Вскоре после ликвидации котла мы получили приказ вновь отправляться на север. Районом сосредоточения снова была назначена местность в ста двадцати километрах южнее Смоленска под Рославлем. По воле судьбы это было именно то место, где мы вытягивались в колонну, начиная марш на юг.
В эти дни я старался выкроить как можно больше времени, чтобы поближе познакомиться с этой страной и ее населением. Мне хотелось получить новые впечатления не в качестве немецкого солдата, то есть врага, а как человека, готового к познанию нового. Но для настоящего ознакомления с повседневной жизнью русских требовался контакт с местным населением. Вот тут-то мне и помогла одна русская девушка, которую звали Нина Р. Во время боев под Смоленском она бежала на юг и оказалась в той же деревушке, в которой стоял мой дивизион.
Нина, которой на вид было лет двадцать восемь, сразу же обратила на себя внимание своей интеллигентной манерой поведения и яркой одеждой. Она не носила принятый во всем Советском Союзе серо-коричневый рабочий наряд, который в Белоруссии вообще являлся единственным нормальным туалетом, а одевалась в простенькое, немного поношенное ситцевое платье. Попробую передать в точности ее рассказ.
Муж Нины, инженер-механик, в 1940 году был на пять лет сослан в Сибирь, и она потеряла всякую надежду когда-нибудь увидеть его вновь. Сама она была учительницей и восемь лет преподавала сначала в начальной школе, а затем в так называемой десятилетке, что соответствует европейской средней школе. В царское время ее отец являлся учителем гимназии в Смоленске. После большевистского переворота в 1918 году обнаружилось, что семьдесят процентов населения оказалось неграмотным. В 1940 году таких оставалось уже от двадцати до тридцати процентов.
Я не идейная коммунистка, но необходимо признать, что в области воспитания и образования за прошедшие годы было действительно сделано очень многое, заявила девушка. Огромное число неграмотных, доставшееся в наследство от царского режима, явилось для новых властителей в Кремле благодатной почвой, позволившей легко влиять на умы людей в нужном направлении. Задачей воспитания масс, где во главе угла стояло коммунистическое воспитание, занимались все от министра просвещения до последнего советского работника в деревне.
Далее Нина поведала, что в 1918 году Советское государство поставило перед собой цель создать новую, преданную ему прослойку интеллигенции. Ученые и инженеры царской России либо погибли во время революции, либо эмигрировали в Западную Европу в годы Гражданской войны, а те, кто остался, оказались сосланными в Сибирь. Служащие-интеллигенты, которым удалось удержаться на своих местах и которых можно было по пальцам пересчитать, выдавались за членов различных революционных социалистических групп, своевременно примкнувших к безраздельно правящим «большевикам». Полная самоизоляция России от всего мира создавала благоприятные условия в деле воспитания подрастающего поколения.
Далее Нина поведала, что в 1918 году Советское государство поставило перед собой цель создать новую, преданную ему прослойку интеллигенции. Ученые и инженеры царской России либо погибли во время революции, либо эмигрировали в Западную Европу в годы Гражданской войны, а те, кто остался, оказались сосланными в Сибирь. Служащие-интеллигенты, которым удалось удержаться на своих местах и которых можно было по пальцам пересчитать, выдавались за членов различных революционных социалистических групп, своевременно примкнувших к безраздельно правящим «большевикам». Полная самоизоляция России от всего мира создавала благоприятные условия в деле воспитания подрастающего поколения.
Мы ничего не знали о том, как живут люди в других странах, и, не имея возможности заглянуть в другой мир, работали только во имя построения и развития нашего государства, подчеркнула девушка. Мы верили, что наша форма правления, созданная товарищем Сталиным, является самой лучшей, самой прогрессивной на всем белом свете, и трудились на благо трудящихся всего мира, все еще страдающих под гнетом капиталистов и прочих рабовладельцев. Мы боролись за истинную свободу человечества!
Увлекшись идеей исследовать жизненный уклад русских и движимый любопытством, я посетил достаточно много школ в Белоруссии и на Украине, ведь сельскую школу было довольно легко опознать. Это всегда было одноэтажное здание, рядом с которым, как правило, располагался небольшой скверик с бюстом либо статуей Ленина или Сталина. Почти все эти монументы были из белоснежного гипса. В большинстве сел имелись грубо сколоченные из березовых бревен триумфальные ворота, которые по случаю Первомая и других праздников украшались бумажными ленточками и транспарантами с соответствующими лозунгами.
Внутри школьных зданий располагались одна-две классные комнаты с деревянными и не слишком чистыми полами, что было вполне объяснимо, ведь деревенские улицы в сухую пору покрывал толстый слой пыли, а в дождливую погоду пласт жидкой глины и грязи. Школьники, ходившие в школу летом босиком, а зимой в обмотанных тряпьем полурваных калошах, естественно, приносили в класс на своих ногах весь этот уличный мусор. Справедливости ради следует признать, что все учителя стремились привить своим ученикам любовь к чистоте и по возможности культуру личной гигиены. Но это осуществлялось не ради блага отдельно взятого человека, а для того, чтобы дать государству здоровую, крепкую и дееспособную рабочую силу.
В сентябре 1941 года я решил посетить одну из школ и взял себе переводчика, а в качестве проводника одиннадцатилетнего парнишку, которого звали Василием. Само здание во время боев, видимо, посещалось населением в поисках чего-нибудь нужного, но в целом сохранилось довольно хорошо. Перед входом Василий с гордым видом указал мне на броский красный транспарант, на котором черными буквами было начертано: «Учиться, учиться и еще раз учиться!» Слегка рябоватое, но умное лицо Василия так и светилось от гордости, что ему выпала миссия служить проводником. Первоначальная робость этого мальчугана быстро развеялась от подаренного мною носового платка, видимо первого в его жизни, а также горсти белого и сладкого печенья.
К моему великому удивлению, Василий отыскал среди валявшихся повсюду книг учебник немецкого языка и принес его мне. Самому ему предстояло начать изучать язык только в следующем году, но несколько слов он мог сказать уже сейчас. Это издание 1940 года по смыслу и содержанию очень напоминало учебник русского языка. Рассчитанное на начинающих, оно было выполнено как букварь и снабжено многочисленными картинками, которые почти все были сопряжены с коммунистическими идеалами. Многие изображали солдат и оружие Красной армии. Не обошлось, конечно, и без портретов Ленина, Сталина и Маркса.
Почти все тексты являлись пропагандистским материалом, призванным восхвалять достижения нового русского государства по сравнению с царским временем. При этом упор делался на свершения в области индустриализации и культуры. Везде висели плакаты, свидетельствовавшие об успехах в выполнении планов пятилеток. Я выяснил, что многие из этих цифр Василий знал наизусть, и вообще в своей манере разговаривать он походил на маленький пропагандистский аппарат, будучи явно убежденным, что живет в настоящем раю для рабочих.
Даже пожилые люди, которые могли распознать многие недостатки в новом укладе жизни, свято верили в то, что избранный Россией путь является единственно правильным и что по крайней мере их дети будут жить в идеальном государстве. Они были убеждены, что все плохое привнесено извне, а главным препятствием в достижении поставленной цели являются происки капиталистов и буржуазии. По их мнению, эти враги рабочих и крестьян когда-нибудь обязательно будут стерты с лица земли коммунистическими идеалами. И это произойдет во всем мире. Странным, однако, являлось то, что уже тогда воплощение идеалов интернационализма Коммунистический интернационал несколько отошел на второй план, а забытые слова о родине и отчизне неожиданно вновь появились и стали звучать все чаще и чаще.
Даже пожилые люди, которые могли распознать многие недостатки в новом укладе жизни, свято верили в то, что избранный Россией путь является единственно правильным и что по крайней мере их дети будут жить в идеальном государстве. Они были убеждены, что все плохое привнесено извне, а главным препятствием в достижении поставленной цели являются происки капиталистов и буржуазии. По их мнению, эти враги рабочих и крестьян когда-нибудь обязательно будут стерты с лица земли коммунистическими идеалами. И это произойдет во всем мире. Странным, однако, являлось то, что уже тогда воплощение идеалов интернационализма Коммунистический интернационал несколько отошел на второй план, а забытые слова о родине и отчизне неожиданно вновь появились и стали звучать все чаще и чаще.
Деревянные стены классной комнаты были украшены броскими плакатами с лозунгами и портретами. В классах, так же как и в обычных жилых помещениях, в качестве единственного настенного украшения использовались яркие цирковые афиши или давно перевыполненные партийные воззвания. Другие настенные лозунги содержали призывы к соблюдению чистоты, повиновению государству и проявлению уважения к старшим по возрасту. Кроме того, я обнаружил объявления пионерской организации, которая, однако, ничего общего с движением скаутов не имела. Эта организация являлась чисто политическим объединением молодых коммунистов и комсомольцев[55], в задачу которого входило политическое обучение и допризывная подготовка порастающего поколения. Василий тоже был пионером и очень гордился этим.
Картины на стенах изображали сцены из революционного прошлого России и, как и все остальное, должны были напоминать об идее классовой борьбы.
Мой маленький проводник никак не мог поверить, что за пределами его страны никаких ежедневных уличных и баррикадных боев и в помине не было, что подвластная капиталистам военщина не стреляла каждый день в беззащитных рабочих и крестьян. У него в голове не укладывалось, что вне его страны рабочий, если он трудолюбив, может добиться известного достатка. Дом на одну рабочую семью и сад в качестве собственности у рабочего казались ему чем-то нереальным, пришедшим из придуманной сказки сказывались плоды оторванности России от остального мира и проводимой в ней более двадцати лет пропаганды.
Примечательным было и то, что эта коммунистическая система, первоначально являвшаяся чуть ли не нигилистской, теперь всеми средствами стала проповедовать необходимость соблюдения дисциплины. Лозунги на всех стенах внушали ученикам, что без дисциплины высокие достижения и создание сильной, боеспособной Красной армии невозможны. Другие призывы выдавали официальное отношение властей к религии.