Ой-ой-ей мамочки мои уууух.
Вожак, расседлав коня, сбросил возле меня свои вещи, то же самое синхронно делала и его свита. Отработанными движениями расстелили одеяла и разлеглись. Чуть не матернулась, когда на хлопок барона в шаге от меня, вздрогнув, материализовался воз с провизией. А следом за ней и Герман по мою душу.
Вы что, издеваетесь?
А что? с полной невозмутимостью вопросил здоровяк. Ты жертвенница
Да я как кусок отбивной с кровью! S! Хоть бы выпить дали!
А мы не брали. Ответил Герман.
Что?! Пятнадцать мужиков на свободе и без выпивки?!
Приказ был не брать! гаркнул главный.
Дайте мне валерьяны, иначе я его сейчас убью! Или кетанова, или мышьяка, к чему жить с отбитым за
Кета-ноо-ва это что? подался ближе Герман.
Обезболивающее мычу в ответ.
А для чего оно?
Чтобы обезболить. Ууух!
Зачем? возмутился вожак.
Ну и реально вы как простонала я, глядя в удивленные лица. Лица были не просто удивленные, они выражали непоколебимую уверенность в том, что обезболивать ничего не нужно. Кто лекарь тут?
Да нет лекарей, махнул рукой повар. В землицу закапываем, выживет выберется, не выживет
Что? Сверху присыпаете?
Ну, как бы, поскреб макушку здоровяк, к тому времени лекари из других княжеств приходят.
Значит есть!
Периодически согласился вожак. А у тебя эти кета есть?
Ну, конечно! Что я без аптечки бы делала, да с нашими психнагрузками?! Вешалась бы на каждой свободной люстре.
Висла бы, по-своему понял Герман и кивнул.
Угу. Согласилась я, чтобы не травмировать историей о веревке и мыле хозяйственном.
Барон, который вожак, внимательно смотрел на корчащуюся и чуть не плачущую меня, когда я наотрез отказалась готовить и просила закопать в землице, раз уж это помогает. Кто его знает, а вдруг! В общем, дав мне помучиться еще несколько минут, этот гад чумазый с рыжей бородой и каштановыми кудрями до плеч произнес сакраментальную фразу.
Так может, тебя домой вернуть.
Хорошо, что я сидела, так бы шлепнулась на уже отбитую точку; шикарно, что была избитой и несчастной, иначе бы кинулась душить этого мерзавца; великолепно, что у меня от его фразы язык отнялся потому, что я бы ему наговорила лишнего, но очень нужного. В общем, с трудом совладав с приступом бессильного гнева, не проявляя и тени надежды, поинтересовалась:
Что значит: вернуть домой? А вы можете?
Смотрю на него внимательно, вдруг, гад прикалывается.
На тридцать секунд можем тебя закинуть в мир, откуда ты родом. Вздохнув, пояснил он. А назад сама вернешься.
От новости такой я попыталась вскочить на свои негнущиеся.
Взять можно только одну вещь. Продолжил барон.
Оттуда-сюда? спросила затаив дыхание, он кивнул. А наоборот, можно?
И наоборот можно. Улыбнувшись по-отечески, сообщил этот не буду даже мысленно говорить, кто этот!
Прекрасно, выдохнула я, уже просчитывая, что могу взять. И сколько раз Вы можете меня туда-братно воротить?
Пятнадцать. Сообщил стоящий рядом Герман.
А завтра еще пятнадцать?
Нет, Галя, всего пятнадцать. Поправил вожак.
Хорошо. Я постаралась не расстроиться, мало того, что временной отрезок очень мал, так еще и количество посылов ограничено. А предположим, я возьму аптечку и в нее закину все тюбики, что будет? Ну, то есть, если в одном мешке много вещей, тогда что?
Мы не знаем. Ухмыльнулся барон. Раньше до церемонии никого не перекидывали.
Вот так дела! Значит, в общем, экспериментируем на паре-тройке первых посылов, а затем продуманно тяну сюда все, что нужно, и репеллент в том числе. За время шестичасовой пытки и эти кровососущие твари мне встретились. Теперь понятно, почему для ночлега ими выбрана хорошо продуваемая полянка. Здесь комариный жужжащий строй не мог противостоять порывам ветра.
Вот так дела! Значит, в общем, экспериментируем на паре-тройке первых посылов, а затем продуманно тяну сюда все, что нужно, и репеллент в том числе. За время шестичасовой пытки и эти кровососущие твари мне встретились. Теперь понятно, почему для ночлега ими выбрана хорошо продуваемая полянка. Здесь комариный жужжащий строй не мог противостоять порывам ветра.
Хорошо, а на мне что должно быть? я оправила свою одежду и закатала рукава. Детали нужно знать дотошно.
Эээ, нет, улыбнулся вожак, ты в чем сюда прибыла?
В шортах, а вообще это не ваше дело! разыграла скромнягу, как Ленусик, отказавшаяся раздеваться при трех бабах и примерить вечерний наряд.
Вот в них ты вернуться и должна.
Что, я голая меж мирами прыгать буду?
Так ты голой сюда? Герман отстал от провизии, которую проверял на телеге и обернулся.
В шортах. В маленьких. Уточнила я. Короче, гады одни раздетой почти сюда притащили.
Ну, положим, не притащили, ты кулон сама одела. Вожак разулся и лег на одеяло, в это время вся его команда уже растянулась на поляне. Иначе перебросу не быть. А тебя к этому видать подтолкнули.
Сорочка! Сорочка?! засопела я, вспоминая странную жаркую ночь и громкий телевизор у Степаненко. Бес! Черт! Дьявол! Попадитесь мне!
Так чего делаем, Галя? Герман с котелком под воду стоял в ожидании указа.
А что из продуктов есть? он перечислил, получил мои указания и отправился исполнять, подняв двух здоровяков-поварят с их мест. Посмотрев на них, вспомнила, что дома могу перехватить что-то съестное, а потом отреклась от этой идеи. Тратить одну отправку на еду глупо. А вот на специи нет.
Эй! гаркнула я на засыпающего барона. Короче, вам чтобы меня отправить, что нужно?
Кулона твоего коснуться. Сонно произнес он.
То есть кабинку мне нужно сделать А кулон должен быть на мне?
На тебе.
Порядок, потерла я ладошки. Значит, вам я не верю, делайте кабинку закрытую, кто полезет подглядывать будет сожран в лесу комарами, так я еще гадюку подложу. Все ясно?
Всем, молвил вожак не столько, чтобы мне ответить, а чтобы других в известность поставить. А заодно и меня заткнуть.
Эй, благородные! Я готовить не буду и подсказывать поварам также, если вы меня домой хотя бы пять раз не отправите. Ну же!
Не знаю я, почему они из дома не просят готовую еду присылать, а услышав о возможностях репеллента, дезодоранта, порошка стирального и шампуня обрадовались как малые дети, и на появившуюся у меня возможность шантажировать откликнулись с особым рвением.
Шалашик возвели, меня внутрь шалашика задвинули, дали время раздеться и не лезли подсмотреть. Первым в мир реальный меня Герман послать вызвался. И стою в единственном предмете одежды, в шалаше, закрывающем по самые плечи, выставив кулон для активации. Стою и думаю, что если получится вернуться домой, то первым делом шортики поменяю на закрытый комплект белья, а вторым загружу в аптечку все что можно и нельзя, чтобы проверить. Если получится вернуться в кабинет, где меня откачивают или же уже оперируют, буду вспоминать о здешних мужиках с особой теплотой душевной. Только бы не вернуться в морг к патологоанатому, уже вспоровшему мне живот.
А если вообще ничего не получится, и стою я здесь в одном белье как очень «умная» девушка, тогда Тогда, я скажу, что они плохо обо мне думали и сами виноваты в отсутствии репеллента, порошка, дезодо
Не додумала, Герман кулона коснулся, и ура! Я в своей квартире!
Тридцать секунд! провозгласила я на пути в ванную. Взгляд в зеркало урвал значительную часть времени. Так что воротилась я с аптечкой в руках в той же детали одежды, но с очень большими глазами.
Галя ты чего? удивился Герман все еще стоящий у шалашика.
Увидела себя в зеркале.
А разве ты не так выглядишь постоянно.
Что? Нет, конечно! я осмотрела свой улов, с радостью отметив, что теория набитого мешка действует. Все взятые медикаменты остались в аптечке, и сюда я не принесла пустую сумку. Следующий!
В следующий раз успела переодеться, у меня ж чемоданы, собранные до сих пор в спальне лежат. А затем со спортивной сумкой ограбить шкафчики с бытовой химией. Следующую вылазку точно осуществлю за своей одеждой. Подумав об этом, поворачиваюсь в своей квартире на шорох и замираю.
Двое остолопов один повыше, другой пониже с моей оргтехникой и кухонным комбайном в руках застыли посередине комнаты.
Я тебе говорил, кто-то в квартире есть! восклицает что пониже. Смотри, как орудует!
Парни, это моя квартира! кричу я как заправский вор, прежде чем исчезнуть.
Черт! Порнопривидение из меня вышло то еще и неизвестно, от чего у них глаза круглее стали. У меня же они как блюдца. Какие-то криминальные лица, а попросту уроды, квартирку мою чистят внаглую, а значит и шкоду могут умыкнуть, если не умыкнули! А я им еще и пожитки мои по чемоданам разложила!
Галя, глядя на меня, забеспокоился барон, что случилось?
Аааа! Кто из вас лютее некуда? сбросив с себя сумку, завопила я.
Да, вот Лютый и есть. Вожак махнул в сторону темного и дремучего мужика, разлегшегося в двух шагах от него.
Подать мне Лютого!
Чего тебе? тот нехотя поднялся.
Слушай внимательно! Сейчас перемещаемся, берешь двух ворюг за барки и выдворяешь за дверь моей квартиры. Да так, чтоб больше не воротились. И уложись в тридцать секунд. Понял?
Да, с ворами строго надо.
То-то же! Кто следующий перебрасывает, я должна родное имущество спасти от разграбления! Мужики, поживей!
Да я и могу, крепко сжав мою ладошку, Лютый второй рукой коснулся кулона.
Как только соколы набрали высоту и окружающие звуки лесов и полей сменились свистом, бес ощутил на своей руке все возрастающую пульсацию семейного браслета. Нардо не желал носить привилегированных и от того очень массивных признаков рода, а потому давно сбросил их на запястья верного и ни на шаг не отстающего слуги. Теперь о всех событиях в родном мире и родном доме черт узнавал от беса.
Не догнать вам Галю, хозяин. Веселясь, сообщил бес. Хоть ветер и свистел в ушах, они слышали друг друга четко.
Почему не догнать? Мы всего в паре километров.
Вас на трапезу вызывают. Помощник вскинул руку с семейным браслетом Нардо, камни которого теперь горели красным светом. Ваша матушка без разрешения главы семейства на обед пригласила вашу бабушку. И под крышей вашего дома назревает скандал.
Вот чертова семейка! в лучших традициях Гали произнес Нардо.
Поворачиваем?
Да, в двадцати километрах отсюда у горняков есть рабочий портал. Воспользуемся их услугами.
В целом черт мог бы продолжить свой путь, не поворачивая к родным хоромам. В случае острой нехватки его персоны на банкете чертова семья через браслет перебросила бы сына прямиком за праздничный стол. Однако травмировать родичей бесом в родовых браслетах он не считал нужным. Пусть и далее будут уверены в безоговорочном подчинении младшего старшим.