(Например, держать язык за зубами, когда это необходимо.)
Я проверил выключатель микрофона похоже, все было в порядке и решил не подтверждать прием. Известно, что телепатия лучше всего работает в вакууме но ведь простой парень как-то должен защищаться от суперменов.
(Например, держать язык за зубами, когда это необходимо.)
Поставив таймер на двадцать один час, я направил машину вертикально вниз и в течение последующего часа наслаждался полетом, держась за руки с новоиспеченной женой. Впереди под нами проплывали невероятные, трагически пустынные лунные горы, выше и острее Гималаев. Тишину нарушали только тихое жужжание компьютера, вздохи воздухоочистителя и постоянное надоедливое шмыганье Билла. Я отключился от всех посторонних шумов, отдавшись чувствам, которые переполняли мою душу. Ни у Гвен, ни у меня не возникало желания говорить. Счастливая интерлюдия, мирная, словно ручей у старой мельницы[32].
Ричард! Проснись!
А? Я вовсе не спал.
Спал, дорогой. Уже двадцать один час.
Гм и правда. Двадцать один час одна минута. Что случилось с таймером? Впрочем, не важно у меня было пять минут и ноль секунд на проверку того, вовремя ли стартовала программа спуска. Я нажал кнопку вращения, и аппарат встал горизонтально, брюхом вниз: так проще всего снижаться, хотя можно делать это на спине и даже на боку. В любом случае сопло должно быть направлено против движения, чтобы уменьшить скорость при запуске посадочной программы с точки зрения пилота, космобиль движется задом, словно птица филлилу[33]. (Но мне больше по душе естественный вид горизонта, поэтому я предпочитаю снижаться «на брюхе», задом наперед.)
Почувствовав, что «вольво» поворачивается, я спросил компьютер, готов ли он запустить программу посадки, используя стандартный код из списка, выгравированного на его корпусе.
Ответа не последовало. Пустой экран. Ни звука.
Я неодобрительно отозвался о его предках.
Ты нажал кнопку «пуск»? спросила Гвен.
Само собой!
Я снова надавил на нее. Экран загорелся, и раздался звук такой громкий, что у меня заболели зубы.
Как правильно пишется «комфорт»? Умные граждане Луны, страдающие от переработок, перенапряжения и стресса, знают, что правильное название К-О-М-Ф-И-С «Комфис»! Специалисты рекомендуют «Комфис» тем, кто страдает от повышенной кислотности желудка, изжоги, язвы, спазма кишечника и просто от болей в животе. «Комфис»! Он способен на большее! Производитель фирма «Тигровый бальзам», Гонконг-Лунный: создатель лекарств, на которые можно положиться! К-О-М-Ф-И-С! Он способен на большее! Спрашивайте у своего врача.
Послышалось визгливое пение, превозносящее прелести «Комфиса».
Этот чертов ящик не выключается!
Стукни по нему!
Гм?
Стукни по нему, Ричард.
Никакой логики я в этом не видел, но выплеснуть эмоции хотелось, и я с размаху шлепнул по корпусу компьютера. Проклятая железка продолжала извергать бессмыслицу, рекламируя пищевую соду по безумной цене.
Дорогой, нужно бить сильнее. Электроны робкая мелюзга, но бывают упертыми. Они должны знать, кто тут главный. Дай-ка я попробую.
Гвен врезала по компьютеру так, что его корпус, казалось, сейчас треснет. На экране тут же появился текст:
«Готов к снижению. Начало отсчета: 21:06:17,0»
Часы компьютера показывали 21:05:42,7.
Я едва-едва успел посмотреть на радар-высотомер (показывавший ровно 298 километров над поверхностью) и на допплеровский счетчик: стало ясно, что мы ориентированы вдоль линии нашего движения вполне приемлемо для ЦУП хотя не знаю, что я смог бы сделать за десять с небольшим секунд. Для управления пространственным положением в «вольво» используются не спаренные сопла, а гироскопы: они дешевле двенадцати маленьких двигателей и множества сопутствующей техники, но и работают медленнее.
А потом часы неожиданно показали «время ноль»: двигатель заработал, вдавив нас в сиденья, и на экране появилась программа включений:
21:06:17,0 19,0 секунды
21:06:36,0
Двигатель послушно отключился через девятнадцать секунд, даже не закашлявшись.
Вот видишь? сказала Гвен. Нужно просто обращаться с ним жестче.
Я не верю в анимизм.
Не веришь? Как же ты обходишься с извини, дорогой, не важно. Гвен сама обо всем позаботится.
Капитан Полночь не ответил. Не могу сказать, что у меня так уж испортилось настроение, но, черт побери, анимизм чистой воды суеверие. (Если только речь не идет об оружии.)
Я переключился на тринадцатый канал. Близился момент пятого включения, и я уже готовился передать управление ЦУПу Гонконга-Лунного (капитану Геморрою), когда у нашего драгоценного электронного идиота сдохло ОЗУ оперативное запоминающее устройство, где хранилась программа посадки. Таблица включений на экране потускнела, дрогнула, сжалась в точку и исчезла. Я лихорадочно нажал кнопку сброса, но ничего не произошло.
Капитан Полночь, конечно, знал, что нужно делать:
Гвен! закричал я. Комп потерял программу!
Гвен замахнулась и стукнула по его корпусу. График включений вернулся сдохшее ОЗУ, как и лопнувший мыльный пузырь, восстановлению не подлежит, но компьютер все-таки перезагрузился, и в верхнем левом углу экрана возник вопросительно мигающий курсор.
Когда следующее включение, дорогой? спросила Гвен. И сколько оно продолжается?
В двадцать один сорок семь семнадцать. Кажется, одиннадцать секунд. Почти наверняка одиннадцать.
Подтверждаю обе цифры. Введи их вручную, а потом попроси компьютер заново вычислить потерянные данные.
Сейчас. Я ввел данные включения. После этого я готов передать управление Гонконгу.
Если так, самое страшное позади, дорогой: одно ручное включение, и нами займется ЦУП. Но для надежности все-таки пересчитаем.
Ее тон был куда более оптимистичным, чем мое настроение. Я никак не мог вспомнить, при каком направлении и на какой высоте нас должен перехватить ЦУП. Но времени на беспокойство не оставалось нужно было задать параметры включения двигателя. Я ввел данные:
21:47:17,0 11,0 секунды
21:47:28,0
Я отсчитывал секунды, глядя на часы. Ровно через семнадцать секунд после 21:47 я вдавил кнопку пуска. Запустился двигатель, то ли от нажатия кнопки, то ли по команде компьютера. Ровно через одиннадцать секунд я отпустил кнопку.
Двигатель продолжал работать.
«бегай кругами, погромче крик!»
«Бегай кругами и громче кричи!» Я пошевелил кнопку пуска нет, ее не заело. Я стукнул по корпусу. Рев двигателя не смолкал, нас все сильнее вдавливало в сиденья.
Гвен протянула руку и отключила питание компьютера. Двигатель внезапно затих.
Я попытался унять дрожь.
Спасибо, второй пилот.
Да, сэр.
Взглянув в иллюминатор, я решил, что поверхность Луны чуть ближе, чем хотелось бы, и проверил показания радара-высотомера. Девяносто с чем-то третья цифра постоянно менялась.
Гвен, мне кажется, мы летим не в Гонконг-Лунный.
И мне тоже.
Теперь проблема в том, чтобы посадить эту колымагу, не разбив ее.
Согласна, сэр.
Так где же мы? Хотя бы приблизительно. Чудес я не жду.
Впереди вернее, позади, поскольку мы все еще тормозили, простиралась такая же неровная и каменистая местность, как и на обратной стороне Луны. Совсем неподходящая для аварийной посадки.
Может, развернемся? предложила Гвен. Если увидим «Золотое правило», поймем хоть что-нибудь.
Ладно. Посмотрим, реагирует ли машина. Взявшись за ручку позиционирования, я задал разворот на сто восемьдесят градусов, в ходе которого космобиль вновь перевернулся вверх ногами. Поверхность заметно приблизилась. Слева и справа тянулась линия горизонта, но небо находилось «внизу», что слегка раздражало Так или иначе, мне всего лишь хотелось взглянуть на свой бывший дом, станцию «Золотое правило». Видишь станцию?
Нет, Ричард.
Она должна быть где-то над горизонтом. Ничего удивительного: в последний раз она находилась довольно далеко, а последнее включение было неудачным слишком долгим. Так где же мы?
Когда мы пролетали над тем большим кратером Аристотеля?
Не Платона?
Нет, сэр. Платон, по всей видимости, западнее нашей траектории, и все еще в тени. Возможно, это незнакомый мне лунный цирк но, судя по довольно ровной площадке к югу от нас, мне кажется, что это Аристотель.
Гвен, не важно, Платон или Аристотель: я попробую посадить наш тарантас на ту ровную площадку. Довольно ровную. Или у тебя есть идея получше?
Нет, сэр. Мы падаем. Если мы разгонимся, чтобы выйти на круговую орбиту на этой высоте, нам может не хватить топлива для посадки. Мне так кажется.
Я посмотрел на датчик топлива из-за последнего ошибочного включения немалая часть доступной «дельты-вэ» пропала впустую. Пространства для маневра не оставалось.
Похоже, ты права. Будем садиться. Посмотрим, сумеет ли наш дружок рассчитать параболическую траекторию спуска для этой высоты. Я намерен полностью сбросить скорость и дать ему свободно падать, как только мы окажемся над ровной площадкой. Что скажешь?
Похоже, ты права. Будем садиться. Посмотрим, сумеет ли наш дружок рассчитать параболическую траекторию спуска для этой высоты. Я намерен полностью сбросить скорость и дать ему свободно падать, как только мы окажемся над ровной площадкой. Что скажешь?
Гм надеюсь, нам хватит топлива.
Я тоже. Гвен?
Да, сэр?
До чего же мне было здорово с тобой, милая!
О да, Ричард!
Эм кажись, я больше не могу сдавленно проговорил Билл.
Я разворачивал машину, вновь переводя ее в позицию для торможения.
Тихо, Билл, сейчас не до тебя!
Высотомер показывал восемьдесят с небольшим сколько времени займет падение с восьмидесяти километров при ускорении в одну шестую g? А если снова включить компьютер автопилота и спросить его? Или посчитать в уме? Вдруг компьютер опять запустит двигатель, если подать на него питание?
Лучше не рисковать. Что даст приблизительный расчет падения по прямой? Так, посмотрим расстояние равно половине ускорения, умноженного на квадрат времени, все это в сантиметрах и секундах. Значит, восемьдесят километров это будет гм восемьдесят тысяч нет, восемьсот нет, восемь миллионов сантиметров.
Одна шестая g нет, половина от ста шестидесяти и двух тысячных. Переносим в другую часть и берем квадратный корень
Сто секунд?
Гвен, сколько осталось до столкновения?
Около семнадцати минут. Я округлила в уме.
Быстро пошевелив мозгами в очередной раз, я понял, что с учетом направленного вперед вектора скорости мой «приблизительный расчет» и близко не лежал с реальностью.