Когда прибудем.
Когда и куда прибудем?
Галя, цыц!
Рассудив, что сбежавшая жертвенница будет двигаться в противоположную сторону от вызвавших ее иномирян, они последовали в глубь синего леса. Увидев озеро, где вся тина выдернута со дна, поняли, что ошиблись направлением. Здесь иномиряне жертвенницу потеряли, а вот где они до этого обитали, найти удалось не сразу. Где-то через пятнадцать минут Нардо и его слуга вылетели на полянку, с давно угасшим костром и тленным следом, оставленным духами.
Если здесь были духи, значит, Галя с этими иномирянами ушла.
Как думаете, их могли догнать? обеспокоенно спросил бес.
Нет, иначе об этом я бы уже знал.
И не только вы, тяжело вздохнув, изрек бес.
О том, как быстро о происшествии узнает Повелитель, можно догадываться. А о том, что сделает с противниками брака, лучше и не думать. Женитьба их темного Повелителя откладывалась из-за нерадивой невесты и ее расчетливого отца. Кто рассказал правителю Дарлогрии о древнем пророчестве его Темнейшества, оставалось загадкой. В противовес этому истинные намерения Короля загадкой не являлись. Отказав Повелителю, он стал рассматривать замужество старшей дочери с холодным расчетом завоевания всех ближних и дальних государств посредством влиятельного зятя.
Сам зять в таком виде калыма участвовать не хотел, а противиться не мог, потому что Королю было рассказано много больше положенного, и вертеть «зятем» он мог и так, и этак.
Отчего сам дьявол уже не был добродушным шутником, с юмором справляющимся со своими обязанностями во вверенных ему мирах. Загрустил, позабыв о грешниках и грешницах и их наказании, о своей еде и питье. И все чаще застывал перед зеркалом, отображающим Ее любовь всей темной жизни Властелина и Повелителя.
И начертыхалась же она тут! поморщился Нардо, осмотрев поляну, на которой проявлялись серные выжженные пятна.
А потом дьявола, видать, звала, согласился бес, указав на черные деревца в обожженных проталинах взошедшие. Через день здесь будет замагиченное место и один из самых удобных порталов для наших.
Не будет, молвил Нардо рукава закатывая, опередить или запретить ее ругательства нам стоило. Оттого нам и убирать последствия.
Он руки над землею распростер и тонкие нити от черных кругов и быстро растущих деревьев, как от пряжи, к нему потянулись. И чем дольше они к нему тянулись, тем меньше становились и деревца, и пятна на поляне. Бес грустно вздохнул. Не будь Король жадным человеком, они бы полянок черных по всей Дарлогрии наделали, чтобы на праздники в чистых лесах да степях отдыхать. А то, как его Величество Король Гарминт Еол Шарильм XIV с самим Правителем поступить изволил, о бесчестии говорит. А значит, он не только Повелителя, но и весь его народ захочет в услужение получить. И не надобно, чтобы порядочные бестии подземного мира попали в непорядочные руки кровожадного короля.
Еще не завершив с очисткой полянки, Нардо вдруг остановился:
Слышишь?
Нет, хозяин.
Галя далеко отсюда, но ругается душевно.
Да, что Вы? И чего она ругаться вздумала?
Готовить заставляют. Улыбнулся черт. Меня полосатым назвала.
Очень далеко отсюда?
Да, но вот незадача, духи на след беглой напали.
Спасать будете тяжело вздохнул бес, а может, не надо? Давайте нашу жертвенницу найдем?
Наша в безопасности, а эта домой может не попасть.
Так и быть, поникшим голосом согласился бес.
Жертвенницу, сбежавшую от иномирян соколы Нардо и беса обнаружили раньше своих седоков. Планируя над поляной, зависли там, где рыжая девица костерила странными словами скользящие к ней жутковатые тела в бесформенных балахонах. Нардо спрыгнул вниз и, преодолев не менее тридцати метров, придавил своим весом одного из духов. Яркая вспышка заклятья, пущенного в посланника с севера, всколыхнула травы, навечно пригвоздив духа к земле. Не оглядываясь на результат своей работы, Нардо выпустил еще несколько вспышек, сопроводив их древними словами, и подкосил ближайших к девушке противников. Жертвенница молча воззрилась на спасителя. Блеск в глазах неизвестной бес отметил с неудовольствием. Хозяин вновь привлек излишнее внимание к своей персоне и еще неизвестно во что это выльется. Опустив соколов вниз, он оказался за спиной жертвенницы.
В это время, не уменьшая скорости движения, Нардо ринулся навстречу подоспевшим духам и расправился с ними с той же грацией быстрых движений. Его белая рубаха окрашивалась в цвета вспышек, создавая видение мифического существа. И он виртуозно разил наповал всех духов, посмевших напасть на девицу.
В этом мире против черта почетного жителя подземных чертогов, на равных выступить могут лишь друиды, вурдалаки и черные эльфы. Что до духов, заговоренных на поиск и уничтожение жертвенниц, то, как создания черных эльфов, они по силе были ничтожно слабы перед противником из Аида и рассыпались в прах на глазах восхищенной зрительницы. Когда три тени взвились над хозяином, жертвенница прикусила губу в ожидании развязки, а бес скептически поднял бровь. Как и ожидалось, Нардо, эффектно перемещаясь по кругу, зарядил в каждого из них по заклинанию и, отправив в разные стороны от себя, пригвоздил к земле.
Глядя на то, как эта несдержанная рыжая девица, сцепив руки, подпрыгивает на месте, бес картинно поднял глаза к небу. Если хозяин и далее будет так выступать, им не избежать возвращения седьмой жертвенницы в ее мир задолго до начала традиционного обряда.
Расправившись с последними духами, Нардо обернулся на визгливый вопль жертвенницы:
Ты уделал их!
Ну, как бы затушевался черт, видя стремительный бег девицы к себе. Он не увернулся и честью выдержал ее прыжок и цепкий обхват руками и ногами, выстоял, удерживая ее на весу.
Расправившись с последними духами, Нардо обернулся на визгливый вопль жертвенницы:
Ты уделал их!
Ну, как бы затушевался черт, видя стремительный бег девицы к себе. Он не увернулся и честью выдержал ее прыжок и цепкий обхват руками и ногами, выстоял, удерживая ее на весу.
О, ты мой герой, ты супер! Я от тебя тащусь! после того, как нескромные ручки нагло и по собственнически облапили его руки и грудь, девица взвыла с голодным рыком, давай сделаем это здесь!
Что здесь?
Ну, ты же понимаешь, попрыгав на нем, прикусила мочку быстро краснеющего уха. А, вижу, уже понял! провозгласила она.
Мы спешим. Произнес Нардо, аккуратно отлепляя девицу от себя.
Нет! Вы меня не бросите. Особа женского пола, спрыгнула вниз и пихнула его кулаком в живот. А затем обняла ноги подземного жителя.
Я с вами! На край земли! К дьяволу! Или в преисподнюю! заголосила она.
Девушка, а может быть домой? предложил терпеливо ожидающий развязки бес.
О! девица, не отпуская жертву из наглых рук, оглянулась. А это что за чудик? Ты мини Чубака Чуи?
Я бес, и воздержитесь от глупостей.
Тебя бесить не стоит, да, Чуи? растягивая слова, произнесла рыжая.
Именно. Хозяин, вылетаем?
Вылетаем. Согласился Нардо, ловко выудив кулон из-за пазухи девы, раздавил его в пальцах.
Вы встретите еще своего героя, пообещал он девице, возмутившейся потоком странных слов. Но прежде, чем она окончательно растворилась в воздухе, оба успели удивиться насыщенному образами монологу.
Они уже взвились на орлах в небесную лазурь, когда бес проявил свойственное ему любопытство.
Хозяин, вы поняли суть ею сказанного? помолчав, он все с тем же удивленным выражением лица продолжил. Какие-то нигеры должны будут что-то сделать с Вами и Вашей матерью очень жестоким образом, а потом и пара-тройка грузин бес удивленно замолчал.
Не знаю, есть ли в их мире лекари, и встречались ли они ей. Но кто-то должен объяснить, что все перечисленное невозможно физически. Качая головой, согласился Нардо.
Странная жертвенница. Неудивительно, что вызвавшие ее иномиряне забрали Галю.
И все же, я не мог поступить иначе, риторически ответил черт.
Бес криво улыбнулся. Хозяин мог парой тройкой ударов плети уничтожить духов, и скрыться, так и не объявившись. А затем в считанные минуты догнать похитителей, но предпочел действовать иначе. И с чего бы это?
7
Группа разномастных мужчин спешилась в одном из самых красивых уголков земли Дарлогрии. На каменном утесе, согретом за день солнцем, где темно-синий лес, отступив от бездны, образовал уютную полянку, откуда, как с плато, вниз водопадом срывается полноводный прозрачный ручей, и кажется, будто бы каждая травинка на утесе поет сонату, известную только ветру. Здесь было поистине красиво и захватывающе. И именно с этой точки обширные земли короля Дарлогрии предстали перед путниками во всей красе с многочисленными полями, лесами, селениями, реками и озерами. Сам же замок виднелся на горизонте
Будь я в нормальном состоянии и настроении, возможно именно так бы описала представшее перед глазами. Но в моем теле гудела каждая косточка, болела каждая мышца, а вся поездка была похожа на нескончаемую пытку четырнадцати садистов, которые от нее получали удовольствие. И в то время, как мне хотелось реветь в голос, потирая отбитый участок тела, они умудрялись делиться присказками, очень похожими на анекдоты.
Поэтому оказавшись на чудной поляне, я не без раздражения отметила, что камень утеса горячий, ветер сильный, лес значительно поредевший, трава ядовито-зеленая свистящая, вода холодная, а чертов король наплевал на народ, отгородившись от селян высокими стенами замка. Добавочным шло то, что от путников моих разит ужасно, все они сволочи, неблагодарные и жестокие, не додумались меня вырубить на период поездки.
Но даже отрицательная оценка местности не была во главе мыслительного потока, потому что болело все и очень, о чем я поспешила сообщить, как только мы остановились, и вожак, который барон, спешившись с монстра, удосужился снять и меня.
Состыковка с землей произошла под мой вопль.
Дьявол!
Ууууу! Упыри!
Сволота!
Ах, мать вашу!
Не смей! пробасил вожак безымянный, который решился заступиться за свою мать.
Состыковка с землей произошла под мой вопль.
Дьявол!
Ууууу! Упыри!
Сволота!
Ах, мать вашу!
Не смей! пробасил вожак безымянный, который решился заступиться за свою мать.
Да замолчите вы! Кто б еще мораль собирался читать после шести часов бесконечных скачек.
Мы останавливались. Веско заметил барон.
Да! Чтобы лошадей сменить чуть не плача, ответила я. Потирая основательно отбитую часть тела, попыталась пройтись, разминая ноги. Ног я не чувствовала, они плохо слушались и отказывались идти. Пришлось сесть там же на горячий утес и растирать ноги до тех пор, пока к ним не вернулась чувствительность.