Освежил интерьер. А жуткую картину выкинул. От неё только настроение портилось.
Ладно, Жерард стиснул зубы, борясь с желанием треснуть его по голове. Не имеет значения. Вдох-выдох. С остальным что? Я же сказал, нужна телепатка, с уникальным даром: забвение или внушение. А твоя девка слабая левитаторша, такие вещи подмечались по ауре с первого взгляда.
Телепатка или левитаторша какая разница? Всё равно к стихии ветра относится. У этих людей связи и способности в другом, не менее важном, и острая нужда. Отчего же не помочь хорошим людям? нелепо оправдывался Рамиро.
Понятно, что связи там порочащие, а способности сомнительные, да и вульгарный вид красноречиво говорил о природе нужды.
Извини, что напоминаю, но мы тут не для благотворительности собрались. Малейшая ошибка и ничего не сработает, усовестил его Жерард, но Рамиро расхохотался ему в лицо.
Простите, но я уже не могу, неискренне извинился он, как плетью хлестнул. Не стоило вам работать так много. Глядишь, не стали бы рогоносец с чужим ребёнком. Не понимаете разве? Этот проект уловка, чтобы деньги из Совета выкачивать. Никто не верит в богов, а тем более что человек, жалкий человек, сможет познать их и общаться как с себе подобными. Вы понадобились лишь для красивой отделки. Позвольте умеющим людям довершить начатое, и, может, получите свою выгоду. А если нет, что ж посмотрим, что скажут в Совете про ваши походы в «Кашатри Деи».
Рука взметнулась словно по своей воле. Пальцы сжались вокруг цыплячьей шеи мерзавца.
Подсидеть меня вздумал? прошипел Жерард. Зубы-то не обломай. Я не для того столько лет из клоаки выкарабкивался, чтобы уступить проходимцу вроде тебя. Когда-нибудь этот проект спасёт наш орден.
Рамиро посинел, выпучивая глаза ещё больше. Жерард отпустил, сожалея об этой вспышке. Нужно было держать себя в руках и улыбаться. Улыбаться, пока не сдохнет.
Он покинул свой, нет, уже чужой, кабинет и плотнее запахнулся в мантию. Никто не одарил его даже взглядом на прощанье, предатели! Один старый Бержедон на мгновение поднял глаза и снова задремал.
На улице потемнело, дождь ронял за шиворот ледяные капли. Жерард залез в подворотню и, борясь с брезгливостью, принялся копаться в мусоре.
«Кар-р-р», ворон неодобрительно кружил над головой, будто прося оставить дурное занятие.
Картина обнаружилась, но краски уже потекли. Восстановлению не подлежит. Жерард отшвырнул её к стене. Подрамник треснул, порвался холст.
Хлынуло как из ведра.
Жерард брёл по пустынным улицам, кутаясь в промокающую мантию, месил грязь сапогами. Надо бы приструнить наглого сосунка: снять с должности и услать. Хорошо бы условиться с Бонгом, как от обвинений отбрехиваться будут. Кабатчик, поди, не раз уже телепатические допросы обходил. Но без третьей Норны всё стало безразличным. Может, уехать на фронт Сальвани помогать раненым? Хоть что-то сделает для павшей родины. Или на край света сбежать? Что там Бонг рассказывал о Крыше мира? Туда, в мифическую Агарти, где по поверьям обитает сама старуха Умай, вдова Небесного Повелителя и мать Безликого.
Сквозь тучи мутной пеленой опускались сумерки. «Кар-р-р», ворон полетел к увитой плющом парковой ограде из серого камня. Возле неё стоял Бонг в пёстром халате с канарейками. Поманил и скрылся за воротами. Жерард спешил следом, поскальзываясь на мокрой опавшей листве, но не мог догнать. Кто бы подумал, что в пухлом низкорослом кабатчике столько прыти.
Соскочил с оголившейся ветки платана рыжий кот с белым пятном на всю морду. Дразнили сапфировым светом глаза. Это сон? Жерард помчался за ним, сожалея, что в руке нет сачка. Кот петлял по размокшим аллеям, как заяц. Сердце заходилось, ледяное дыхание опаляло горло, тело взмокло не только от дождя, но и от пота. Кот замер возле скамейки, укрытой от прямых струй раскидистыми ветвями, глянул на Жерарда, маня. Ворон опустился на плечо и каркнул в самое ухо. «Протри глаза и смотри!»
На скамейке сидела девушка, судя по ауре, из своих сильное дитя Ветра. Добротный серый плащ полностью скрывал её фигуру. Кот запрыгнул ей на колени, бледная тонкая ладошка погладила свисавшую мокрыми клочьями шерсть. Жерард опустился на край скамейки и исподтишка поглядывал на них, словно душегуб, высматривающий жертву.
Грубые сапоги сверху донизу покрывала грязь, с плаща потоками стекала вода. Ничего особенного, если скользить взглядом или присматриваться, но если отвернуться, боковое зрение улавливало голубое свечение, непроницаемым пологом скрывавшее истинную суть от непосвящённых.
Почему вы грустите? удивила девушка, заговорив первой. Речь-то какая плавная и мелодичная, будто песня журчит. Совсем не похоже на резкую речь южан и норикийцев.
Я грущу? впервые в жизни слова давались с трудом, настолько страшно было спугнуть её.
Грустные люди гуляют под дождём, кристально голубые глаза внимательно смотрели из-под капюшона, прозрачные и чистые, словно корили весь мир за его грязь и порочность, даже самому делалось совестно. Вид у вас грустный.
Искренность вот ключ. Фальши это существо не потерпит и упорхнёт, как птица в небо. А солнце уже скатывалось за край, и время бежало неумолимо, не оставляя права на ошибку. Он задаст вопрос, а она изречёт волю богов, какой бы суровой та ни оказалась.
Жена родила ребёнка от другого и не хочет им заниматься. Начальство требует результаты и не понимает, что на это надо время. Помощник пытается занять мою должность. Все смеются надо мной и не понимают моих идей. Как будто мир встал на дыбы, чтобы сбросить меня и потоптаться копытами, выпалил он на одном дыхании. Полегчало.
Это оттого, что вы никого не любите, добродушно ответила она. Как назвали ребёнка?
Никак, Какое кому дело до не нужного даже матери младенца?
Зря! Если не дать ребёнку имени, его заберут мары. Тем более если ребёнок нежеланный, Это и есть ответ богов? Прямо как Гэвин говорил. Поделитесь с ним теплом, чего вам стоит? Дети в таком возрасте впитывают доброту. Всё, что вы для него сделаете, вернётся к вам сторицей. Не услугами или золотом, а знанием, что дорогой вам человек жив и счастлив.
Это девочка. Гизелла, быстро нашёлся Жерард. Так звали мою мать. Но я ничего не знаю о младенцах.
Красивое имя. Отправьте к кормилице в деревню, а как подрастёт, к себе заберёте. Только не бросайте ни один ребёнок, пускай даже чужой, этого не заслуживает.
Пустынным стоял парк, шумел дождь, дрожали голые ветки, шелестела палая листва.
Наивные слова завораживали, хотелось вслушиваться в вибрации голоса, искать тайные знаки и предзнаменования. Смотреть и видеть перед собой не её, а кого-то другого, могущественного и грозного, с ехидным прищуром пронзительно синих глаз. Кот на её коленях растворился во влажном от дождя воздухе вместе с голубым сиянием.
А почему грустите вы? участливо спросил Жерард. Грустные люди
Глупость. Вы будете смеяться, голос ломался, пряча всхлипы. Она отвернулась.
Не буду. О глупости я знаю не понаслышке, он медленно придвинулся ближе. Доверчивая! Она была доверчивой во сне.
Я приехала издалека, чтобы найти одного человека, Духа огненного. Я видела его во сне, думала, он тоже меня ищет. Хотела пробудить Безликого. Мне казалось, я встречалась с ним когда-то, разговаривала как с вами сейчас. Он грустил даже без дождя. Я нашла лабораторию, в которой хотели связаться с богами. Но проект оказался уловкой для легковерных. На самом деле всем нужны только деньги и развлечения. Даже Духу.
Она обняла себя руками.
«Кар-р-р!» подтвердил ворон над самым ухом.
Горячечный бред. Как и вся эта затея с источником мироздания и Норнами.
Ублюдочный Рамиро! Из-за его козней явившееся к ним по своей воле чудо едва не ускользнуло, но теперь Жерард ни за что его не упустит. Боги благословили его и этот проект!
Жерард обхватил, развернул к себе и откинул с её головы капюшон. Измождённое тонкое личико, короткие волосы цвета лунного серебра, огромные глаза, в которые падаешь, как в небо.
Ты в этом уверена, моя неуловимая Свобода? смеясь, спросил он, не чувствуя уже ни дождя, ни холода.
Моё имя Лайсве, прошептала она, обмякнув в его руках.
Глава 6. Лаборатория Жерарда
Странно вышло. Я сидела на скамейке в парке под проливным дождём, отчаявшись, а потом увидела таинственного сальванийца. Высокий, узкоплечий и сухой, он разглядывал меня, крадучись хищнической походкой. От сырости и без того кудрявые тёмно-коричневые волосы вились барашками. Цепкий взгляд светлых ореховых глаз не отпускал, пока сальваниец усаживался рядом. Я была настолько опустошена, что даже не испугалась. Из своих ведь целитель, целители не убивают, какими бы сумасшедшими они ни казались. Даже жалко немного его стало, такого печального, потерянного хищника. Я заговорила, по привычке пытаясь унять его тоску словами и даром, хотя как и раньше чувствовала наивность своих порывов. Он слушал внимательно, а я изучала его узкое длинное лицо с резкими утончёнными чертами. Смуглая оливковая кожа морщинилась лишь слега в уголках глаз и рта. Тонкий прямой нос, вздёрнутый подбородок и пухлые губы у южан такая необычная внешность. Несочетаемое сходится вместе и околдовывает причудливостью, которую я раньше видела разве что в забытом сне. Сне!
В голове вспыхнул образ. Дух огненный всё-таки нашёл меня!
Извини за Рамиро, это мой недосмотр. Он получит своё, держа за руки, он убеждал меня вкрадчивым голосом.
Не стоит. Не хочу, чтобы у кого-то были проблемы.
Ты слишком добрая, он потрепал меня по щеке, как любили делать отец и брат. О, боги, время! Совет не будет ждать.
Он потянул меня за собой. Дождь слепил и заливал за шиворот. Мы шлёпали по лужам, обгоняя экипажи, проскакивали перед копытами лошадей, прохожие шарахались в стороны.
Куда? Вы даже не сказали я боролась с тяжёлым дыханием и сердцебиением.
Жерард Пареда, представился он, когда нас остановил стражник возле ворот на дворцовую площадь. Потом, всё потом!
Стражник пожал плечами и пропустил внутрь. Сбивая сапоги и оскальзываясь на лужах, мы снова побежали, промокшие до нитки. Коротким путём через боковые аллеи добрались до служебного входа во дворец. Жерард позвонил в серебряный колокольчик, и из-за двери показался слуга в бело-зелёной ливрее.
Заседание закончено, покачал он головой. Все уже уходят.
Пускай задержатся. Я нашёл третью Норну! Жерард выпихнул меня из-за своей спины и подтолкнул вперёд.