Что-то я не вижу твоего мужа! огрызалась Торми, тасуя карты всё яростней. Где ты его прячешь? Под кроватью?
Нигде! Я восьмая дочка в семье. Я не могу выйти замуж раньше сестёр. У моих родителей едва хватило приданного на трёх. Благодаря доктору Пареде ещё две мои сестры стали уважаемыми жёнами. Я готова отдать этому проекту всю себя в благодарность! Ты тоже должна быть благодарна за спасение от позора. Мануши бы попользовались тобой и бросили. Чужаков они никогда не примут!
Торми фыркнула:
Вот ещё! Будь благодарна, сколько хочешь, а нас оставь в покое. Скажи ей, Лайсве!
Да, скажи! потребовала Джурия.
Не хотелось принимать чью-то сторону или что-то доказывать, изливая перед ними душу. Я задрала голову, отстраняясь. Потолок из гладко обтёсанных досок, любопытный рисунок годовых колец на мощных балках. Интересно, что за дерево?
Можешь погадать, вернётся ли мой знакомый из похода? спросила я, когда девчонки уже собирались вцепиться друг другу в волосы.
Торми немного успокоилась, а Джурия обиженно отвернулась.
Всё-таки на любовь! Торми протянула мне стопку, и когда я сняла шляпку, разложила карты замысловатым узором.
Так-так, приговаривала она, постукивая пальцами по загадочным картинкам. Любовь есть, да ещё какая. Страсть. Судьба! И жизнь долгая, счастливая! Ребёнок! Ой!
На стол легла карта с шутом. Торми нервно кусала губы. Следующими оказались ягнёнок на алтаре и костянокрылый жнец с косой. Насчёт значения последней карты сомневаться не приходилось.
Это может быть что-то другое, и произойдёт очень нескоро, на закате жизни, оправдывалась Торми.
Джурия метнула в неё убийственный взгляд:
Я говорила не злоупотреблять даром!
Я забрала у Торми последнюю неоткрытую карту. На ней был крылатый человек в маске.
Тайна, пояснила она. Карты не хотят говорить, так бывает.
Ничего страшного, у неё был такой несчастный вид. Я ободряюще коснулась её плеча. Если каждую ночь во сне наблюдаешь гибель мира, к предсказаниям, даже самым мрачным, начинаешь относиться спокойно. Все когда-нибудь умрут. Хорошо, что на закате, а не на заре.
Все вернулись к своим делам: Джурия читала, Торми расчёсывалась. Раз сто провела щёткой по волосам и столько же гребнем.
Я легла на кровать и снова взялась изучать древесные рисунки на потолке. Мысли путались и возвращались к последней карте. Крылатый человек в маске. Тайна.
Ничего страшного, у неё был такой несчастный вид. Я ободряюще коснулась её плеча. Если каждую ночь во сне наблюдаешь гибель мира, к предсказаниям, даже самым мрачным, начинаешь относиться спокойно. Все когда-нибудь умрут. Хорошо, что на закате, а не на заре.
Все вернулись к своим делам: Джурия читала, Торми расчёсывалась. Раз сто провела щёткой по волосам и столько же гребнем.
Я легла на кровать и снова взялась изучать древесные рисунки на потолке. Мысли путались и возвращались к последней карте. Крылатый человек в маске. Тайна.
Глава 7. Наставники и занятия
К оседлой жизни привыкать оказалось не так просто. Каждый день похож на предыдущий, самый первый из моих дней в проекте.
Встали мы рано, умылись и в сопровождении строгого Сезара отправились в Храм всех богов.
Это необходимо не только для того, чтобы боги услышали вас, но и чтобы вы прониклись величием тех, с кем вам суждено общаться, объяснял он.
Храм находился на главной площади и соседствовал с Дворцом Судей. Круглое строение, снаружи облицованное белым, искрящимся на солнце мрамором, заслоняло весь мир, словно было его воплощением. Наверху огромный синий купол с нарисованными золотом луной и звёздами. Входом служил прямоугольный портик с колоннадой. На них вычурной лепниной и барельефами изображались девять сфер мироздания с их обитателями. На массивном треугольном фронтоне сами Повелители стихий исполняли танец сотворения.
Тут записана вся история богов, которая сохранилась в людской памяти, рассказывал Сезар.
На широких ступеньках толпился разномастный люд, выстраивались огромные очереди, чтобы попасть внутрь. Нас же пропустили по первому слову Сезара.
Внутри было прохладно даже в летний зной, а воздух будто не принимал никаких «грязных» запахов, благоухая ладаном, шафраном и плавленым воском. Стены более мягкого светло-коричневого оттенка с редкими вставками белого и золотого. Помещение делилось на четыре части нишами, отгороженными стройными колоннами. В каждой нише располагался большой алтарь Повелителя и вокруг него меньшие для его семьи и свиты. Алтарь Калтащ золотая баба, оплетённая лозой, алтарь Фаро каменная чаша, откуда бил фонтан, а в бассейне плавали чёрная и белая рыбки Кои. Алтарь огневолосой Уот бронзовая чаша с неугасимым пламенем, земной рыжий в танце с небесным синим. Алтарь Тэнгри высокая фигура из редчайшего голубого мрамора в окружении четырёх крылатых мальчишек, братьев-ветров.
В городе встречалось много других храмов, каждому божеству по отдельности, но обратиться ко всем сразу можно было только здесь, стоя в середине, когда взгляд каждого Повелителя устремлялся на тебя.
Сезар составил для нас молитву, заставил выучить наизусть и читать каждый день на рассвете.
Мы, ваши смиренные слуги, проводники вашей воли, пастыри ваших чад, созданных вами по-вашему же подобию, молим вас даровать нам мудрость в нелёгкий час испытаний и войн. Осветите наш путь сквозь тьму неверия и гордыни, проведите сквозь пустоши памяти и лес заблуждений, отворите завесу в неизведанное в обмен на наши сердца, тела, души и помыслы. Мы ваши сосуды, мы ваши глаза и уши, мы ваши рекущие уста. Вдохните в нас свою благостную суть в искупление грехов и спасение чад ваших. Да не настанет конец дней, да не угаснет пламя, и взойдёт на Небесный престол дух праведный.
После каждая шла к алтарю своего Повелителя и снова читала написанные Сезаром воззвания.
Заклинаю тебя, брат мой Ветер, грозный сын иступленного неба, покровитель воинов и защитник слабых, говорила я нараспев, вглядываясь в лицо крылатого мальчика с руной «исаз» на лбу. Был ли он хоть каплю похож на Безликого? Статуя его отца здесь сильно отличалось от той, что стояла в Пещере духов. Та была теплее, человечнее, словно сияла изнутри любовью скульптора. Насколько мы далеки от них? Не знаем, не понимаем, и ещё надеемся, что наши казённые слова будут услышаны, и что нам ответят так, как хотим мы. Помоги нам, укрой своими крыльями, разбей наших врагов пламенеющим мечом и низвергни в бездну Червоточин. Не отдавай мраку вотчину твоего отца, не позволяй обратить во прах всё, что он создал. Услышь глас страждущего, пробудись ото сна, мы нуждаемся в твоём предводительстве как никогда раньше. Охрани наш мир! Красивые возвышенные слова казались неискренними. Дома в святилище я говорила неумело, но от всего сердца, и Безликий отвечал. В минуты тоски и отчаяния я выкрикивала про себя: Скажи хоть слово! Подай знак! Я блуждаю во тьме без тебя.
Крылатый каменный мальчик оставался неподвижен и нем.
Позже я выспросила у Сезара молитву к матушке Умай.
Чем, скажи на милость, занималась твоя высокородная мать, что не научила тебя даже самым простым вещам, которые должна знать любая женщина? возмутился он.
Она умерла, ответила я сиплым голосом и отвернулась. Доктор Пареда сказал, что возможно её тело не выдержало, рождая на свет сразу двух одарённых.
О! неловко замялся Сезар и больше нотаций не читал.
Я подошла к статуе женщины в одежде из перьев. В руках она держала глубокую миску с рисом.
О, милосердная властительница Небесного сердца, светлоликая мать Ветров, позволь разделить твою скорбь по павшим в битвах мужчинам. Знаю, ты до сих пор ждёшь и веришь, что когда-нибудь они вернутся, усталые, но живые. Я спою твою песнь и зажгу свечу на окне, чтобы заплутавшие отыскали путь домой. Ты же, молю, пригляди и охрани Вейаса, моего брата, Артаса, моего отца, называя каждое имя, я втыкала подожжённую от неугасимого пламени свечку, оплетённую рунным узором, в рис. И Микаша, моего Кто же он мне теперь? Защитник, лучший друг, любовник или Или
Я поставила свечку и закончила:
Самого благородного из мужей Мидгарда. Верни их мне в свой час.
По дороге в лабораторию я расспрашивала Сезара:
Что мы будем делать?
Стояла ясная погода, хоть и было по-зимнему прохладно.
Обучаться. Бакалаврская программа Университета, кафедры и некоторые наработки мастера Жерарда, отвечал Сезар отстранённо и сухо. Джурия и Торми уже привыкли, но всё равно прислушивались.
Как это поможет связаться с богами и создать оракул? не отставала я.
Сезар передёрнул плечами:
Это лучше у доктора Пареды спросить, мы не до конца понимаем его гений. Мне кажется, он замялся. Он и сам не знает. Все эти ментальные техники и мистические практики востока и запада Надеется, что хоть что-то сработает, вызовет озарение или как это называют мистики с Островов Алого Восхода «сатори». Он будет наблюдать за вами, фиксировать малейшие изменения, выводить закономерности ваших приступов «обожения», и на основании опытов придумает, как управлять этими процессами.
Звучит жутко, ответила я.
Что ж ты хотела, милочка, это наука, более того, которая имеет дело с неизведанным. Разве же она может быть не жуткой?
От холодного ветра я поёжилась и, плотнее закутавшись в шаль, обняла себя руками. Торми убежала к цветочнице на углу улицы. Джурия встала между нами и присоединилась к беседе:
Что вы говорите, мастер Сезар, наука это прекрасно, как поэзия или музыка. Когда вгрызаешься в суть вещей, постигаешь магию цифр и геометрических фигур, чувствуешь подъём, будто становишься частью чего-то важного. Мир оказывается гораздо шире и глубже.
Так разве же тебе не страшно стоять на краю и смотреть в эту необъятную бездну, милочка? Сезар немного смягчился, любил старательных учениц.
Нет-нет, что вы! Число бесконечность всегда завораживало меня, она густо покраснела и повернула голову, пряча взгляд. В профиль проступали её крупные породистые восточно-сальванийские черты.
Хватит болтать о мрачном и занудном! подскочила к нам Торми с белыми лилиями, кончики лепестков которых словно обрызгали пурпуром. Жизнь слишком коротка, чтобы не радоваться ей каждое мгновение!
Она вплела цветок мне в волосы.
И тебе, извечная-бесконечная бука, достанется! Торми высунула язык и, несмотря на сопротивление Джурии, тоже вставила ей за ухо цветок.