Мы этого совершенно не понимаем: мы воспринимаемся собственным ребенком как гигантское и непреодолимое препятствие это мы стоим между его «хочу» и тем, что он хочет. По своему малолетству и детской наивности он не понимает, что дело вовсе и не всегда в нашем «а Баба-яга против!» Он еще не знает, что есть вещи, которые находятся за гранью возможного и допустимого, вне зависимости от наших личных пристрастий.
Выясним отношения!
По факту, у нашего малыша есть мы, которые, по его мнению, боги и можем все, а есть то, что мы ему запрещаем, то, в чем мы его ограничиваем. И все, никаких других «вводных». Когда мы запрещаем своему ребенку выбегать на проезжую часть, мы движимы желанием сохранить ему здоровье и жизнь. Но как этот запрет воспринимает наш ребенок?
Если бы он понимал, что от этого зависят его здоровье и жизнь, и вообще понимал, что такое здоровье и жизнь, то он бы и не выбегал на проезжую часть! А он еще не понимает и не способен понять, потому что маленький, потому что не его это пока чашка чая. И соответственно, в его маленькой детской головенке одна-единственная мысль по поводу всего происходящего там на дороге мяч, а мы тут со своими запретами мешаемся ему жить. И он гневается. И не может иначе. И правильно делает. И гневается на нас
Позже, по мере того как ребенок начинает понимать, что препятствия бывают и непреодолимые, а мы его родители самое непреодолимое из всех, он отказывается от гнева, по крайней мере, от внешних проявлений этой эмоции, и в отношении нас включает тот самый «игнор».
«Игнор» это такой холодный, сдержанный и упакованный в мышечный корсет гнев. Причем это гнев высшей пробы. Но даже его, этот мега-супер-гнев, родители не замечают категорически: «А ты чего не отвечаешь-то, когда тебя спрашивают?», «А чего ты надулся-то сразу? Я еще ничего такого тебе не сказал», «А что ты себя ведешь, будто бы это нам надо?» и т. д.
Родители выражают искреннее недоумение поведением своего ребенка-подростка. Им кажется странным, что он постоянно проявляет какое-то неудовольствие, как-то замыкается, бесконечно фыркает и делает «неприятное лицо». И даже то, что при «нажатии» он «вдруг» срывается в самую настоящую истерику, не заставляет родителей задуматься что же не так они делают и что на самом деле происходит с их ребенком?
Воспитание есть усвоение хороших привычек.
ПлатонА задуматься следовало бы Разумеется, ребенок взрывается не «вдруг». В нем это напряжение копится. Сначала он переживает оттого, что его не понимают и не принимают таким, какой он есть. Переживает и пытается достучаться до своих витающих где-то в облаках родителей. Ребенок устраивает самые разнообразные демарши, которые родители, «по доброте душевной», почему-то принимают за попытки ребенка «привлечь к себе внимание».
И вместо того чтобы разобраться, понять, что беспокоит их ребенка, почему он переживает, почему чувствует себя неприкаянным, они клеят на него какой-нибудь ярлык, а то и вовсе клеймо на нем ставят. Ребенок, в свою очередь, разумеется, чувствует еще большее пренебрежение и протестует активнее. Кстати, эти демарши могут быть самыми разными от энуреза и мелкого домашнего воровства, заканчивая наркотиками и откровенно асоциальным поведением.
Тут уже родители начинают «закручивать гайки» мол, молодой человек распоясался и надо его «ввести в разум». Они вдруг вспоминают, что он «уже взрослый», а потому устраивают ему нагоняй по полной программе мол, ты такой-сякой-немазаный, мы тебя содержим, а с тобой сладу нет! В общем жди беды, дорогой наш ребенок!
Тот, понятное дело, воспринимает эту экзальтацию «родительской миссии» своих проснувшихся после долгой спячки «предков» как объявление войны, на которой, как известно, все средства хороши. И ему ведь невдомек, что те самые «предки» действуют из лучших побуждений, что они хотят ему добра и поэтому определяют для него «рамки» поведения и «формат» отношений с ними. Нет, он рассуждает иначе, почти как по Ф. М. Достоевскому: «Они меня не понимают, они мира моего не принимают!»
Вам не удастся никогда создать мудрецов, если вы будете убивать в детях шалунов.
Жан-Жак РуссоПричем надо признать, что родители действительно занимаются хроническим обесцениванием того, что ребенок считает для себя по-настоящему важным и ценным: «Ну что ты этой глупостью занимаешься?! Сделал бы что-нибудь серьезное!» А это все равно что лупить по больной мозоли. Наши ценности это то, с чем мы отождествлены. Когда кто-то не принимает наших ценностей, он таким образом заявляет нам не просто о несогласии с этими нашими ценностями, но о несогласии с нами как таковыми, в каком-то смысле отрицает нас самих.
Поэтому любой разговор с родителем в подобном формате «душеспасительных бесед» это лишний повод для ребенка убедиться в том, что его не любят, не ценят, не понимают. А для родителей это очередной этап утраты своего авторитета в глазах собственного чада. Мы не можем питать чувство уважения к человеку, который отрицает то, что нам дорого. А родители с упорством, достойным лучшего применения, занимаются как раз этим, считая, почему-то, что в том и есть суть родительского воспитания объяснить ребенку, почему он не прав.
Дальше все это уже переходит всякие границы добра и зла. Родитель чувствует, что ребенок его не уважает, начинает понимать, что все его благие речи ребенок не слышит и слушать не хочет, и стартует забег на выживание. Родитель пытается доказать своему ребенку, что тот не прав, а главное права на личную позицию не имеет. И потому, хочет он или не хочет, ему придется родителей слушаться мол, не хочешь по-хорошему, будем по-плохому.
Но ребенок ведь тоже человек, у него, может, голова еще и недоразвита, но самолюбие и самоуважение уже есть. И он, в свою очередь, тоже пытается доказать родителям свою правоту, размышляя над хрестоматийным «Тварь я дрожащая или право имею?» Однако же не многие из нас людей-человеков готовы признать себя «тварью дрожащей», а само предположение такого рода вызывает в нас обратную реакцию доказать всем и каждому, что не тварь и прав предостаточно.
Выяснять в отношениях с ребенком, кто прав, а кто виноват, «давить» его авторитетом и устраивать конкурс личностных амбиций это лишь тренировать в нем эмоцию гнева, и больше ничего. Услышать вас, когда вы сами нагнетаете напряжение, он не услышит, а вот возненавидеть это пожалуйста!
Гнев не провоцирует ничего, кроме гнева, сопротивление вызывает одно только сопротивление. Эскалация напряжения в такой ситуации неизбежна, а вот взаимопонимание заказано. И поэтому прежде, чем вы решите затеять подобную «войнушку» с собственным ребенком, задумайтесь какова цель этого вашего предприятия? Если вы хотите до него «достучаться», то вы избрали самый бесперспективный путь.
Обезоруживает агрессора только доброжелательность и готовность идти навстречу. А защита холодной броней отстраненности и контрнаступление, напротив, лишь мобилизуют вашего оппонента. Мы все хорошо это знаем, только вот в отношениях с собственными детьми почему-то постоянно забываем об этом простом правиле. Может быть, потому, что мы не верим, что этот маленький живой комочек в принципе способен на агрессию, а подросток не имеет на нее права и потому просто не может агрессировать? Наверное, поэтому.
Мы совершенно забываем, что ребенок хоть он и маленький настоящий, живой человек. И он вполне может быть чем-то недоволен, испытывать эмоцию гнева, быть агрессивно настроенным. Это нормально. Это обычная эмоциональная реакция. По-другому и быть не может! Мы ведь его не в капусте нашли и не в магазине купили он живой!
Мы можем считать, что наш ребенок гневается и про-являет агрессию по незначительным поводам. Мы можем думать, что это неэффективный способ решения проблем и вообще неправильная форма поведения. Мы можем, наконец, не соглашаться с его позицией в принципе. Но Он живой человек и то, что он переживает, пусть даже это гнев и агрессия, это реальность, которую мы не имеем права игнорировать. Это не миф, не блажь, не фантазия, это нельзя выключить по указке нажал на кнопку, и напряжение упало. Это напряжение нужно пережить и заземлить.
Никогда не провоцируйте агрессию ребенка, а если все-таки он переживает гнев, не оказывайте давления. Продемонстрируйте свое доброе отношение, открытость и готовность к диалогу. Поверьте, если ребенок видит вашу добрую волю, то его агрессия быстро пойдет на спад, и вы сможете с ним договориться. Но если он этой доброй воли в вас не обнаружит, он будет тренировать свой гнев, а это, поверьте на слово, чревато самыми неприятными последствиями.
Никогда не провоцируйте агрессию ребенка, а если все-таки он переживает гнев, не оказывайте давления. Продемонстрируйте свое доброе отношение, открытость и готовность к диалогу. Поверьте, если ребенок видит вашу добрую волю, то его агрессия быстро пойдет на спад, и вы сможете с ним договориться. Но если он этой доброй воли в вас не обнаружит, он будет тренировать свой гнев, а это, поверьте на слово, чревато самыми неприятными последствиями.
Привычка всего прочнее, когда берет начало в юные годы. Это и называется воспитанием, которое есть, в сущности, не что иное, как рано сложившиеся привычки.
Фрэнсис БэконПримечание:
«Детская эмансипация»
Понимаю, что само это словосочетание «детская эмансипация» звучит юмористически, но термин не мой. Так знаменитый «кризис трех лет» охарактеризовал автор этого без всякого преувеличения выдающегося открытия Лев Семенович Выготский.
Впрочем, ничего странного в этом словосочетании нет. Эмансипация, в переводе с латыни, это освобождение от какой-либо зависимости. А то, что наш ребенок последовательно и неумолимо освобождается от нашей с вами родительской зависимости, это, по-моему, совершенно понятно. Освобождается, и еще как! Причем, происходит это освобождение этапами, режут этот кошкин хвост кусочками в три годика чуток оттяпают, потом в семь, в десять, четырнадцать
В книге «Исправь свое детство» я уже рассказывал про этот кризис (куда без него, если речь о детях?), а потому здесь коснусь этой темы очень коротко. Кризис трех лет трудно не заметить, потому как ребенок начинает проявлять негативизм, упрямство и строптивость. На первый взгляд, во всех трех случаях речь идет об одном и том же, но это не совсем так.