Да, зависнув, трудно придать голосу бравые нотки, но даже тут я справилась. С трудом, но руки сложила на груди и, встретив его взгляд, до конца выслушала тираду.
А меня не «девка», и не «слышь, ты»! Я Галя и в жертвенницы не записывалась. Так что заруби на своем носу, пока я тебе не зарубила. Вот тут матерым ударом в его горло заставила меня на земельку опустить. Меня не опустили, а отбросили. Поднимаюсь и подхожу, отряхивая рубашку.
Еще раз хрипит мужик, ты пожалеешь.
Нет, громила, это ты еще раз ручки свои распустишь и пожалеешь! На вот, я ткнула ему в руки казан средней величины, воды принеси и поживее.
Он стоит, не движется, мужики-разбойники, подозванные им, тоже. Оборачиваюсь, руки в боки и с нажимом спрашиваю.
Кампок, Симорт, чего стали? С одного три костра, обжарка мяса и рыбы, да так, чтоб без крови. С другого картошку начистить на большой казан.
А вода тебе зачем? удивленно спросили все трое.
А вы с землицей есть будете? Паразитов своих размножать хотите?
Так если на дне скапливается зубоскалят в ответ они. Выходит, тут о паразитах слыхом не слыхивали. А если что-то пострашнее паразитов есть? Нет, и в этом деле водные процедуры и тепловая обработка нужны.
Что, до дна можно не доедать? Нет, так не пойдет. Мыть! И живее давайте. Я уже не есть, а жрать хочу.
6
Тяжела работа повара при таких умниках, как эта троица. Нет, чтоб сразу слушаться, они либо вопрос бестолковый, либо умозаключение выдают. В конце-то концов, кто готовит я! Так им меня слушаться нужно, а не готовку маменьки и батеньки вспоминать. Но ничего, и с такими справилась, через час у нас была отварная картошка и рис, к ним овощи тушеные и отдельно запеченные мясо и рыба на выбор, так сказать.
Ели каждый со своей миски, предварительно вымыв руки и столовые приборы, зеленого лицом заставила выпить натощак с пол литра отвара от картошки. Это было сделано из сострадания к себе родной и любимой. Вдруг бы ему после первого отравления хуже от обеда стало. Кто бы тогда меня от четырнадцати осиротевших мужиков спас. Черт?
Да черт с ним! Время от времени и его звала и беса. И бестолку, в ответ молчание.
Покосилась на соседа справа лицом зеленого, который уже был лицом румян и уплетал вторую добавку овощей, затем на соседа слева Германа. Тычок в горло он мне не забыл, поэтому орлом кружил над головою, отслеживая каждое движение. Поняв, что есть буду со всеми, из того же казана, малость успокоился, но мне съесть что-либо во время готовки не дал. Вдруг я отравы уже сыпанула и ищу для себя противоядие. Такой предусмотрительности и подозрительности можно только восхищаться.
Вот и сейчас повар разбойников отреагировал на мой взгляд злобно, но при этом не забыл звать по имени:
Чего тебе, Галя?
Ты вроде как поел
Отравила?! стремительно подскочил он на ноги.
Нет, не успела! Спросить хотела но раз ты встал, дай мне компота немного.
Он с противоядием?!
Он с сахаром! Герман, дай компота и успокойся, я у главаря спрошу.
Чего тебе? покосился на меня лицом румяный.
А кой черт вам жертвенница?
Традиция. Сухо ответил главарь.
Это очень мило. Спасибо за информацию, но отговорка в традиционности сего действа ничего толком не поясняет.
Чего? подался чуть ко мне главарь.
Не понятно, говорю, поясните, будьте добры. Что за традиция? Откуда она к вам прикатилась? И какого черта вы жертвенниц коллекционируете? А иногда еще и бесправно меняете?
А это протянул главарь и продолжил смаковать косточку.
Да, это.
Но главарь молчал. В молчании вожака стаи, мужики каким-то чудом учуяли команду к сборам. Одновременно завершили трапезу, поднялись, сложили грязные приборы на телеге, там же казаны с остатками обеда, ножи, пни, замещающие досточки, для разделки тушек и овощей. Одеяла, на которых лежали пока обед готовился, скрутили каждый свое и закрепили на лошадях.
Эй уважаемый, что происходит?
В кронах деревьев вокруг поляны что-то пророкотало, а затем и засвистело. Вскочив на ноги, вожак застыл. Прислушиваясь к ветру, гуляющему над кронами темно-синих деревьев, он нахмурился. В эти мгновения кроны ближних великанов с синей листвой качнулись и окрасились серебром.
Духи жертвенницу ищут, рыкнул вожак тихо, но так что голос его долетел ко всем разбойникам. По коням!
Что? я встала рядом с ним. Нет! Я что зря ела? Меня же вывернет!
Не вывернет, иди ко мне! главарь свистнул, и ручки в стороны приглашающе раскинул. И пока я ужасом смотрела на приближение его коня, успел не только меня поймать, но и по рукам скрутить.
Так надежнее. Сообщил он, вскакивая со мной на спину огромного черного копытного. Уж лучше бы на той другой везли, с нее хоть не так страшно упасть было. А этот монстр переросток под два с половиной метра в холке, с такого рухнешь и не очнешься.
Как вас там? просительно промямлила, не помня, называли его по имени при мне или нет. А когда он меня усадил спиной к себе и, перекинув мою ногу через седло, привязал, справилась с первой оторопью и все же спросила. А-а-а, может, я ножками, а?
Убьют тебя, если ножками. Духи натравлены на жертвенниц, не щадят.
И как выглядят ваши духи?
Как люди, ток без глаз. И двигаются прытче, так что лошади им не нужны.
В это мгновение телега с провизией в воздухе растворилась, а за нею и забытые казанки с чанами на нашем привале. Мгновение, и скрылась с глаз полянка, временно приютившая нас. Возможно, мне привиделось странное серое создание в черных балахонах, замершее на другом конце полянки, и уж тем более взгляд отсутствующих в глазницах глаз, но спина холодом покрылась.
А стоило только лошадям набрать темп, так все мои мысли переключились на иное.
О, эти седла! Чтоб тому, кто их придумал, спалось крепко и хорошо! Если к седлам и можно привыкнуть, то не сразу, и уж точно не в погоне за ветром, которую устроил главарь. Мы мчались через чащобу синих деревьев, низко пригнувшись, срывая паутину и пауков и кое-где где солнца не было вовсе росу и слизняков. Увидев одного из них на луке седла, а затем и на своем сапоге, я позабыла о мысленных проклятиях на создателей седел и уздечек, мужиков-разбойников, лошадей и прочей нечестии, в том числе синеглазого черта и мохнатого беса.
Попыталась снять слизняка, за что чуть не оглохла от рыка главаря в самое ухо. Он ни слова не сказал с тех пор, как бросился вскачь и повел за собой людей. К слову о людях, они тоже молчали, припав к лошадям. Памятуя о стрелах от охотников короля, молчала и я.
К тому моменту, как они сбавили темп, молчать было все сложнее, а наблюдение за тем, как слизняк подбирается вверх по моему сапогу и вот-вот коснется штанины, так вообще невыносимым. Вожак развязал мои руки.
Сбрось их. Разрешил он. И я с радостью это сделала, с улыбкой от уха до уха, за освобождение от склизкой твари оборачиваюсь и замираю.
Что хорош? спрашивает главарь лицо, которого целиком покрыто паутиной, а в волосах притаилась какая-то гадость.
Безумно, выдала я и, сжалившись над чумазым, смахнула мерзость с его головы.
Будь добра, попросил он с обворожительной улыбкой, сними еще одного с затылка и с шеи.
Содрогаясь, сбросила и этих:
Вам что двигаться нельзя было?
Иначе духи заметят.
О духах кто нашептал?
Дриады.
Чего?! я вцепилась в него как утопающий за соломинку, как они выглядят, кто это, что им нужно?
Нормальные зеленые ба девицы, отодрав мои руки от себя, он спешился. Зубки показать могут острые, если обидишь. Ничего им не нужно, у нас с древесными договор негласный. Мы не рубим их лес, они предупреждают об опасности.
А откуда дрова для костра взялись?
Из нашего родного селения, как и воз с провизией. Он стянул меня, явно предположив, что ноги затекли, затем почему-то снял седло и поклажу с коня, а потом и уздечку.
А вернули как?
Перебросом. Главарь хлопнул ладонями, и отпущенные пастись взмыленные лошади исчезли, хлопнул еще раз и на их месте явились следующие. Мы даем им сигнал о том, что прибыли, чтобы прислали, а затем повторный, чтобы забрали.
Почему они вас так к его темному величеству не прислали?
От того, что переселенец будет как твое овощное
Рагу, которая икра?
Да.
Ха! А у черта наподобии этого получается вся местная стряпня.
А вся местная на это и похожа. Кивнул вожак и присвистнул, призывая коня. К нему приблизился черный монстр с белой звездочкой на лбу, ростом выше предыдущего.
Что, опять?
Опять, Галя. Еще пара часов езды, а потом ужин.
Нееееет! протянула я, только не это! Я ножками! А вечером поголодаю, готовьте сами!
Духи, напомнил вожак, вскоре вновь возьмут след.
Перед глазами предстало видение на краю поляны. Нет! Я не хочу к такому приближаться, а уж тем более знакомиться с родом трудовой деятельности этого создания.
Аааа, черт подери! Поехали! Поехали! позабыв о страхе, сама шагнула к коню и даже руки протянула к главарю, чтоб связал. Да, я бываю послушной, если за жизнь боюсь, даже в дурмане, навеянном коньячными испарениями.
Не потребуется, отрезал он, легко вскочив в седло. Затем за шкирку поднял и усадил впереди себя.
Я одного понять не могу, возмутилась я вслух, стараясь не обращать внимания на боль. Откуда у вас селение? Вы разве не бродяжничаете по степям и весям?
Бродяжничаем, но по своим степям и весям в охотничьих владениях.
Не поняла. Вы кто? в этот момент скакун сделал прыжок через поваленное бревно, и я чуть не прикусила язык.
Я барон, а это моя свита. Махнул он рукой на четырнадцать особ мужского пола непредставительного вида. Совсем непредставительного все они были в шкурах, надетых на голое тело или замызганную рубаху, залатанных штанах и стоптанных кожаных сапогах. Некоторые, правда, как главарь, были в пропахших дымом и пропитанных потом куртках из прочной темно-синей ткани на меху.
Такое разительное и разящее запахом несоответствие образов званиям я еще не встречала.
Вы сколько по лесам шатаетесь? Вскинула я брови. Вы ж на барона и его свиту не похожи. На разбойников да, а на знатных персон нет.
Да что, нам в мехах три недели добираться? со смешком возмутился главарь.
Ну как бы
Вот как бы и так. Прибудем в столицу, обрядимся.
А до тех пор под настоящих разбойников косите?
Что мы косим? Не понял главарь, то есть барон разбойничьего вида.
Да ничего, так выражение. Вы когда о жертвенницах расскажете?