Совсем рядом, в пятидесяти метрах, были еще два входа, также зарешеченные, но петли там изрядно проржавели, значит, ими давно не пользовались. У входа, рядом с которым остановились беглецы, петли были в порядке, их явно чистили и смазывали солидолом или скисшим машинным маслом.
Надя вопросительно глянула на Гана.
А тот, искренне полагая, что движок «Урала» их давно уже выдал с потрохами и вряд ли они подобрались сюда незамеченными, грохнул обрезом по прутьям решетчатой двери.
Сергеич!
Бам-бам-бам-бам. Девушка прикрыла уши от звона.
Сергеич, выходи, подлый трус!
Клацнул где-то недалеко затвор, послышалось кряхтение.
Чего разорался, идиот? Хочешь, чтобы сюда всякая дрянь на звук притащилась? Уж похуже людей будет.
Ган поднял голову. Прямо над ним, метрах в пятнадцати, торчало дуло ружья. В корнях деревьев, нависающих над холмом, Сергеича почти не было заметно. Сверкнула плешь и снова спряталась. Осторожности старик еще не разучился.
Сергеич, не узнал, что ли?
Если бы не узнал, то в твоей голове бы уже дырка была, пробурчал старик. Ща, погоди, спускаюсь.
Пришлось ждать добрых полчаса, пока отшельник доковыляет.
Пришлось ждать добрых полчаса, пока отшельник доковыляет.
Обнялись. Ган осторожно прижал Сергеича, заглянул в глаза.
Ты как?
Живу, хули. Не жалуюсь.
Здоровье шалит?
А как же, но хер с ним. Я ведь и так загостился в этом гребаном мире, одно держит брата все надеюсь увидеть. Но эта надежда уже размером с копейку, если не меньше. Помнишь, кругляши такие были, монетки? Копейки? Они и при нашей жизни уже на хер не сдались никому. А ты кто такая? Сергеич внезапно развернулся к Наде, стоявшей немного в стороне. Молчишь, как мышь, подслушиваешь.
Она со мной, Сергеич.
Ясен хуй, с тобой. Бабу завел? Ладно-ладно, не смотри на меня так, дыру прожжешь. Пойдемте внутрь, ага.
Старик достал длинный ключ, не сразу попал в скважину замка, затем провернул со скрипом ригель. Щелкнула дверь, дрожащей рукой Сергеич потянул ее на себя.
Добро пожаловать! Это здесь оставишь? старик показал на «Урал», застывший в десяти метрах.
Беглец подумал секунду. Вернулся к квадроциклу, вытащил рюкзак из багажника и закинул его на спину, заглянул в бак.
А пусть стоит, там солярки почти не осталось, хорошо, до тебя дотянули.
Нехай, здесь все равно не шляется никто. Позже в ракушку поставишь, если захочешь.
Лады.
Потянулись длинные коридоры-штольни, кое-где еще сохранились двери с остатками голубой краски, покрытые разводами плесени и ведущие в небольшие комнатки, заваленные хламом.
Ну, как тебе мое подземное царство? поинтересовался Сергеич у идущей рядом девушки. Звать-то как?
Надя, Ган хлопнул себя по лбу, совсем представить забыл. А это Сергеич.
Ничего так. Его спутница оглядывала полукруглые своды и длинные узкие коридоры, сложенные из камней и блоков. Мрачновато, конечно.
Штукатурка кое-где осыпалась и лежала прямо на полу, никто не собирался ее убирать.
Ну, извините, уж как есть. Я тут пару комнат обустроил, а остальное мне и не нужно.
Вскоре старик привел их в комнатушку, где нещадно чадила на сомнительном топливе керосинка, едва озаряя скудное убранство помещения. Кровать, несколько ковриков на полу, стол-раскладушка, табуретки, ворох книг, сваленных прямо в углу.
Вот и мой холостяцкий угол, располагайтесь. Пойду чай поставлю да пожрать принесу.
Сергеич, хромая, вышел. Было слышно, как он возится в соседней комнате, хлопочет, приговаривает что-то.
Нормальный мужик, обратился Ган к Наде. Тем более выручил я его однажды, он помнит.
Как выручил?
Помог выбраться незаметно лет десять назад, он жил на окраине Архипки, что-то у него с местными вышло нехорошее, заточили зуб на него. Если бы не вытащил его тогда, давно в земле гнил бы Сергеич. Я сюда его и привез, как он просил. И все его барахло потихоньку вывез, чтобы жил нормально.
Ради чего рисковал? Кто он тебе?
Не знаю, Надя, у меня за душой не так уж много хороших поступков, но тут помог. Может, шестое чувство? Знал наперед, что мы еще окажемся тут.
А что дальше? Остаемся с ним?
Залечь нам точно надо на некоторое время, а потом придумаем. Но здесь он хозяин, это его дом, навязываться я не буду.
Девушка поковыряла стену, кусочек краски сполз. Вздохнула.
Я понимаю, после резиденции Тайной Канцелярии не так просто привыкнуть к этому минимализму, Ган обвел рукой стены. Но у меня сейчас нет другого варианта. Мне насрать на мою жизнь, но не насрать на твою.
Ну, ребятушки, на пороге стоял Сергеич, держа мятый, закопченный чайник видавшей виды замусоленной прихваткой, чай готов.
Нашлись кружки с отколотыми краями, но на удивление практически чистые. Старик поставил чайник на кирпич на полу, достал из-под кровати коробочку.
Редко пью настоящий чай, но раз гости, то грех держать в закромах. Ган, сыпани-ка в кружки.
Через несколько минут по комнате распространился резкий и практически забытый аромат бергамота. Хлебали с удовольствием, дуя на обжигающий кипяток, закусывая печенными на костре шампиньонами, приготовленными Сергеичем.
Так что там нынче у вас творится? Старик пытливо посмотрел сначала на Гана, затем на Надю.
Решили покинуть этот рассадник.
Я старый, но не дурак. От чего или от кого бежите?
Да вот, мужчина вздохнул, прикинул, что стоит рассказывать, а что нет, разошлись во взглядах с властью.
Ага, понятно. Ну, мне, в общем, все равно. Я с Тайной Канцелярией давно порвал. Как там Кардинал поживает?
Уже не поживает, ответил Ган.
Неужели скопытился? Ха, не думал, что доживу до такого момента.
Вечером беглец завел «Урал» в импровизированный гараж-ракушку, который оказался довольно вместительным. Сергеич решил выйти и прогуляться вместе с ним, Надя осталась внутри отдыхать. Снаружи стало еще холоднее, «бабье лето» понемногу уходило, настоящая осень прочно обосновалась на черноморском побережье.
Куришь?
Ган подумал, но от самокрутки отказался. Серьезно он никогда не курил, скорее, баловался иногда. А зачем тогда переводить столь ценные сейчас папиросы? Пусть лучше старик курит. Сергеич затянулся и тут же закашлялся, отхаркиваясь в темноте.
Все никак меня эта дрянь не погубит, так и сдохну от старости, наверное. Это раньше табак был, сейчас всякую дрянь-траву крутить приходится.
Дед, а что у тебя тут?
Мужчина показал на темнеющий в гараже агрегат, похожий на длинную, узкую лодку типа каноэ. Тянулась мачта со спущенным и привязанным к ней парусом. Только в основании корпуса были самые настоящие колеса.
Да когда здоровье еще было, собирал помаленьку. Я ведь инженер-конструктор в той, прошлой жизни. А тут и ума много не надо, только чуть смекалки.
Они подошли ближе.
Нечто вроде буера, старик проковылял вдоль борта самодельного средства передвижения, несложно догадаться, как работает. Лодка под парусом, но на колесах. По суше можно передвигаться. И управлять проще простого тому, кто хоть несколько раз сам под парусом ходил.
Зачем тебе, Сергеич? Хобби? Заняться нечем? Или свинтить надумал куда?
Не помню, рассказывал ли я тебе о своем брате.
Разве что упоминал.
Так вот. Собирал я буер не просто так. Когда мне пришлось бежать с Архипки, я все думал, куда же податься. Далеко на своих двоих не уйдешь. Тебе спасибо, меня сюда вывез, Сергеич закашлялся, постучал кулаком по груди, сделал паузу. Ган не торопил.
Старик продолжил:
Была у меня мечта, говорю была, потому что сейчас она уже несбыточная. А заключалась в том, чтобы рвануть в мой родной городок на берегу Цимлянского моря. Там остался мой брат, годы разделили нас. Перед войной я уехал на заработки на побережье, на вахту, тут она меня и застала. Сомневаюсь, что брат жив, слишком в округе много стратегических объектов было, точно по ним вдарили. Но было желание хотя бы посетить родной дом и родные места. На старости лет такое желание только усиливается, начинаешь вспоминать свои корни, родных, края, где провел детство, юность. Тянет меня туда, бляха-муха. Но умом понимаю, что не выдержу уже такой поездки.
Сергеич снова прокашлялся, поднял слезящиеся глаза на собеседника.
Значит, буер строил с расчетом на путешествие?
Хозяин кивнул.
Когда начинал мастерить, силы еще были, но пока материалы собирал, пока подручными инструментами клепал, время быстро пролетело. И здоровье пошатнулось. Все-таки живу не так далеко от всякой заразы, которую на Новороссийск скинули в войну. Я на днях понял, четко осознал, что осталось мне совсем немного счет уже даже не на месяцы идет, а на дни или часы.
Да брось, меня еще переживешь, попытался приободрить старика гость.
Не перебивай, я лучше знаю. Никогда не посыпал голову пеплом, просто чувствую, что пора мне. Возможно, на том свете с братом и встречусь.
И далеко твой родной дом отсюда?
Не уверен, что ты слыхал про такой городок. Цимлянском зовется.
Да как же не слышал, Сергеич. Про цимлянские вина знали все. В Ростовской области, кажется?
Верно говоришь, там. Ну вот, оттуда я родом, с казацкой земли.
Старика явно потянуло на душевные разговоры, он облокотился на буер, взялся морщинистой рукой за борт.
Судьба сыграла злую шутку. Мы ведь в окрестностях Цимлянска схрон сделали с братом, выкупили землю до войны, убежище построили небольшое. Запасы сделали всякие. Но вот ведь засада, этот мини-бункер можно открыть только двумя ключами, а один из них у меня. То есть брат не смог бы в нем спастись, если бы захотел. Сергеич показал ключ на грубой веревке, висевший на шее: Так и ношу его с собой, не снимая. Зачем фиг знает.
Разворовали ваш тайник уже, наверное, мародеры всякие.
Э-э-э, нет, кхе-кхе, он под землю уходит, без ключей и кода нечего там и делать. Металл толстый, дверь мощная, ни открыть, ни подорвать.
Хозяин снова хрипло закашлялся, сплюнул мокроту в пыль под ноги, растер башмаком.
Хозяин снова хрипло закашлялся, сплюнул мокроту в пыль под ноги, растер башмаком.
Любопытная штука жизнь, а? непонятно было, к чему старик это сказал, но Ган не стал спрашивать.
Он думал о том, что война разлучила многие родные души навек. В прошлом сел бы Сергеич на машину и доехал бы до брата за несколько часов соседние ведь области. Сейчас все равно что через полконтинента добираться. Дорог нормальных нет, а на пути бандиты, мутанты, аномалии. Еще и средств передвижения почти не осталось.