На самом деле, нет в нашем ребенке никакого желания нас слушать и нас слушаться. Более того, скорее в нем все в обратную сторону работает: мы постоянно его учим уму-разуму, наставляем, указываем ему на его ошибки, демонстрируем ему его несостоятельность, и понятно, что он, по результату всего этого безобразия, только о том и думает, чтобы как-то слинять и посвоевольничать.
Вы представьте: если нас постоянно кто-то будет учить и учить, учить и учить, говорить нам, что мы не правы, что мы бестолковы, что мы неуспешны, мы же его возненавидим на второй неделе! Конечно! Но почему мы думаем, что ребенок чувствует себя иначе? Нет, он чувствует так же. Он ведь живой человек, пусть маленький, пусть несмышленый, неопытный, но живой! Со всеми вытекающими отсюда последствиями
Если вы хотите научить своих детей воровать, заставьте их подольше выпрашивать все, что вы им даете.
Генри ШоуЕсли мы хотим, чтобы человек пошел нам навстречу, нужно сделать так, чтобы он захотел пойти нам навстречу. А захочет он этого или нет зависит от нас. И это абсолютное правило. Но в нас, в родителях, сидит комплекс «большого брата» мы внутренне уверены, что дети должны нам быть благодарны за то, что мы тратим на них свое время, помогаем им, решаем их проблемы, занимаемся ими, устраиваем им разные радости. Так-то оно, может быть, и так. Но толку-то? Есть факты и остается лишь посмотреть им в глаза.
Учить ребенка нотациями бессмысленно это раз. Слушать нас и слушаться нас он не хочет это два. Наша позиция «старших» его травмирует и унижает, а потому он постоянно хочет матча-реванша это три. Что будем делать?.. Взять свою гордость родительскую, а может быть, и гордыню, и засунуть ее куда подальше.
Если мы хотим найти общий язык с нашим ребенком, мы должны создать такие условия, когда он захочет быть с нами, прислушиваться к нам, верить нам, учиться у нас. Вот такая правда жизни: мы не только должны помогать нашему ребенку во всем, растить его и заботиться о нем, но и создавать условия, чтобы он хотел с нами общаться.
Впрочем, должен сказать, что слишком многого от нас для этого не потребуется. Правда. Ребенок нас любит, и общение с нами ему необходимо. Но мы должны помочь ему это его, столь важное для нас, «хотение» проявить. Каким-то детям это с легкостью удается, а для многих большая проблема.
Тем более что и родители у них бывают не люди, а прыгающие мины машут наотмашь, спасайся, кто может. Сегодня приголубят, завтра подзатыльников надают. А главное непонятно за что, и вообще как так можно, если любишь? Или врут?.. Многих детей этот вопрос волнует не на шутку. И часто они решают, что нет, не любят, только вид делают, а иногда даже и не делают. Да-да, это о нас с вами речь, наши дети так о нас думают. А еще они думают, что мы их не понимаем, и в этом их, кстати сказать, тоже можно понять.
Итак, если мы хотим быть услышаны, если мы хотим, чтобы ребенок интересовался тем, что мы пытаемся до него донести, он должен быть мотивирован на это. А мотивировать его можно только одним-единственным способом демонстрировать ему, что он для нас важен, ценен, что мы его уважаем, что он нам дорог. Быть внимательными, чуткими, терпимыми вот начало любого диалога. Без этого никакого общения с ребенком не получится.
Важно не то, что мы говорим, а то, как мы это делаем. Можно двести раз сказать ребенку, что мы его любим, и не сделать ничего, чтобы он поверил этим нашим словам. Говорить нужно, но одних слов недостаточно. Для ребенка реальные дела, события, поступки, фактические реакции родителей это правда. А слова Ну что слова? Поговорили и разошлись.
Цифровая среда
Часть вторая
Как мы с вами уже знаем, в 90-х годах прошлого века, на фоне нарастающего информационного потребления, ученые стали выявлять у некоторых детей и подростков два состояния, природа которых была изначально не вполне понятна. Состояния эти получили названия «функциональная безграмотность» и «синдром дефицита внимания и гиперактивности».
Перечисляя симптомы функциональной неграмотности, ученые называли неспособность человека правильно понимать прочитанные им тексты, неумение написать сложный и связный текст или явно выразить свои мысли и чувства. Кроме того, у функционально неграмотных обнаруживалась неспособность участвовать в содержательных дискуссиях, делать выводы из допущенных ошибок, сосредоточиваться на хоть сколько бы то ни было сложных задачах, понимать смысл инструкции и контекст ситуации, действовать по инструкции. Впрочем, человек страдающий «функциональной неграмотностью», предсказуемо не признавал у себя наличие каких-либо проблем с чтением и низкий уровень общей эрудиции.
Как мы видим, эти симптомы весьма схожи с теми, что описывала Кюнг Хи Ким, оценивая современных детей. Но это ещё не все
Термин «синдром дефицита внимания и гиперактивности» (СДВГ) возник еще раньше, нежели «функциональная неграмотность» где-то в 70-х годах прошлого века. Это диагноз ставился детям, испытывающим трудности при необходимости сосредоточиться на решении каких-либо задачах, демонстрирующим избыточную возбудимость, постоянно отвлекающимся, неспокойным и импульсивным.
В общем, главный симптом действуют на нервы взрослым, а что с этим делать непонятно. Разве что кормить риталином. Последний, несмотря на свой возбуждающий эффект, умудряется как-то притормаживать детей, страдающих СДВГ, параллельно приводя, по сути, к наркотическим эффектам, из-за чего он запрещен в большом количестве стран, включая Россию.
Короче говоря, вся эта странная патология долгое время повергала ученый мир в озадаченность, смешанную с чувством абсолютного бессилия. Ну и правда, это тяжело: с одной стороны, видишь, что у пациента явная симптоматика, то есть, точно с ним что-то не так, а с другой стороны, даже обосновать эту симптоматику трудно что это за состояние, почему возникают?
Но время делает свое дело: количество пациентов с «функциональной безграмотностью» и «синдромом дефицита внимания и гиперактивности» стало расти в геометрической прогрессии, а параллельно с этим возникли и новые методы исследования мозга (в частности функциональная магнитно-резонансная томография, которая позволила нам заглянуть в живой, работающий мозг).
Чем думает мозг?
Мозг выполняет множество функций он создает для нас картину мира, которую мы по наивности считаем объективной реальностью, он руководит всеми нашими движениями и работой организма, образует наши потребности и согласует их взаимодействие. Но каким местом он, прошу прощения, думает?
Как я уже подробно рассказывал в книге «Чертоги разума. Убей в себе идиота!», за мышление в нашем мозгу отвечает так называемая «дефолт-система мозга» (ДСМ).
Все началось со скандального исследования Гордона Шульмана, который, изучая мозг человека с помощью ФМРТ (функциональной магнитно-резонансной томографии), обнаружил совершенно удивительную вещь. Оказалось, что при решении интеллектуальных задач, когда человек вроде бы сосредоточивается и активно мыслит, его мозг, напротив, снижает свою активность.
Его данные свидетельствовали: когда мы решаем какие-то задачи, наш мозг снижает активность в целом ряде областей: медиальной префронтальной коре (помогает понимать других людей), в латеральной теменной коре, в задней части поясной извилины (помогает оценивать иерархию в обществе, сопротивляться мнению большинства), в энторинальной коре и ряде других зон.
Его данные свидетельствовали: когда мы решаем какие-то задачи, наш мозг снижает активность в целом ряде областей: медиальной префронтальной коре (помогает понимать других людей), в латеральной теменной коре, в задней части поясной извилины (помогает оценивать иерархию в обществе, сопротивляться мнению большинства), в энторинальной коре и ряде других зон.
Иными словами, считая в столбик, ваш мозг меньше трудится, чем когда вы витаете в облаках своих мыслей и, казалось бы, не совершаете никакой интеллектуальной работы. Данный результат казался настолько парадоксальным, что ряд научных журналов отказал Шульману в публикации его работы, полагая, что он или сошел с ума, или допустил какие-то непростительные ошибки в исследовании.
Но все сомнения развеялись в 2001 году, когда исследовательская группа Вашингтонского университета в Сент-Луисе под руководством профессора Маркуса Рейчела провела ряд исследований, которые позволили подтвердить правоту Шульмана и сформулировать теорию дефолт-системы мозга.
Действительно, может показаться, что дефолт-система мозга система «ничего неделания», но это не так. Выяснилось, что когда мы отвлекаемся от насущных дел, то наш мозг начинает на автомате продумывать наши отношения с другими людьми. Представьте, как часто вы думаете о взаимоотношениях со знакомыми, коллегами, начальниками, друзьями, родственниками? Мы же постоянно о них думаем! Точнее, 46 % своего бодрствования (как мы теперь знаем), что, согласитесь, тоже немало.
Судя по всему, нейрофизиологический комплекс, который мы сейчас именуем дефолт-системой мозга, сформировался в далеком эволюционном прошлом, когда наши предки еще жили стаями, а потом небольшими племенами по 120150 человек. Понятно, что ради выживания в дикой природе им важно было держаться вместе, кооперироваться и предупреждать внутригрупповые конфликты.
И вот для этого, и для того чтобы понимать все социальные взаимоотношения внутри стаи кто чего стоит и от кого чего ждать, у наших предков и сформировалась данная специальная нейронная сеть. Исследования, проведенные оксфордским профессором Робином Данбаром, доказывают, что наш мозг рассчитан на то, чтобы мы относительно стабильно удерживали в голове 150 человек (то есть 150 образов других людей).
Когда же человек обзавелся способностью к членораздельной речи и абстрактному мышлению, именно эта нейронная сеть дефолт-система мозга стала нами использоваться и для обеспечения процесса мышления о сложных вещах. Благодаря ей мы придумали религию, культуру, общественные традиции, науку и все прочее то есть сумели создать сложные образы, их составляющие.
Есть, впрочем, в нашем мозге и другие важные нейронные сети. Например, сеть выявления значимости (СВЗ), которая обеспечивает нас возможностью сосредоточиваться на конкретной интеллектуальной задаче. Впрочем, когда вы любуетесь закатом и слушаете пение птиц в лесу это тоже ее работа.