Роберт не без труда отыскал давешнюю кофейню. Запах кофе со всего света привел его сюда. Немногочисленные посетители выбирали уютные уголки под золотистыми лампами центральная часть зала была пуста. На столиках стояли нетронутые мертвые букеты из свернутых салфеток. Бариста от нечего делать с сотый раз протирала стойку.
Добрый вечер! Вам подобрать напиток под настроение?
Нет, спасибо, знаете ли вы, где можно найти девушку, которая рекламирует ваше заведение?
Бариста удивилась.
Простите, но я не могу вам этого сказать, вы же знаете, откуда она Голограммы могут находиться где угодно и перемещаться мгновенно на любые расстояния. Единственное, что я могу для вас сделать дать контакты нашего менеджера по развитию, это она составляет график рекламных акций и, наверное, окажется вам более полезной.
Спасибо большое.
Расстроенный Роберт выбрел из кофейни, увлекая за собой облако изысканных ароматов. Не ведая дороги, петлял он между павильонами со всякой всячиной, покуда его внимание не привлекла красочная вывеска туристической компании: песчаный пляж, идеально чистый, изогнутый, желтый, как обгрызенная дынная корка, море, радостно голубое, яркое, какого не бывает, и великолепная пышная пальма. Стеклянная дверь была гостеприимно распахнута, и Роберт не постеснялся заглянуть внутрь. Большая половина помещения турфирмы изображала морское побережье прозрачная лазурная плитка на полу имитировала воду, в углу были установлены пластиковые пальмы и насыпан настоящий песок. В шезлонге, на который с изысканной небрежностью набросили мягкое пляжное полотенце, полулежала молодая женщина в красном купальнике с шикарным загорелым телом.
Могу я чем-то помочь? спросила она, поднимая на лоб тёмные очки.
Роберт узнал Евдокию.
Конечно, он мог догадаться и раньше: девушка не отбрасывала тени, хотя на неё светили лампы, и подлинно совершенными были у неё фигура, волосы, кожа ни пятнышка, ни царапинки, ни волоска. Голографическая знакомая встала и, не нарушая покоя песчинок, подиумным шагом направилась к Роберту.
Ты меня не помнишь? спросил он.
Помню, ответила она не сразу, теперь у меня память значительно лучше, чем была при жизни, точнее она абсолютна. Я ничего не забываю. Вся информация, полученная мною, сохраняется на диске.
Это тело нужно тебе для работы?
Да, такова политика фирмы: отдых нашего клиента начинается с порога.
Мне, честно говоря, неловко разговаривать с тобой раздетой, признался Роберт.
Минутку.
Евдокия как будто задумалась и замерла, словно видеозапись поставили на паузу, потом голограмма замигала, на мгновение погасла и зажглась снова девушка очутилась перед Робертом в пляжном желтом сарафане.
Так лучше? Наверное, мне позавидовала бы любая девчонка. Бесконечное число нарядов! Подумать только! Изготовление одной объемной голограммы занимает не больше десяти минут. У нас в штате есть дизайнеры, которые нас «одевают». Когда я жила в теле, помню, поход в магазин одежды это была целая эпопея: мы собирались с несколькими подругами, оккупировали какой-нибудь магазинчик, и за сплетнями начинали примерять всё подряд, мнения расходились, глаза разбегались, естественно, и уже к вечеру, усталые, мы возвращались с сумками, набитыми шмотками, добрую половину из которых потом надевали дай бог если один раз Прости, ударилась в воспоминания, как все мертвецы
Так лучше? Наверное, мне позавидовала бы любая девчонка. Бесконечное число нарядов! Подумать только! Изготовление одной объемной голограммы занимает не больше десяти минут. У нас в штате есть дизайнеры, которые нас «одевают». Когда я жила в теле, помню, поход в магазин одежды это была целая эпопея: мы собирались с несколькими подругами, оккупировали какой-нибудь магазинчик, и за сплетнями начинали примерять всё подряд, мнения расходились, глаза разбегались, естественно, и уже к вечеру, усталые, мы возвращались с сумками, набитыми шмотками, добрую половину из которых потом надевали дай бог если один раз Прости, ударилась в воспоминания, как все мертвецы
Ты здесь тоже временно?
Нет. Это теперь постоянная работа. Для любого жителя смертинета огромное везение получить стабильное место. Во всяком случае это гарантия того, что какое-то время тебя точно не удалят.
У-да-лят? Такое разве случается?
Конечно. Сверхпроводящие карты и жидкий гелий очень дорого стоят; в наше время вечность всё-таки бизнес, забывать об этом нельзя, и если, скажем, родственники не платят за содержание личности, «души», если угодно, да и она сама не может обеспечить своё пребывание в системе, её удаляют
Как?
Ничего мудреного. Это похоже на удаление программ с компьютера.
Роберт почувствовал холод. Как будто жидкий гелий, которым охлаждают микросхемы, тонкой струйкой заливался ему за шиворот.
Ясно. Жуть
Не так всё мрачно, на самом деле. Перед удалением выносится три предупреждения. У личности всегда есть выбор. Просто не всем он приходится по вкусу. В смертинете та же самая жизнь, что и у вас, на земле, только без тел. Законы общества не меняются никак: мы подвержены всем тем же порокам Лень, уныние, корысть, зависть бесплотные существа, увы, от них не застрахованы. Мы в чем-то даже более уязвимы чем вы, потому что наша жизнь не имеет абсолютно никакого смысла
Почему?
Сам подумай В чём, по-твоему, находит смысл существования сознание, загруженное на электронную карту? Чем, ты считаешь, можно заполнить вечную жизнь в цифровом пространстве?
Прости, но отвечу вопросом на вопрос. А для чего живут люди на Земле? Я вот, например, никогда не задумывался, зачем я живу. Не я решил, жить мне или не жить. Не мне решать, когда я умру. Всё, что я могу сделать в этой жизни, это накопить на то, чтобы попасть в смертинет.
Тебе рано об этом думать. Ты должен жить жизнь: выучиться, выбрать профессию, встретить девушку, узнать любовь, счастье, вырастить детей
Вдруг я умру рано, как ты?
Нужно всегда надеяться на лучшее. Я же уже говорила тебе: до последнего я верила, что останусь жить на земле. А ты заранее готовишь себя к тому, чтобы оказаться здесь. Такое ощущение, что ты ни о чём другом и не думаешь. Не кажется ли тебе, что ты теряешь драгоценное время? Смертинет место, куда опоздать невозможно. Впрочем, извини. Давая советы всегда начинаю чувствовать себя занудой. Не слишком, скажи, я огорчила тебя ремаркой о бессмысленности вечной жизни?
Нет.
Опьянение оставило Роберта, на смену ему пришла усталая измятость мыслей.
Почему твоя жизнь там не может иметь тот же набор смыслов, целей и радостей, какой имеет моя жизнь здесь? Ведь в рекламных роликах и в буклетах вашего чудесного предприятия утверждается, будто вам доступно практически всё человеческие способы прожигания жизни. Вы способны чувствовать вкусы, ароматы, система создает полную иллюзию присутствия в реальности
Ну Твоё воображение изрядно преувеличивает возможности наших программистов. В настоящее время мы только работаем над СМ симулятором материи пока система может только воспроизводить отрывочные воспоминания вкус бабушкиных яблок, запах мокрой листвы, бубликов, бензина это серьёзная заявка выстроить стройную логичную и самоподдерживающуюся модель физического мира для цифровых личностей.
Роберт приободрился.
Так значит, в твоей жизни есть смысл! Помнишь, ты говорила, что помогаешь разработчикам? Создать симулятор чем тебе не великая цель?
Евдокия задумалась.
Пожалуй, ты прав Великая. Но ведь не только присутствие великих целей делает существование жизнью, позволяет личности ощутить свою гармонию, осмысленность, значимость? Жизнь в смертинете лишена самого главного наполнения любви.
Роберт не знал, как возразить Евдокии. И не знал, надо ли ей возражать. Трудно проникнуться ценностью чего бы то ни было, если сам этого никогда не имел.
Я завидую тебе, сказала мертвая девушка, если бы ты только знал, как я хотела бы снова влюбиться Ждать, ерзая в кресле, телефонного звонка, взволнованно прихорашиваться перед зеркалом, мучаясь мыслью, что всё не так идеально, как хочется, слушать частый гулкий стук сердца перед свиданием Вот только нет у меня сердца.
Представь себе, что оно у тебя есть, сказал Роберт.
Это не то, выражение лица Евдокии на голограмме стало грустным, всё, что я могу себе представить, рождается в моём сознании, является продуктом мышления, я это определяю, я это контролирую, а сердце тем и ценно, что оно живёт само по себе, когда хочет замирает, когда хочет колотится сильнее Любовь необъяснима, а значит неподвластна разуму. Я помню день, когда я полюбила, это случилось осенью, нежные, как молочная пена, облака проплывали в небе, деревья стояли пышные, жёлтые, оранжевое солнце смотрело на них, и они переливались, как янтарь. Летели листья, точно конфетные обертки. Я остановилась на тропинке, ведущей к школе, и поняла, что счастлива. Что вся моя история долго выстраивалась, как сложная пирамида, как огромная шаткая башня, мои предки встречались, любили друг друга, растили детей, жили, работали и умирали, это всё уплотнялось, наслаивалось, становясь фундаментом здания, которое и есть я, я самый верхний слой, невесомый, как листья и облака Сейчас я приду в класс, и там будет Святослав. Моё сердце, помню, трепыхнулось в груди, и мне захотелось плакать. Понимаешь? Если разложить это в логическую последовательность, выйдет глупо: осенний день, листопад, солнце светит, я иду по тропинке, мне приходит мысль, что мой дедушка тоже когда-то шёл по тропинке, в школе я встречу Святослава, жёлтый лист падает мне под ноги я плачу.
Роберт улыбнулся:
Действительно, звучит забавно. И причина непонятна, почему ты плакала, но я понял.
Потому что ты можешь чувствовать.
А что потом было?
В каком смысле?
Ну Что случилось? Со Святославом?
Изображение Евдокии улыбнулось.
С Святославом ничего. Насколько я знаю, он жив до сих пор, работает в строительной компании.
Ваша история продолжилась?
На самом деле это не имеет значения. Любовь понятие экзистенциальное, а не бытовое. Любовь происходит с тобой лично, она маленькая революция в твоём космосе, событие, меняющее цвет неба над головой и вкус яблока, которое ты откусил за секунду до того, как Любовь случается один раз и навсегда. Она прозрение. Ты начинаешь видеть мир. Но если тебе интересно, то мы со Святославом после школы часто гуляли на бульваре, ходили в кино, целовались около моего подъезда, когда он провожал меня, ничего особенно, ты понимаешь. Вся эта логическая цепочка отношений двух подростков уже не могла ничего добавить к тому, что сделалось со мной в то утро, когда были листья и облака