Мара подняла взгляд на Грея.
Близнецы проговорила она. Вы сказали: «Знак Близнецов». И все же я не понимаю
На древнееврейском, пояснил Грей, слово «близнец» звучало как «фома».
Мара оглянулась через плечо.
Фома неверующий? В той комнате висит картина: Фома, вкладывающий перст в рану Христа.
Заинтригованный, Грей посмотрел в ту же сторону, спрашивая себя, не указывает ли эта картина на место тайных собраний Церкви Фомы.
Словно в ответ на невысказанную мысль, дверь у него за спиной отворилась, и в комнату вошла суровая на вид пожилая женщина, лет шестидесяти или старше. Одетая в простую серую рясу, подпоясанную узловатой веревкой, она шла, опираясь на отполированную трость черного дерева. Ни на кого не обращая внимания, женщина направилась прямо к отцу Бейли; двигалась она медленно, но целеустремленно, наводя на мысль о скрытой силе.
Беседа замерла. Когда женщина в рясе прошла мимо Грея, волоски у него на затылке встали дыбом; показалось на миг, что мимо проплывает темная грозовая туча.
Женщина в рясе приблизилась к Бейли и что-то зашептала ему на ухо. Видно было, что священник подался ближе к ней, чтобы лучше ее слышать, а не наоборот. Ничто в этой женщине не говорило о служебном, подчиненном положении но не было в ней и упоения властью; складывалось впечатление, что она чему-то служит чему-то (или кому-то) более могущественному, чем все властители земли.
Благодарю вас, сестра Беатриса, кивнул Бейли, выслушав ее до конца.
Монахиня невеста Христова отступила на шаг и замерла, скрестив руки на серебряной рукояти трости. Взгляд ее, скользнув по сидящим за столом, остановился на Ковальски, и губы скривились в явном неодобрении.
Ковальски попытался посмотреть на нее со злостью и уверенностью, не преуспел в этом и в конце концов, вздохнув, вытащил сигару изо рта и затушил в пепельнице.
Лишь тогда сестра Беатриса отвела взгляд.
«Ну и ну!» мысленно сказал себе Грей.
Наконец Бейли прервал затянувшееся молчание.
Можете говорить свободно. Сестра Беатриса также служит Церкви Фомы.
А что за «Церковь Фомы», которую вы все время упоминаете? Мара нахмурилась.
Да, вы имеете право знать. Пирс кивнул на лежащие перед ним карточки-«близнецы». Этот двойной символ обозначает тех членов Католической церкви, кто тайно следует учениям, содержащимся в Евангелии от Фомы.
С этими словами он бросил взгляд на отца Бейли и сестру Беатрис.
А что за Евангелие от Фомы? поинтересовалась Карли.
Один из гностических текстов древней церкви, пояснил Бейли. Во времена Римской империи христианство было вне закона, и христианам приходилось скрываться собираться тайно в пещерах и усыпальницах, по ночам, во тьме. Связь между различными группами христиан была затруднена, в результате они начали расходиться и в своих практиках, и даже в философских учениях. Евангелия появлялись повсюду разумеется, те, что известны нам из Библии, но также и многие другие. Тайное Евангелие от Иакова, Евангелие от Марии Магдалины, от Филиппа Вокруг каждого Евангелия собиралась своя секта, и нарождающуюся церковь грозили расколоть разногласия. Чтобы прекратить раскол, в качестве канонических были избраны четыре книги: Евангелия от Матфея, Марка, Луки и Иоанна.
Новый Завет, сказала Мара.
Бейли кивнул.
Остальные книги были изъяты из употребления и провозглашены еретическими. Среди них оказалось и Евангелие от Фомы.
Но почему его запретили? спросила Мара, внимательно рассматривая две карточки.
Вместо Бейли ответил Грей:
Из-за его основной идеи. «Ищите и обрящете».
Ему вспомнились долгие разговоры с Вигором во время одной из первых миссий «Сигмы», когда они вместе искали похищенные мощи библейских волхвов.
Бейли кивнул.
Фома верил: главная мысль учения Христова та, что человек должен неустанно искать Бога в мире вокруг себя и в себе самом. Древняя церковь этого учения не одобряла. Она считала, что лучше верующим держаться раз навсегда установленных учений, чем пытаться искать Бога самостоятельно.
Ну да, хмыкнул Ковальски, если каждый начнет жить своим умом, пожалуй, и в церкви никого не останется!
Но умолк под суровым взглядом сестры Беатрисы, явно не оценившей его шутку.
Все несколько сложнее, заметил Бейли. Так или иначе, в конечном итоге Евангелие от Фомы было объявлено еретическим. Однако в Церкви остались те, кто чтит основное учение этого Евангелия и придерживается его. Вы знаете, что Церковь не отрицает науку. Существуют католические университеты, больницы, исследовательские институты. В Церкви есть место для передового мышления, для новых мыслей и идей. Да, порой в ней встречается косность но немало среди нас и тех, кто не боится идти вперед и отвечать на вызовы времени. Вот этим мы и занимаемся, он обвел рукой себя и молчаливую монахиню. Церковь апостола Фомы.
«Тайная церковь внутри церкви явной», мысленно добавил Грей.
Разглядывая карточки, он снова вспоминал теплую, немного лукавую улыбку Вигора. И ему казалось, что жизнь описала полный круг: сейчас он возвращается к тому, с чего началась его первая миссия. Как будто его ведут по давно предначертанному пути какие-то незримые и вечные силы.
Однако Церковь Фомы не единственный тайный орден в стенах большой Апостольской церкви. И я прилетел сюда по просьбе, исходящей из другого ордена.
О ком вы говорите? спросил удивленный Грей.
Бейли повернулся к столу спиной, устремил взор на церковь за окном, медленно уходящую в вечерний полумрак.
О древнем ордене, сказал он наконец, чья история восходит к первым столетиям христианского мира. О тайном обществе, издревле действовавшем в этих краях, члены которого с тех давних пор и по сей день противостоят воинствующему невежеству.
Кто же это? спросила Карли.
Бейли снова повернулся к столу.
Слышали ли вы когда-нибудь о «La Clave»? По-английски это название переводится как «Ключ».
Все переглянулись.
А как насчет культа Колумбы?
Мара вдруг ахнула: это имя было ей знакомо.
Вы говорите о святой Колумбе? воскликнула она.
Верно.
Грей повернулся к ней за объяснениями.
О ком речь?
Святую Колумбу почитают в моих родных краях, объяснила Мара, не сводя взгляда с карточек.
Верно.
Грей повернулся к ней за объяснениями.
О ком речь?
Святую Колумбу почитают в моих родных краях, объяснила Мара, не сводя взгляда с карточек.
Но кто она? настаивала Карли.
Девушка повернулась к своей подруге.
Святая покровительница ведьм.
18 часов 08 минут
И снова Мара ощутила укол вины. Сама она выжила, а ее наставницы женщины, называвшие себя ведьмами, мертвы. Мысль эта жгла, словно кислота; однако, глядя сквозь пелену слез на двойной символ, Мара повторяла про себя его значение: «Ищите и обрящете».
Этот девиз можно свести и к одному слову к фундаментальному мотиву человечества.
Любознательность.
Тысячелетиями князья мира сего пытались подавить в людях эту черту. Запретить книги, подвергавшие сомнению текущее положение вещей, заткнуть рты тем, кто задавал вопросы, сжечь женщин, осмеливавшихся искать ответы. Предостережение против любознательности внушали детям едва ли не с колыбели.
Помните, мальчики и девочки, любопытство погубило кошку!
Святая покровительница ведьм?! повторил коммандер Пирс. Разве такое бывает?
Отец Бейли начал отвечать, но Мара почти не слушала. Там, где она выросла, эта история была известна всем и каждому. Священник рассказывал историю святой Колумбы святой, которая почитала Христа и ради него пошла на муки, однако, став христианкой, не перестала стремиться к знаниям и исследовать мир. Не перестала быть ведьмой.
Со времен ее мученичества, продолжал отец Бейли, и по сей день люди ей молятся. Просят защиты от черной магии и покровительства для тех ведьм, что делают благие дела. Вокруг нее сложился культ последователей.
А эта группа, «La Clave»? уточнил коммандер Пирс.
Внутренний круг последователей Колумбы. «Ключ» возник во время великих ведьмовских процессов, чумой прокатившихся по Европе. Члены его делали все возможное, чтобы защитить ведьм и побороть тьму, в которую погрузился мир. И в конце концов победили. Истребление ведьм прекратилось.
Почему же «Ключ» продолжает свое существование?
Потому что тьма тоже по-прежнему здесь. Тьма отступает, прячется в укромные углы, но не уходит. В этих краях с ведьмами боролась испанская Инквизиция. Затем настали более просвещенные времена, однако самая фанатичная, самая жестокая часть Инквизиции превратилась в секту. «Crucibulum».
«Тигель»? Грей прищурился.
Сосуд, в котором происходит очищение огнем, объяснил священник.
Мара вскинула взгляд, уверенная в одном. Этот огонь не погас.
По мере того как разгорался свет разума, продолжал Бейли, силы «Тигля» таяли. В конце концов группе пришлось уйти в подполье, стать тенями в этом новом свете.
А «Ключ»? спросил Грей.
Ключ никогда не забывал о своих старинных врагах. С тех далеких времен две эти организации ведут вековечную войну: войну света против тьмы, знания против невежества.
Даже сейчас?
Особенно сейчас. В те времена, когда истина под ударом, «Тигель» становится смелее и опаснее. Цель его уничтожить знания, обрушить мир в новое Средневековье.
Не совсем так! воскликнула вдруг Мара. Все взоры обратились к ней.
Карли сжала руку подруги, и этот жест придал девушке сил продолжать.
Они хотят уничтожить не только знания, но и саму возможность их искать. Задушить любознательность мотив, что стоит за поиском знаний. Безжалостно карать тех, кто осмеливается задавать вопросы.
Думаю, она права, заметил Бейли.
Теперь все внимание вновь обратилось к нему.
Любознательность дар Божий, продолжал священник, орудие, позволяющее нам изучать природный мир. Отвергать его значит оскорблять Бога и Его творение.
«Тигель» считает иначе, уточнил Грей.
Бейли кивнул.
Инквизиторов интересует власть и контроль. Они хотят распластать человечество на земле, вынудить к слепому повиновению. Хотят, чтобы вместо слова Божьего, полного любви, мы слушали только речи их вождей.
Теперь заговорил Джейсон и задал вопрос в самую точку:
Но кто их вожди?
Бейли тяжело вздохнул и на секунду помедлил с ответом.
«Ключ» выследил и уничтожил множество рядовых членов «Тигля», однако его истинные руководители, прежде всего Великий инквизитор, остаются нам неизвестны.
«Великий инквизитор», с дрожью повторила про себя Мара. Там, где она выросла, люди с детства впитывали предания о жестокостях и бесчинствах инквизиции. Мысленно девушка молилась о том, чтобы те страшные времена времена тиранического правления тьмы не вернулись.