Святость рассыпается во прах, стоит столкнуться с паствой. Можно удалиться в нелюдимое место, продолжая воздвигать стены, всё сильнее укрощая плоть. Порой за неделю съедаешь корку чёрствого хлеба и считаешь себя достигнувшим желаемого; научился отрубать собственные пальцы, излечивать убогих и быть почитаемым старцем. Только от прошлого убежать невозможно.
Сумасшествие это единственная возможность уйти от мирской суеты. Ты можешь считать себя познавшим жизнь, но люди тебя уже не станут серьёзно воспринимать. Вот и остаётся читатель перед истиной, которую он осознаёт и внутренне понимает, только никогда не решится на такой шаг, покуда на личном опыте не испытает путь главного героя произведения.
Другим произведением Льва Толстого, изданным после смерти, является «Фальшивый купон». Довольно сумбурно читателю рассказывается история о незавидной судьбе людей, столкнувшихся со злосчастным платёжным средством. На страницах друг друга сменяют действующие лица, желающие получить выгоду, дабы поскорее сбыть с рук столь опасный купон, заранее зная о незаконности своих действий. Оказаться в этой истории крайним, значит навлечь на себя неприятности.
Действующие лица не знают, что по авторскому замыслу они все заранее обречены. Читателю остаётся внимать событиям, искусственно созданным, чтобы понять взаимосвязанность происходящих в жизни процессов.
Складывается впечатление недоработанности произведения. Толстой мог, и возможно хотел, придать ему больший объём, задействовав в повествовании широчайшую панораму жизни в Российской Империи конца XIX века. Обилие действующих лиц является тому наглядным доказательством. Авторского внимания удостоились многие слои населения, испытывающие трудности и ожидающие наступления перемен. Может быть события 1905 года показали правоту суждений Толстого, но Лев Николаевич решил этого не афишировать.
В какую же пропасть летела Россия, ежели население рисовало поддельные деньги, исподтишка уничтожало руководство и в угаре ставившее точку на собственном существовании?
Отчего-то «Воскресение» удостоилось быть дописанным и опубликованным, а «Фальшивый купон» нет. Проработай его Толстой до конца, как вышло бы отличное произведение, ставшее бы последним крупным произведением, поднимающим жизненно важные темы. Читатель же увидел его только после смерти автора и когда всё и без того уже стало реальностью.
Рецепт счастья говори молча, смотри закрытыми глазами и слушай, заткнув уши.
19.02.2016 (http://trounin.ru/tolstoy11)
Аркадий и Борис Стругацкие «Отягощённые Злом, или Сорок лет спустя» (1988)
Монолог автора всегда интересен, каким бы он не являлся. Стругацкие изложили в виде дневника мысли о человеке, чьи мытарства начались после того, как он отказал Иисусу Христу в отдыхе, когда тот нёс на себе крест в сторону Голгофы по Виа Долороза. С тех пор он будет жить до нового пришествия Спасителя и скитаться по Земле. Имя ему Агасфер он Вечный жид.
«Отягощённые Злом» это сборник максим, увязанный в единое повествование. Внутренняя речь построена Стругацкими по принципу наибольшей откровенности. Не имеет значения сама история, как важны наполняющие её слова. Понимание морали становится определяющим. Никакой фантастики и размышлений о будущем. Перед читателем раскинулось прошлое. Посмотреть на Христа со стороны, поучаствовать в скитаниях Агасфера, понять вечное и в итоге остаться при своём это и есть «Отягощённые Злом».
Искать скрытый смысл нет необходимости, как и разрешать вопросы бытия. Стругацкие если и ставили себе целью рассказать о чём-то их беспокоящем, то понять это крайне трудно. Разбираться в очередном потоке аллюзий станут лишь истинные фанаты их творчества. Внимать похождениям Агасфера занятие не из простых. Да и сами Стругацкие полны блеска только на первых порах книги, тогда как в провисающей середине и вымученном окончании повествования им не хватило задора. Мытарства героя превратились в мытарство братьев, представивших жизнь Агасфера на протяжении двух тысяч лет.
Может быть Стругацкие опосредованно пытались показать бессмысленность стремления людей к продлению пребывания на этом свете, вплоть до стремления к бесконечности? Наглядная демонстрация мучений Агасфера тому служит лучшим подтверждением. Человек не мог умереть, его не могли убить и смысл существования оказался для него потерянным. Рассуждать об этом можно бесконечно. Главное тут в том, как ты себя настроишь на вечную жизнь. Скитаться когда-нибудь надоест. Впрочем, глядя на дела человека после английской технической революции, умирать уже не захочется.
Агасфер испытывает на себе не мучение от повторения одних и тех же процессов, а становится очевидцем преображения человечества. Быть в центре событий вот оно счастье. Если же ты при этом бессмертен бояться абсолютно нечего. Хоть погружайся в пыточную камеру при римских цезарях, хоть терпи измывательства мусульман или окажись среди мучеников сталинских застенков какая тебе по сути разница, каким образом скоротать очередной десяток лет.
И если действительно придёт Спаситель или спустится сам Создатель всего сущего, то закончится ли всё на самом деле? Кажется, Демируг проснётся в самих людях, и Агасфер будет первым среди них. Стругацким стоило включить его в мир XXII века, когда случится преображение человечества перед лицом космической опасности трансформации в новый вид.
И если действительно придёт Спаситель или спустится сам Создатель всего сущего, то закончится ли всё на самом деле? Кажется, Демируг проснётся в самих людях, и Агасфер будет первым среди них. Стругацким стоило включить его в мир XXII века, когда случится преображение человечества перед лицом космической опасности трансформации в новый вид.
К сожалению, сами Стругацкие о таком не задумывались. Они писали произведение, изыскивая для текста занятные слова, соединяли их в предложения и в итоге у них вышло вполне хорошо. Но ничего такого, о чём можно было бы сказать не наблюдается. События чересчур сумбурны и являются авторским вымыслом. Дневниковый стиль не позволяет раскрыть все детали описываемых событий. Ведь нельзя быть до конца уверенным, что исповедь одного является правдой: никто не станет рыть себя яму.
В истории Агасфера нельзя поставить точку. Для этого хватит знака бесконечности или символа змеи, поедающей себя с хвоста. Безусловно, жить Вечный жид мог как угодно, исходив планету вдоль и поперёк. Ему необходимы новые впечатления. Стругацким следовало отправить его к звёздам: покорять планеты и основывать колонии. Думаете это глупости? Может и так. Но это лучше, нежели заниматься мифотворчеством и на свой лад излагать прошлое.
21.02.2016 (http://trounin.ru/strugatsky88)
Колин Маккалоу «Тим» (1974)
Редкий человек может понять и принять тех, кто от него отличается. Так случается, что не каждому дано родиться умным и сообразительным, красивым и обаятельным, сильным и расчётливым. Кое-что из этого обязательно будет значительно хуже всего остального. И если это будет касаться ума, то хуже ничего не придумаешь. А если при этом ты восхитительно красив и в меру силён, как тогда быть? Проблема из проблем, задача из задач. Социально адаптированным быть не получится необходимы заботливые и обходительные родственники. Сказка обязана стать былью, иначе о ней лучше не рассказывать вовсе.
Главного героя произведения «Тим» Колин Маккалоу зовут Тимом. Это нисколько не странно. Он центральная фигура повествования. Именно вокруг него будет крутиться сюжет. Тим нуждается в грамотном к себе отношении, поскольку он сам ничего сделать не сможет, так как принимает мир умом ребёнка, хотя ему уже давно минуло двадцать лет. Родители относятся к нему снисходительно, сестра терпит скрипя зубами, коллеги по работе всегда потешаются только над сим убогим. Тим навсегда останется под присмотром кого-то, иначе не сможет выжить. Разумеется, надо срочно исправлять ситуацию. И Маккалоу в своей излюбленной манере находит для этой цели человека со стороны, которому как всегда больше всех надо.
Анализировать описываемое не стоит. Писатель волен сам вершить судьбы действующих лиц. Если ему захотелось накормить главного героя фекалиями, то пусть будет так. Если он будет всюду между строк говорить о сексуальном подтексте, значит так надо. Если нужно добиться осуждения обществом благих намерений, остаётся понять, что в жизни и не такое бывает. Главное слог у Маккалоу отличный, картинка складывается красивая и сочная, а читатель при этом желает плакать от печали и радоваться счастливым моментам. Почему бы и нет: законы беллетристики требуют притягивать внимание читателя, вот Маккалоу и стремится применить их на страницах.
«Тим» является первой книгой Колин Маккалоу. И если это так, то никаких претензий к писателю быть не может. Пробный шаг всегда является самым трудным: манера изложения не сформировалась и автор ещё не знает, на каких эпизодах делать упор, а где нагнетать атмосферу. Так уж получилось, что Маккалоу не стала затягивать сцены, стремительно продвигая повествование вперёд, тогда как позже она частично избавится от подобного стиля, уподобившись другим писателям, считающих более нужным бесконечно лить воду там, где давно пора поставить точку и начать рассказывать дальше.
Вокруг нас полно сочувствующих, готовых пойти на жертвы, лишь бы оказывать помощь нуждающимся. Такие альтруисты настоящая редкость, когда они действительно не желают извлечь из своих поступков выгоду, даже в виде благодарности. Именно поэтому к ним отношение скорее негативное, ведь никто не может понять столь бескорыстного желания помогать. Ограниченность Тима читателю понятна с первых страниц, но как бы он отнёсся к происходящему, будь он одним из действующих лиц? Писатель трактует события однобоко, выставляя героя-альтруиста сугубо положительным человеком без расчёта на одобрительные отклики. В том-то и сила Маккалоу ей подвластно построить сюжет таким образом, чтобы пробудить в душе читателя весь спектр эмоций: от недоумения и отвращения до веры в человечество вообще.
Жить долго и счастливо, найти опору и не знать огорчений, не замечать подножек и видеть на лицах окружающих только улыбки это ли не не то, о чём мечтает каждый? Можно и согласиться быть немножечко лишённым ума.
22.02.2016 (http://trounin.ru/mccullough74)
Юкио Мисима «Исповедь маски» (1949)
Юкио Мисима мог умереть в пятилетнем возрасте, но выжил. Он мог стать золотарём, но не стал. Его могли сделать камикадзе, но ему посчастливилось откосить от армии. Он многое мог, но предпочёл стать экстраординарной личностью. Нечто такое давило на него изнутри, не позволяя спокойно провести даже один вечер. Мисиме жизненно необходим был эпатаж и постоянное внимание. Он горел ярко и всё-таки сгорел, совершив харакири, окропив пол американской военной базы собственной отрубленной головой. В сорок пять лет он ушёл из жизни, а исповедь написал задолго до этого. Может сложиться впечатление, будто не было никакой маски был лишь псевдоним Юкио Мисима, принадлежавший Кимитакэ Хираоке.