Большое значение имеет центральная исполнительская нейронная сеть (ЦИС), которая обеспечивает обработку получаемой информации оценивает и анализирует внешние стимулы.
Причем важно иметь в виду, что все эти три системы (глобальные нейронные сети) между собой постоянно «спорят», то есть, говоря научным языком, являются антагонистами работает или та, или другая. Например, если у нас включается сеть выявления значимости (СВЗ), то наша центральная исполнительская сеть (ЦИС), наоборот, затихает.
Поэтому когда наш мозг, не говоря уже о мозге ребенка, нейронные сети в котором еще только формируются, занят потреблением информации, он не может думать о социальных связях. И застревая в гаджетах, дети становятся аутичными, социально пассивными, им не интересно ни друг с другом, ни со взрослыми.
Соответствующая нейронная сеть дефолт-система мозга, ответственная за социальное взаимодействие, оказывается постоянно выключена, можно сказать, даже выдавлена центральной исполнительной сетью. То есть она не тренируется, необходимые ей клетки не выживают, а связи между соответствующими областями мозга не формируются.
И ладно бы это касалось только социальных отношений Ну не хотите вы, чтобы ваш ребенок строил нормальные отношения с другими людьми, не надо. Дайте ему гаджет, и символы с образами он научится различать, а людей нет. Думать же о них, переживать за них, сочувствовать им, осознавать их чувства и состояния этого вообще нет, просто нет как опции.
Но проблема стоит шире, потому что эта же дефолт-система мозга, которая формируется в процессе социальных взаимодействий с другими людьми, впоследствии отвечает и за абстрактное мышление, за сложный интеллектуальный процесс.
К десяти годам дефолт-система мозга, по крайней мере в первом своем приближении созревает, и ребенка, как вы знаете, переводят из младшей школы в среднюю. То есть, из школы, где все рассчитано на предметное мышление, переводят в школу, где нужно уже раскидывать мозгами, так сказать, и думать об абстрактных вещах географии какой-то, истории, алгебре, химии, физике.
Но если ребенок живет с гаджетом как с соской, то каковы шансы, что необходимая нейронная сеть у него разовьется? Минимальная. Впрочем, и образование сейчас подстраивается под эту деградацию от детей все меньше и меньше ждут, что они будут думать. Запоминают и слава богу, а не соображают ничего, элементарных вещей не способны понять ну и черт с ним.
Мышление это не просто набор знаний, и даже не просто оперирование набором знаний. С этим, прошу прощения, и мартышки неплохо справляются. Мышление это способность человека создавать сложные модели реальности.
Сначала мы учимся создавать сложные отношения между людьми в семье, с дальними родственниками, соседями и знакомыми, затем в детском саду, школе. Это долгий процесс развития и формирования нашей дефолт-системы мозга.
И чем сложнее социальные общности, которые мы способны в себе осознавать, тем более сложные интеллектуальные объекты мы можем в своем мозге строить и воспроизводить. Поэтому если в одном возрасте ребенок еще не может осмыслить, например, химию, а в другом неплохо с этим справляться, то ничего удивительного в этом нет: он дорос наконец до этого своей развивающейся дефолт-системой мозга.
Однако же, если ребенок лишен реальных социальных связей если он не взаимодействует с другими людьми, а только и ждет, когда же они ему дадут гаджет и он сможет в него занырнуть? Какой же сложности будет в результате его дефолт-система этот программный сервер мышления нашего мозга?
Боюсь, что сложностью интеллектуального сервера ребенок, воспитываемый мультиками, похвастать не сможет. В результате и модели реальности, которые он будет строить, скорее всего, лишь внешне могут показаться кому-то сложносочиненными, а на самом деле внутри пустота и ничто.
Это и есть та самая «функциональная неграмотность», которую заметили еще двадцать пять лет назад, когда первыми искусственными бебиситтерами стали телевизоры. С тех пор, как вы понимаете, ситуация лишь усугублялась.
За примерами далеко ходить не надо. В 2015 году специалисты независимого регулятора коммуникационной индустрии Ofcom в Великобритании провели исследование, которое должно было выявить особенности восприятия информации, размещаемой в интернете, детьми разных возрастов.
Юным участникам исследования демонстрировались скриншоты (фотографии экранов) результатов поиска в Google. После этого экспериментаторы указывали детям на верхние строки выдачи на самом верху страницы. Эти строки, как вы, наверное, догадываетесь, являлись стандартными рекламными объявлениями там так и пишут: «Реклама» (в англоязычной версии поисковика «Ad»).
Дети и подростки, глядя на эту строку, могли выбрать одну из трех категорий ответа: «наиболее релевантные результаты», «наиболее популярные результаты», «реклама».
Результаты ошеломили исследователей: несмотря на очевидные признаки маркировки верхних строк как «рекламы» почти 70 % подростков (1214 лет) и 84 % детей младших возрастов не смогли этого понять. Они давали любой другой ответ, но не «Реклама».
Почти 20 % были убеждены, что любая информация на верху выдачи достоверна и никак не может являться рекламой. То есть речь идет не только о том, что ребенок невнимателен, что уже само по себе должно настораживать, но и о том, что дети перестали задумываться над качеством и достоверностью информации, с которой они имеют дело.
Впрочем, если с механизмами формирования функциональной неграмотности все более-менее понятно, то вот с СДВГ вроде бы эта механика вовсе не так очевидна. Может быть, гены?.. Да, на гены мы пенять любим, но, наверное, это все-таки не тот случай или, по крайней мере, не гены здесь главное.
Вообще говоря, что такое «синдром дефицита внимания и гиперактивности»? Ученые долго не могли понять и договориться. Вроде бы видно невооруженным глазом, что дети эти «какие-то не такие» им трудно концентрировать внимание, на месте не сидится, импульсивны, реагируют на все резко. В результате с возрастом у таких детей дополнительно отмечается сниженный интеллект, трудности с восприятием информации и проблемы социальной адаптации.
Вообще говоря, что такое «синдром дефицита внимания и гиперактивности»? Ученые долго не могли понять и договориться. Вроде бы видно невооруженным глазом, что дети эти «какие-то не такие» им трудно концентрировать внимание, на месте не сидится, импульсивны, реагируют на все резко. В результате с возрастом у таких детей дополнительно отмечается сниженный интеллект, трудности с восприятием информации и проблемы социальной адаптации.
Удивительно, кроме прочего, что дети лишь в 30 % случаев перерастают свой СДВГ, а 70 % детей, страдающих СДВГ, получают впоследствии диагноз СДВГ-взрослых. То есть болезнь не уходит, хотя, казалось бы, это «болезнь развития», с возрастом она должна исчезнуть. Но этого чаще не происходит. Так в чем же причина? Какова нейрофизиологическая природа этой загадочной психической аномалии?
К счастью, нейрофизиология развивается, и новые методы исследования позволяют нам заглянуть в живой, работающий мозг. И мозг детей, страдающих синдромом дефицита внимания и гиперактивности, не исключение.
В 2017 году в журнале Biological Psychiatry: Cognitive Neuroscience and Neuroimaging была опубликована статья «Функциональные нейровизуальные признаки для определения нейробиологических путей при расстройстве дефицита внимания/гиперактивности», написанная группой ученых под руководством психиатров профессора Йельского университета Майкла К. Стивенса и директора исследовательского центра Olin Neuropsychiatry Research профессора Годфри Д. Пёрлсена.
Революционность этого исследования состоит в том, что, во-первых, наконец найдены нейрофизиологические паттерны, характерные для детей, страдающих СДВГ, а во-вторых, что еще важнее, оказалось, что этих паттернов несколько (как минимум три, по крайней мере, по результатам этого исследования).
Проще говоря, за одними и теми же, как кажется, поведенческими симптомами неспособность удерживать внимание, общая безалаберность, потребность в немедленном вознаграждении и т. д. и т. п. стоят разные нейрофизиологические комплексы.
Точнее, впрочем, было бы сказать, что у ребенка должны к определенному возрасту сформироваться нормальные функциональные сети мозга, ответственные за тот или иной режим работы. Но по каким-то причинам этого не произошло, и на осколках этих не сформированных нормально функциональных систем выросли какие-то другие агломерации.
В конце концов, мозг может адаптироваться ко всему (в разумных пределах, разумеется), и если среда стала цифровой и вся детская жизнь перекочевала в смартфон, то он мозг ребенка к этому набору стимулов и привыкает.
Дальше, когда вы пытаетесь вернуть ребенка в нормальную жизнь, возникают естественные и предсказуемые сложности: в его мозге просто нет функциональных систем (сформированных нейронных сетей дефолт-системы, центральной исполнительской сети, сети выявления значимости и т. д.), которые помогли ему в этой среде функционировать.
И если раньше, в конце прошлого века, СДВГ встречалось редко, и это были единичные, уникальные случаи, то теперь все изменилось. Раньше вы не могли войти в класс и обнаружить там СДВГ у каждого второго ребенка (если, конечно, это не был класс какой-нибудь коррекционной школы). Сейчас же все школы медленно, но верно превращаются в коррекционные
Только, во-первых, там ничего не «корректируют», а во-вторых, проблему часто в упор не замечают а что, дети тихие, спокойные, сидят в телефонах, никого не трогают. Тупеют? Ну, бывает Не всем же в гениях ходить! Наконец, муниципальные органы то тут, то там торжественно объявляют о цифровизации детских садов и прочем подобном безумии.
Учитывая этот факт, не нужно, наверное, удивляться возникшему противостоянию. Революционные научные работы по «цифровому слабоумию» (digital dementia), сделанные рядом исследователей, вызвали, а кое-где и до сих пор вызывают ожесточенное сопротивление как общественности, так и ряда государственных структур.
Возможно, больше всего досталось когда-то немецкому психиатру Манфреду Шпитцеру, который одним из первых выступил по этому вопросу со всей определенностью (о его злоключениях после обнародования результатов своих исследований он достаточно подробно рассказывает в книге «Антимозг», в оригинале «Digital dementia»).