* Цена победы *
Я, отец, Илья, Паша и мой спаситель все вместе сидели за столиком институтской столовой. За неимением кофе, мы пили компот из сухофруктов и ели маленькие, размером с напёрсток, миндальные кексы.
Стоп! Стоп! Посторонний на полигоне! Остановить тренировку! раздался в воздухе усиленный репродукторами голос моего отца.
Зверь без движения лежал на земле. Мужчина с окровавленными кулаками растеряно стоял над ним.
* Цена победы *
Я, отец, Илья, Паша и мой спаситель все вместе сидели за столиком институтской столовой. За неимением кофе, мы пили компот из сухофруктов и ели маленькие, размером с напёрсток, миндальные кексы.
Человеком, прервавшим нашу тренировку, оказался старый знакомый отца, его однокашник, а ныне косморазведчик Алексей Борисович Владыкин.
Нет, ну это надо! В одиночку! Голыми руками! Моего Зверя изломал! в очередной раз громко сказал отец. Ты как был богатырём, так им и остался. С годами совсем не меняешься, говорил он, перемежая слова громким смехом.
Да ладно ты, перестань, застенчиво ответил Алексей Борисович.
Не скромничай! Лучше скажи, как ты на тренировочный полигон пробрался? Там же охрана и объявление на входе. Написано большими буквами «Не входить! Идёт тренировка!», не заметил что ли?
Да я и не был на входе. Просто шел мимо забора. Смотрю, парни соревнуются, я остановился посмотреть, а тут тварь какая-то на них напала. Что мне оставалось делать? Вот я и зашёл на Ваш полигон. Я же не знал, что этот монстр часть тренировки.
Это не монстр. Это мой робот, «Зверь» называется. Впечатлил он тебя?
Череп у него крепкий очень.
Я вообще не понимаю, как ты его проломить умудрился.
В состоянии аффекта был, пряча под стол разбитые кулаки, с застенчивой улыбкой отшутился Алексей Борисович.
Внешне он, и правда, напоминал древнерусского богатыря. Высокий, с широкими плечами и по-настоящему огромными кулаками, он смущался каждый раз, когда отец, вспоминая произошедшее, восхищался его силой.
Подожди. Ты сказал «вошёл». Ты что? Через забор перелез что ли? Он же там три метра высотой! с удивлением и восхищением в глазах спросил папа.
Зачем перелез? Я просто прутья раздвинул.
Отец, как и все мы, разразился громким смехом.
Раздвинул! Стальные прутья! Просто! Раздвинул, хохотал отец, вытирая ладонями слезы с глаз.
Да я немного раздвинул, протиснуться только чтобы. И вообще хватит об этом. Я к тебе приехал. По делу.
О делах в кабинете, а сейчас подожди немного, я с парнями закончу.
Богатырь кивнул, и папа, сменив тон с веселого на деловой, спросил, обращаясь к нам троим:
Ну, герои! Рассказывайте, как вы все вместе безмозглому Зверю продуть умудрились.
Не такой уж он и безмозглый, попытался я оправдаться.
Безмозглый! Я сам его программировал! строго сказал папа.
Но я-то до финиша дошел, проговорил Павел, с легким превосходством глядя на меня и Илью.
Дошёл, согласился с ним отец и тут же продолжил. Ты дошел до финиша, скормив зверю двух своих товарищей. Я не говорю о том, что это само по себе никуда не годится! Хороша тактика. Подождать пока Зверь отвлечется, убивая твоих друзей, и тихонько пробраться к цели. Что если бы он первым напал на тебя, а не на Олега? Или если бы их было двое, или трое? Тогда что бы ты делал с твоей тактикой? И вообще дошел бы ты до финиша, если бы Алексей Борисович не проломил Зверю череп?
Но мне же повезло, парировал упрек Павел.
Вот именно, что повезло! ТАМ на везение полагаться нельзя! указывая пальцем на небо, сказал отец.
Точно, точно, припоминая горделивый взгляд Павла, поддакнул я отцу.
И зря. Услышав мои слова, отец переключился с Павла на меня.
А ты куда рванул!? Думал, проскочить успеешь? Думал «Я до финиша добегу, а остальные -как получится». Ты ничем не лучше.
Но вы же сами сказали, что мы должны соревноваться друг с другом, кто первый добежит, попытался урезонить отца Илья.
Да! Вы соревновались друг с другом и все трое проиграли потому, что позволили Зверю разобраться с каждым из вас по отдельности.
А что мы должны были сделать? Объединиться что ли? Если мы соперники то и действуем каждый сам за себя, возразил я, стараясь поймать отца на противоречии своим же словам.
Кем бы Вы ни были по отношению друг к другу, в первую очередь Вы люди! Разумные существа с планеты Земля и в любой ситуации помогать друг другу это Ваша первостепенная задача. Порой для того, чтобы достичь цели и уж тем более выжить, приходится объединяться не только с соперниками, но и с врагами. Вы все проиграли потому, что не смогли умерить свою гордыню и протянуть друг другу руку помощи. Вы пренебрегли дружбой, подчиняясь выдуманным мной правилам. Это и есть Ваша самая большая ошибка и самый большой урок, который Вы можете вынести для себя из сегодняшней тренировки.
Кем бы Вы ни были по отношению друг к другу, в первую очередь Вы люди! Разумные существа с планеты Земля и в любой ситуации помогать друг другу это Ваша первостепенная задача. Порой для того, чтобы достичь цели и уж тем более выжить, приходится объединяться не только с соперниками, но и с врагами. Вы все проиграли потому, что не смогли умерить свою гордыню и протянуть друг другу руку помощи. Вы пренебрегли дружбой, подчиняясь выдуманным мной правилам. Это и есть Ваша самая большая ошибка и самый большой урок, который Вы можете вынести для себя из сегодняшней тренировки.
Отец окончил свою речь и, явно не желая продолжать разговор с нами, поднялся из-за стола. Алексей Борисович встал вслед за ним.
Можно еще один вопрос? спросил я, не давая им уйти.
Задавай, только последний, снова улыбаясь, сказал отец.
Когда я упал. После этого комбинезон не давал мне больше двигаться. Почему?
Ах да! Забыл предупредить. Я их немного перепрограммировал. Теперь костюмы считывают уровень предотвращенного ими ущерба и блокируют движения после того как общий объем повреждений станет несовместимым с жизнью.
То есть, ты хочешь сказать, что если бы на мне не было комбинезона, то последнее падение было бы для меня смертельным?
Если бы на тебе не было комбинезона, то в последнем падении ты бы сломал себе шею и умер на месте. И Илья тоже был бы мертв от несовместимой с жизнью рваной раны в области печени, хмуро ответил отец и ушел, оставив нас наедине с новыми неприятными размышлениями.
Глава 2
*История одной разведки*
Хоть отец и не взял меня с собой в кабинет для разговора о деле, подробности этого дела недолго оставались для меня тайной. И это вовсе не потому, что я подслушивал или подсматривал. Вовсе нет. Просто папа и Алексей Борисович сами вечером все рассказали. У нас дома, за ужином.
Профессия косморазведчика в чем-то сродни профессии археолога, которому приходится перекопать и просеять сотни тонн почвы прежде, чем он найдет хоть чем-то примечательный предмет.
А по настоящему ценные находки настолько редки, что абсолютное большинство ученых, работающих в этой области, обречены на то, что за всю свою жизнь они так и не найдут ничего стоящего.
Вы думаете, они об этом не догадываются? Конечно, догадываются! Тогда что же ими движет? Что заставляет их, не выпуская из рук совочка и кисточки, перекапывать целые поля и сносить курганы? Я думаю любопытство и неуемная тяга к тайнам.
Таким же человеком был и косморазведчик Владыкин. Неугомонный в своем стремлении найти на поверхности или в недрах одной из миллиардов далеких планет, что-то новое, что-то, что хоть на один ничтожно малый шажок приблизит человечество к пониманию тайны жизни, законов вселенной и, в конечном счёте, позволит людям лучше понять самих себя.
Алексей Борисович на протяжении нескольких лет бороздил просторы далекого и не очень космоса. За это время он провел больше десяти экспедиций, исследовал, в полном соответствии с Уставом косморазведчика, сотни планет и крупных спутников, не найдя на них ничего знаменательного.
Очередная экспедиция также не сулила ничего интересного. По сути его посылали в уже разведанный участок Галактики подчищать хвосты за другим, менее профессиональным или попросту ленивым, космразведчиком.
Алексею Борисовичу не впервые приходилось исправлять чужую работу и его это не огорчало. Дело в том, что такие экспедиции всегда намного короче стандартных. Прилетел, обследовал две-три планетные системы, пропущенные предшественником, и домой. А вот отпуск за такие короткие экспедиции полагается стандартный два месяца, и это не могло не радовать.
Загрузив на Лунной базе свой разведывательный корабль полным комплектом воды и еды, полностью перезарядив устройство регенерации кислорода, Алексей Борисович попрощался с друзьями.
Спустя несколько минут, в ручном режиме управляя маневровыми двигателями, он вышел на окололунную орбиту, ввел координаты места назначения и на первой космической тяге начал разгон.
Оборудование корабля позволяло совершить подпространственный прыжок и без разгона, но техника безопасности запрещала делать это вблизи от массивных объектов (таких как звезды, планеты, луны). Дело в том, что под воздействием гравитационного поля расположенного рядом объекта, система навигации корабля могла искажать данные и собственные настройки.
Оборудование корабля позволяло совершить подпространственный прыжок и без разгона, но техника безопасности запрещала делать это вблизи от массивных объектов (таких как звезды, планеты, луны). Дело в том, что под воздействием гравитационного поля расположенного рядом объекта, система навигации корабля могла искажать данные и собственные настройки.
Конечно, такое случалось не часто, вернее было всего дважды за всю историю подпространственной космонавтики, но зато оба этих раза незадачливых разведчиков закидывало в такие дали, что на их возвращение уходили долгие месяцы упорной работы.
Назвали этот феномен «Эффектом гравитационного ускорения», сейчас он активно изучается и, возможно, когда-нибудь именно он поможет человечеству вырваться за пределы нашей Галактики.
Алексей Борисович старался не нарушать правила техники безопасности, без особой на то надобности, и поэтому, поудобнее устроившись в кресле пилота, он терпеливо ожидал, пока его корабль удалится на достаточное расстояние от родной планеты.
На разгон понадобилось больше часа, который Алексей Борисович потратил с пользой, заполняя формуляры и стандартные формы отчетности.
В тот момент, когда Земля на мониторе из занимавшего весь обзор исполина превратилась пусть в самую большую, но все-таки одну из множества точек, сияющих своим или отраженным светом в бесконечной мгле космического пространства; оповещатель на приборной панели негромко промурлыкал приятную мелодию.