибо. Водитель легковушки попытался ее изнасиловать. А потом избил и поджег, Матвей закашлялся.
Надя молчала. Бессонная ночь, сотни раз «проигранный» в уме разговор о любовнице, несколько вариантов решений, что им дальше делать, которые она хотела ему предложить все отошло на задний план. Все оказалось хуже. Хуже возврата в старательно забытое прошлое ничего не может быть! Она не могла сказать мужу, что знала о Катиной беременности. Она тогда промолчала о подслушанном разговоре двух подруг. Промолчит и сейчас.
Надежда сидела около институтской раздевалки на откидном стульчике и ждала Матвея. Новость, что беременна, она решила ему сообщить именно сегодня. Зачем тянуть? Матвей уже стал ей намекать, что пора заканчивать с чрезмерным потреблением булочек. Надежду, что называется, разнесло. Задумавшись, она не заметила, как в раздевалку прошли две девушки.
Кать, не дури, скажи ему, услышала она через фигурную решетку, отделявшую гардероб от остального помещения.
Зачем? Что изменится? Даст денег на аборт?
Думай, что говоришь! Роговцев не такой!
Такой, не такой. Какая разница. Он не любит меня, понимаешь?
И что? Что ты все о себе? А ребенок?
Надежда замерла. Фамилия. Ее будущая фамилия, потому что Матвей Роговцев вчера сделал ей предложение. А Катя это его бывшая девушка! Выходит, ребенок у нее от ее, Надиного, будущего мужа!
Я уеду. Рожу в Ленинске, у маминого брата. Я так решила.
Ну и дура!
Пусть. А ты молчи. Скажешь хоть полслова ты мне никто, поняла?
Надежда, стараясь, чтобы ее не заметили, двинулась к выходу. Она уже все для себя решила. Пусть эта Катя уезжает. А у Матвея через семь месяцев родится ребенок. И мамой этому ребенку будет она
Ей повезло, продолжал Матвей. Сильный дождь сбил огонь, а потом ее подобрали местные жители.
А ребенок?
Не выжил. А Катя выжила чудом. Просто попала к знахарке, та ее выходила.
Ну и дура!
Пусть. А ты молчи. Скажешь хоть полслова ты мне никто, поняла?
Надежда, стараясь, чтобы ее не заметили, двинулась к выходу. Она уже все для себя решила. Пусть эта Катя уезжает. А у Матвея через семь месяцев родится ребенок. И мамой этому ребенку будет она
Ей повезло, продолжал Матвей. Сильный дождь сбил огонь, а потом ее подобрали местные жители.
А ребенок?
Не выжил. А Катя выжила чудом. Просто попала к знахарке, та ее выходила.
«Вот так бывает. Ты, Матвей, даже не догадываешься, что потерял разом обоих своих первенцев от разных женщин!» Надежда вспомнила, как, выйдя из раздевалки, решила не дожидаться Роговцева. Она не могла с ним тогда говорить, боялась выдать свое состояние. Ее колотила нервная дрожь, ей даже казалось, что ломит и болит не только живот, но и все тело. В больницу на «Скорой помощи» ее привез случайный прохожий. А вечером говорить про ребенка было уже поздно. Его уже не было. Матвею о своей первой беременности она не сказала. Попросила промолчать и врача. Лилечку она решилась родить много позже.
И ты решил, что виноват только ты?
Если бы я тогда
Если бы ты тогда, то не было бы ни меня, ни нашей дочери, Надя знала, куда ударить. Матвей вздрогнул. Нет! Представить, что у него могло бы не быть Кнопки, как он звал свою дочь практически от рождения, он не мог.
Она сама приняла такое решение, Матвей. Она сама решила уехать. Ты ее не гнал. Так что не вини себя. Ты поэтому вчера так набрался?
Поэтому. Я не знаю, сколько выпил. И не помню, как доехал домой.
Тебя привез охранник из кафе.
Спасибо ему. Ох, Лешке надо позвонить, Матвей посмотрел на подоконник, где лежал его мобильник. Надежда молча протянула ему телефон.
Лешка, привет! Как у Кисловых там? Помощь требуется? При чем тут твоя Татьяна? Что с ней? Что?! Я приеду. Минут через двадцать, Матвей отбросил от себя трубку.
Что еще случилось?
Лешкина теща умерла. Татьяна в больнице. Лешка сказал, что во всем Петька виноват. Он, как оказалось, употребляет наркотики. Лешка говорит, все руки в синяках. Татьяна увидела, а за ней и бабка. А для них Петька свет в окне!
У Надежды перехватило дыхание. Она представила Зотова, его осунувшееся от бесконечно падающих на него проблем лицо, и с трудом подавила горестный стон. Ей было безумно его жаль. И так же безумно хотелось прижать его голову к своей груди и гладить по лысеющей макушке, успокаивая и делясь своей силой. Той силой, которая дает почувствовать, что ты не один.
Глава 47
Татьяне казалось, что она спит. Иначе как можно объяснить то, что она делала? В реальной жизни такому поступку места быть не могло. Она била и била своего любимца по щекам, смотрела на его болтающуюся, будто на тряпичной шее, голову и злилась. Злость заливала все ее существо, потому что, как и на самом деле, она чувствовала, как краснеет сначала кожа на щеках, а потом краснота заливает все лицо. Он не мог быть ее сыном. Это полудохлое с синими, вздутыми венами существо не могло быть ее кровиночкой. Татьяна вдруг резко оттолкнула от себя совсем не сопротивлявшегося ей чужого парня и опустила глаза вниз. Прямо у ног ее лежало тело матери. И тут Татьяна все вспомнила.
Это все же был сон. Потому что, открыв глаза, она увидела белый потолок. Но сон этот был почти точной копией действительно случившегося. Татьяна застонала.
Тань, не дергайся. Сейчас врача позову, Зотов дотронулся до ее ледяных пальцев и вздрогнул. Торопливо, пока она еще не успела его удержать, выбежал за дверь.
Он пришел сегодня с утра, потому что Татьяне вчера вкололи снотворного, и она пробыла в полном забытьи всю ночь.
Вчера, после звонка сына (или кто он ему?), Зотов, заводя машину, даже предположить не мог, что его ждет. Он открыл ему дверь, этот похожий и непохожий на Петьку тощий подросток. Зотов, не видевший его чуть больше месяца, ужаснулся. И понял все сразу. Будто пакостная картинка встала перед его затуманенным от бешенства взором. Картинка, услужливо подсунутая воспаленным воображением: Петька в полном отрубе на грязном матраце, в какой-то квартире, больше похожей на общественный сортир. Зотов потом, позже, понял, что такой притон он видел в криминальной хронике по телевизору. Просто поместил мысленно туда Петьку. Вписался Петька, который сейчас стоял перед ним, в то место идеально.
Что тут у вас? Зотов отодвинул плечом (руками даже дотрагиваться не хотелось) Петра и шагнул в коридор. Тишина, нарушаемая лишь тихим воем, была непривычной. Он внимательно посмотрел на сына, прижавшегося к стенке. Подошел и поднял его голову за подбородок. Кожа на щеках Петьки была пунцово-красной. Зотов опустил руку, и голова парня тут же упала на грудь. Зотов пошел по коридору в сторону спальни. Он сначала не понял, что за старуха двигается навстречу, протягивая к нему дрожащие руки. Волосы, словно в безумном начесе, торчали в разные стороны. Размазанная по лицу тушь придавала ему оттенок синевы. Губы, все еще яркие от помады, тряслись и дергались.
Что тут у вас? Зотов отодвинул плечом (руками даже дотрагиваться не хотелось) Петра и шагнул в коридор. Тишина, нарушаемая лишь тихим воем, была непривычной. Он внимательно посмотрел на сына, прижавшегося к стенке. Подошел и поднял его голову за подбородок. Кожа на щеках Петьки была пунцово-красной. Зотов опустил руку, и голова парня тут же упала на грудь. Зотов пошел по коридору в сторону спальни. Он сначала не понял, что за старуха двигается навстречу, протягивая к нему дрожащие руки. Волосы, словно в безумном начесе, торчали в разные стороны. Размазанная по лицу тушь придавала ему оттенок синевы. Губы, все еще яркие от помады, тряслись и дергались.
Таня? он осторожно отступил назад.
Ты?! Это ты во всем виноват! Будь ты проклят! вдруг завопила старуха Татьяниным голосом.
Пап, она меня избила. Ты осторожнее, она с ума сошла, откуда-то сзади раздался Петькин голос.
Заткнись. «Скорую» вызови, не видишь, плохо ей. Ну, живо! он зло зыркнул на сына. Петр кинулся на кухню, видимо, за телефоном.
Таня, успокойся. Где мама? Зотову удалось обойти жену сзади и удержать за плечи.
Там, Татьяна кивнула. Только там не она, там труп. Ты убил и ее!
Хорошо, иди в комнату. Полежи, я схожу, посмотрю, что с Раисой Сергеевной.
Татьяна, неожиданно послушавшись, зашла в спальню и закрыла за собой дверь.
Зотов, увидев скрюченное в последней судороге тело, сразу понял, что теща мертва. Страх и боль были последними эмоциями, испытанными ею в этой жизни.
Он как-то забыл про Петьку. Оставив его в квартире, отвез жену в больницу, а тело тещи санитары забрали в морг. А когда в конце дня позвонил в дверь своей бывшей квартиры, ему никто не открыл. Зотов порадовался, что захватил запасные ключи, всегда лежавшие в маленьком ящике стенного шкафа в прихожей. Он думал, Петька сбежал, испугавшись гнева его, Зотова. Но тот был дома.
Сын не сын полулежал в кресле, раскинув по подлокотникам руки. Под правой рукой на пушистом ковре лежал пустой шприц.