Я люблю тебя. Ты мой брат. И как бы там ни было, всегда им останешься.
Вейас натужно выдохнул.
Можно, я немного полежу с тобой. Одному не спится.
Конечно, кровать большая.
Я отвернулась к стенке и затихла. Прошло примерно с четверть часа, когда Вейас прижался ко мне поближе и положил руку на плечи. Так лучше, спокойней.
Когда я проснулась, Вейаса рядом уже не было. Они с Петрасом снова куда-то запропастились, оставив меня мучиться от тревоги и тоски. Под вечер следующего дня я не выдержала: решила размяться. Накинула поверх рубахи распашное мужское платье с поясом, которое Юле оставил на стуле рядом с кроватью, и поковыляла по комнате отвыкшими ногами. Дверь на улицу вдруг распахнулась.
О, гляди-ка, она уже ходит! восхитился замерший в проёме Петрас. Я же говорил: мой целитель быстро её подлатает.
Вчера от изнеможения всё плыло перед глазами, и только теперь удалось разглядеть кузена хорошенько. Он стал красавчиком: густые волосы насыщенного тёмно-каштанового оттенка стянуты в пук на затылке, нос орлиный с изящной тонкой горбинкой, уголки чувственных губ приподняты в обаятельной улыбке, не такой, конечно, шаловливой, как у моего брата, но гораздо более интимной. От неё даже у меня, равнодушной к мужским чарам, по спине пробегали мурашки. Тёмные, почти чёрные глаза смотрели прямо и дерзко, словно не знали ни стыда, ни страха. Под расстёгнутой у ворота на несколько пуговиц белой рубахой бугрилось мускулами натренированное тело. Манило прикоснуться.
Я тряхнула головой, отгоняя неприличные мысли.
Не стоило тебе вставать, вошедший следом Вейас поднырнул под руку Петраса, приподнял моё лицо за подбородок и принялся осматривать. Отдохни побольше спешить некуда.
Соскучилась, я вглядывалась в родные голубые глаза с жемчужными крапинками. Чтобы Петрас не услышал, шепнула на самое ухо: Ты был не в себе, я переживала.
Забудь, отмахнулся он. Отдыхай.
Вейас вернулся в коридор за какими-то тюками и, взвалив их на плечо, потащил на кухню. Я покорно поплелась к постели. Должно быть, также чувствуют себя собаки, побитые ни за что ни про что любимым хозяином. Растянулась на перине и уставилась в потолок, совершенно забыв о Петрасе. А он не забыл. Прожигал пристальным взглядом, а потом устроился на кровати возле меня.
Не хмурься тебе не идёт, на его устах играла всё та же соблазнительная улыбка, от которой меня бросало то в жар, то в холод. Я суматошно пыталась придумать, что ему ответить. Почему с Вейасом перебрасываться колкостями и делиться самым сокровенным так просто, а с другими мужчинами я словно язык проглатываю? Хорошо хоть, не жеманничаю: терпеть не могу жеманниц. Не дождавшись ответа, Петрас продолжил: Вей из-за предстоящей охоты переживает. Я тоже в первый раз волновался, но потом привык. Сейчас это не страшней, чем вепря или лося убить.
Так вы собираетесь охотиться на демона, настоящего демона?
На белого варга. Мы хотим добыть трофей для ордена.
Но вёльва переменила назначение. Теперь Вейас должен добыть клыки вэса.
А кто подтвердит её слова?
Отец, гости, дядя Кейл все, кто присутствовал на церемонии взросления.
А вот и нет, хохотнул Петрас. Все сделают вид, что этого не было. А был только приказ ордена, скреплённый печатью и подписью глав Совета. Там сказано: чтобы стать Сумеречником, Вейас должен принести шкуру белого варга. Вашему отцу нужно было это понять, а не пороть горячку.
От пренебрежительного тона Петраса стало неприятно. Внешний лоск и обаяние молодого Сумеречника как ветром сдуло, теперь кузен казался мне неприятным, высокомерным и злым. Говорить тут же стало намного проще:
Мы перепугались после слов карги. Она напомнила, как умерла мама! Из-за моей отповеди смутился уже Петрас. Я улыбнулась, чтобы скрыть неприязнь. Так когда охота? Завтра? Возьмите меня с собой я издалека посмотрю. На рожон лезть не буду, обещаю.
Моя улыбка его подкупила: глаза блеснули и едва заметно прищурились. Я облизнула пересохшие от напряжения губы. Нужно перетерпеть, пока брата не примут в орден, а потом мы уедем, и если когда и встретимся с кузеном снова, то исключительно во время больших торжеств.
А ты смелая, совсем не такая, как остальные девчонки, Петрас продолжал поедать меня хищным взглядом. Помнишь, как мы в детстве играли в Сумеречников и демонов? Ты забиралась на верхушку высоченной сосны, а я должен был тебя спасти от коршуна-великана, за которого был Вейас.
Моя улыбка стала совсем натянутой. Мы с братом эту игру ненавидели: Вейасу доставались горы тумаков, а победить он не мог, потому что побеждают всегда Сумеречники. Мне же приходилось выслушивать бесконечную череду глупых комплиментов и терпеть, пока Петрас лобызал мои руки. Однажды он обнаглел настолько, что попытался поцеловать меня в щёку. Повезло, что Вейас тогда швырнул в него шишкой, и я сумела сбежать. Не хотела бы, чтобы кузен снова полез целоваться, несмотря даже на то, что он уже не прыщавый юнец, а обаятельный взрослый мужчина.
Петрас оценил моё молчание по-своему:
Нужен ещё день, чтобы подготовить ловушки и приманку. Если Юле отпустит, то я поищу укромное местечко, откуда ты сможешь всё хорошенько рассмотреть.
Ура!
Увидеть настоящего живого демона мечта! От радости я обняла кузена за шею.
За спиной раздалось покашливание. Я отпустила Петраса и обернулась. Вейас замер у двери в кухню и, сложив руки на груди, смотрел с укоризной.
Петрас согласился взять меня на охоту, если Юле разрешит.
А у меня он разрешения спросить не додумался? огрызнулся брат. Как самому селянок по сеновалам тискать так это в порядке вещей, а если я вдруг кузена по-дружески обниму сразу конец времён! Я её единственный кровный родич моя обязанность её защищать. На охоте может быть опасно.
Я осторожно, обещаю!
Парни даже не посмотрели в мою сторону, прожигая друг друга грозными взглядами. К чему эта ревность? Одному я сестра, другому приятельница.
Выйдем, пугающе спокойно предложил Петрас и увёл Вея на кухню.
Я на цыпочках прокралась через всю комнату и приложила ухо к замочной скважине.
Чего ты ерепенишься, как щенок борзый? Я же тебе помогаю, прояви хоть каплю благодарности! отчитывал моего брата Петрас. Сестру, что ли, ревнуешь? Так ты ей не муж, и им никогда не станешь. Смирись уже и будь мужчиной.
Чего ты ерепенишься, как щенок борзый? Я же тебе помогаю, прояви хоть каплю благодарности! отчитывал моего брата Петрас. Сестру, что ли, ревнуешь? Так ты ей не муж, и им никогда не станешь. Смирись уже и будь мужчиной.
Никого я не ревную! зло оборвал его Вейас. Просто пока она не вышла замуж, я за неё отвечаю. У тебя нет сестры, тебе не понять, каково мне видеть, как очередной беспринципный тип заливается перед ней соловьём, чтобы воспользоваться её наивностью.
Не суди всех по себе! Голос Петраса оставался таким же твёрдым, показывая, кто хозяин этого дома и положения. Да и какой из тебя защитник? Вспомни, как ты умолял меня о помощи, когда она пропала. Без меня ты ни на что не годный сопляк, способный только зубоскалить и таскаться за каждой встречной юбкой. Я сделаю из тебя Сумеречника, а твою сестру избавлю от обязанности выходить замуж за мерзавца. Уйми уже свои собственнические замашки и не лезь мне под руку!
Вейас молчал, но я через дверь ощущала его безысходную ярость, стыд и тоску. Может, в словах Петраса и была доля истины, но он не имел права унижать моего брата и попрекать заботой обо мне. Если бы я стояла там, то расцарапала бы наглецу лицо, и плевать, что он намного сильнее меня и мы от него зависим.
«Не слушай его. Ты самый лучший. Давай уйдём. Не нужна нам его помощь», мысленно обратилась к Вейасу, хотя не верила, что он услышит.
«Нет, он прав. Я должен покориться ради тебя и рыцарства. Ты ведь будешь мной гордиться, если я пройду это демоново испытание с помощью Петраса?» отозвался в голове его голос.
Я улыбнулась по-настоящему, искренне жаль, что Вейас не мог видеть моего лица через стенку.
«Я буду тобой гордиться, даже если ты его не пройдёшь».
Я понял. Извини, ответил он Петрасу. Я разрешу Лайсве отправиться с нами на охоту, если ты дашь слово, что с ней ничего не случится.
Клянусь честью Сумеречника.
Послышались шаги. Я со всех ног бросилась к постели и нырнула под одеяло. К огромному облегчению успела до того, как на пороге с торжествующей улыбкой показался Петрас.
Мы обо всём договорились. Послезавтра поедешь с нами, но только если Юле скажет, что ты здорова. Так что отдыхай.
Я кивнула и даже поёрзала для пущей убедительности, но на шею вешаться не стала. Вейас хмуро наблюдал за нами из дверного проёма. Не хотелось ранить его ещё больше. Как же тяжело, когда близким причиняют боль, а ты не можешь ничего с этим поделать!
Глава 9. Взрослые игры
1526 г. от заселения Мидгарда, охотничий домик Гедокшимска, КундияК вечеру мне позволили встать и поужинать вместе с парнями. Легли спать поздно. Я только сомкнула глаза, как наступил рассвет и за окном запели соловьи. Им вторили другие лесные птицы я не особо прислушивалась, да и названий их припомнить не могла. Послышались отрывистые шаги. Я притворилась спящей. Это был Вейас. Я узнала его по едва уловимому шлейфу эмоций: грусти, томления и чего-то тлеющего, названия чему я не припоминала, как и названий тех птиц за окном. Брат убрал волосы с моего лба и поцеловал, шепча что-то неразборчивое. По лестнице уже спускался Петрас. Вейас воровато оглянулся и выскользнул за дверь в коридор я наблюдала сквозь приоткрытые веки.
Не спишь? кузен занял место моего брата у кровати. Я приготовил для тебя три подарка. Ты ведь любишь подарки? Никак не мог их вручить всё наедине побыть не получалось.
Он выразительно глянул на дверь, намекая на Вейаса. Мне брат не мешал ни капельки! Но я промолчала, не желая и дальше накалять отношения.
Первый хочу вручить тебе сам сейчас, Петрас достал из-за пазухи массивный серебряный кулон на кожаном шнурке и надел мне на шею. Амулет из Кишно большая редкость. С ним ищейки не догадаются, кто ты, даже когда будут смотреть тебе в глаза.
От удивления я распахнула рот и принялась рассматривать украшение. Три защитные руны, заключённые в круглую оправу с небольшими лучиками. Пальцы покалывало, когда я касалась отполированной поверхности. Такие мощные вещицы стоили целое состояние!