Первое предупреждение. Если все люди, находящиеся на борту корабля, не займут свои места в спасательных капсулах, прозвучит еще одна мелодия, только на этот раз более тревожная и громкая, это будет повторяться, а корабль не совершит прыжка, до тех пор, пока все люди не будут в безопасности.
Алексей Борисович, не дожидаясь повторного звонка, занял свое место. Гладким, слегка светящимся куполом срослась над ним крышка спасательной капсулы, в такие моменты Алексей Борисович напоминал себе личинку гигантского насекомого, спрятанную заботливыми родителями внутри неразрушаемого кокона.
На внутренней стороне крышки, прямо напротив лица Алексея Борисовича, появилась сильно уменьшенная копия монитора с пульта управления кораблем. Приятный, женский голос начал обратный отсчет.
Пять.
Алексей Борисович еще раз перепроверил конечные координаты.
Четыре.
Лег поудобнее, расправляя у себя под спиной складки одежды.
Три.
Капсула, вместе с кораблем, немного вздрогнула. Судя по всему, отключились маршевые двигатели.
Два.
Тонкий, еле уловимый свист пронесся по кораблю.
Один.
Посреди крышки капсулы образовалось отверстие, которое, быстро расползаясь в стороны, открыло для лежащего внутри человека путь на свободу.
Подпространственный прыжок успешно завершен, объявил на весь корабль гордый собой, женский голос бортового компьютера.
Вот и славно, сказал Алексей Борисович, вылезая из спасательного кокона.
За годы путешествий по космосу он множество раз совершал подобные прыжки, но ни разу не видел, как выглядит это самое подпространство. Да и никто не видел. Дело в том, что вход в подпространство это одновременно и выход из него, только в другом месте. Как все это работает Алексей Борисович, несмотря на все свои усилия, так и не смог понять, в конце концов, решив для себя, что в некоторые парадоксы физики иногда проще поверить, чем стараться понять их.
Владыкин исследовал три планетные системы, пропущенные его предшественником, они оказались совершенно безжизненными.
Очередная, четвертая, планетная система, открывшаяся перед его взором, не удивляла ни новизной, ни оригинальностью. Вокруг обычной желтой звезды по своим орбитам обращалось семь планет. Первая была слишком близко расположена к звезде и слишком мала для того, чтобы на ней могла зародиться жизнь. Последние две, наоборот, слишком далеки. Алексей Борисович знал об этом из опыта, но всё равно, согласно Уставу косморазведчика, должен был проверить все семь планет.
Выйдя из подпространства за пределами орбиты седьмой планеты, он потратил больше шести часов на то, чтобы приблизиться к ней.
Как и предполагалось, многочисленные сканеры и датчики показали, что температура на ее поверхности была настолько низка, а атмосфера настолько разряжена, что ни у одной из известных форм жизни не оставалось ни малейшего шанса на то, чтобы закрепиться и уж тем более зародиться на этой негостеприимной планете.
Шестая планета также была мертва. Она хоть и располагалась ближе к звезде, но наравне с предшественницей не могла похвастаться мало-мальски пригодной для живых существ средой обитания.
На полюсах пятой планеты удалось обнаружить замороженную воду, а в атмосфере то и дело образовывались облака. Это было хорошим предзнаменованием и давало надежду на то, что хотя бы этой планете Алексею Борисовичу придется придумывать собственное название.
Дело в том, что исследованных и тем более еще не исследованных планет в нашей Галактике, не говоря уже обо всей видимой человечеству Вселенной, настолько много, что давать им имена не принято. Каждой новой исследованной планете просто присваивается номер и лишь при обнаружении уникальной планеты, например такой, на которой найдены живые существа, косморазведчику дается право придумать ей имя.
Это очень большая привилегия, честь и ответственность косморазведчика. Имя, данное планете, останется в веках. Сотни лет после того как разведчика, давшего имя планете, уже не будет в живых, люди будут называть открытую им планету тем именем, которым он ее нарек.
Найти действительно уникальные планеты посчастливилось немногим удачливым коллегам Владыкина. В их среде было принято называть найденные планеты своим именем. Теперь имена этих косморазведчиков будут жить до тех пор, пока существует космическая цивилизация людей.
Алексей Борисович уже давно выбрал имя, которым назовет свою уникальную планету, и это было не его имя.
Спустившись на более низкую орбиту, Алексей Борисович запустил алгоритм поиска первичных и второстепенных признаков существования биосферы. Внутреннее оборудование корабля ожило, издавая еле слышные, привычные слуху косморазведчика звуки. Сканеры настраивались на новую задачу, а Владыкин, зная, что на новое исследование понадобится не менее четырех часов, поудобнее устроился в кресле первого пилота, погружаясь в изрядно поблекшие, но все еще волнующие воспоминания.
* Воспоминания о друге *
Максим резким взмахом руки развеял голографические изображения графиков, цифр и формул, нависавшие над поверхностью библиотечного стола.
Громко выдохнув, он уткнулся лбом в столешницу, взъерошил пальцами свои русые, почти белые, волосы, с улыбкой взглянул на Алексея и весело спросил:
Ты уже придумал название?
Название чего?
Ну как чего!? Планеты, которую ты откроешь.
Нам еще экзамены сдать надо. А то, может, еще и не станем мы никакими космразведчиками, серьезно сказал Алексей
Послушай Владыкин! Не волнуйся так?! Сдашь ты этот экзамен.
Не сдам! Вот увидишь, не сдам.
Да с чего ты взял, что не сдашь!? с досадой хлопнув ладонью по слегка шершавой прохладной столешнице, спросил Максим.
С того, что не понимаю я все эти законы Клейнера-Иванова.
Нет такого закона.
Да знаю я, что нет. Просто так сказал.
Ну вот, а говоришь, не сдашь. Ты же всё наизусть выучил, и формулы мы все разобрали. Как ты можешь не сдать?
Законы знаю, формулы тоже знаю, а понять их не могу. Ты мне уже в пятый раз объясняешь, как ускорение влияет на количество энергии, требуемой для подпространственного прыжка, а я не понимаю. Просто не понимаю!
Да чего же непонятного тут?
Все непонятно! Непонятно, почему требуемое количество энергии сначала постепенно снижается, а при достижении одной второй величины скорости света начинает резко расти. И откуда вообще мы об этом знаем? Кто замерял? Мы таких скоростей и во сне не видали.
Ну, так в этом же и есть суть теоретической физики. Даже если люди не научились достигать таких скоростей, расчеты позволяют нам сделать об этом достоверные выводы.
Расчеты! Не понимаю я этих оторванных от реальности расчетов.
Максим встал и, слегка коснувшись плеча Алексея, сказал:
Пойдем прогуляемся.
Выйдя из библиотеки, они молча направились в зимний сад.
Академия дальней разведки, курсантами которой были Алексей Борисович Владыкин и Максим Игоревич Капустин, включала в себя лекционный, жилой и экспериментальный корпуса.
Ежегодно академия принимала в свои ряды около четырехсот новых кадетов. Спустя три года обучения, серий экзаменов, тестов и испытаний, выпускниками, обладающими значком косморазведчика и правом самостоятельной работы в далеких планетных системах, становилось не более трети из них.
Академия дальней разведки, курсантами которой были Алексей Борисович Владыкин и Максим Игоревич Капустин, включала в себя лекционный, жилой и экспериментальный корпуса.
Ежегодно академия принимала в свои ряды около четырехсот новых кадетов. Спустя три года обучения, серий экзаменов, тестов и испытаний, выпускниками, обладающими значком косморазведчика и правом самостоятельной работы в далеких планетных системах, становилось не более трети из них.
Зимний сад располагался между жилым, учебным и экспериментальным корпусами.
Аллеи, поросшие мягкой, специально выведенной травой, которая не вытаптывалась под ногами многочисленных студентов и преподавателей, мохнатые ветви деревьев и запах живых цветов все это, по задумке Максима, должно было помочь Алексею отвлечься и поверить в свои силы.
Они прошли в самый центр где уселись на удобно сделанных, в форме небольших кресел, поросших все той же травой, кочках.
А я назову ее Ма'ксима.
Планету?
Ага. Представляешь как здорово будет. Пройдет много лет, а люди будут говорить «Планета Ма'ксима». Ну, вроде как, моя планета.
Алексей рассмеялся и, потрепав дружеским жестом пышную шевелюру Максима, сказал:
Мне бы твои заботы.
А ты не смейся! немного обижено начал говорить Масим.
Не знаю как ты, Леша, но я часто мечтаю о том, как буду путешествовать от планеты к планете и обязательно, вот увидишь, обязательно найду мир, населенный по-настоящему разумными существами. Ты только представь себе. Я буду первым, кто установит контакт с нашими братьями по разуму.
Алексей гулко хмыкнул и с трудом оторвал продолговатый лепесток, росший у него под рукой.
Ну и силища же у тебя! Не зря тебя Богатырем зовут, восхищенно сказал Максим.
Кто зовет? спросил Алексей.
Да все, когда ты не слышишь.
Глупости, смущенно сказал Алексей и принялся разглядывать зажатый в пальцах лист.
На полянку из-под густо цветущего розовыми цветами куста выбежал небольшой серый зверек с длинным лысым хвостом. Поднявшись на задние лапки, он пристально всматривался в Максима.
Крыса! И откуда она здесь? сказал Алексей.
Максим не обратил внимания на его слова. Он слегка махнул в сторону зверька рукой и спокойным голосом сказал:
Иди домой.
Крыса, быстро развернулась и убежала по направлению к жилому корпусу.
Ты что? Дрессировал ее? с удивлением спросил Алексей.
Нет, конечно. Я ее создал.
Так это?
Робот, со смехом проговорил Максим. После чего встал, быстро попрощался и направился вслед за крысой.
Наутро Владыкина разбудил настойчивый и громкий стук. Надев тапочки и халат, Алексей открыл дверь и увидел на пороге своей комнаты Максима с довольной улыбкой на губах и украшенной красивым ошейником робо-крысой в руках.
Я знаю, как тебе помочь! радостно проговорил Максим.
Он аккуратно опустил серого зверька на пол в коридоре, а сам шагнул в комнату Алексея.
Чай у тебя есть? спросил он.
Кофе, сонно ответил Владыкин.
Сойдет и кофе, сказал Максим, набирая команды на дисплее кухонного автомата.
Ты крысу свою в коридоре забыл, проговорил Алексей, шаркающей походкой удаляясь в ванную комнату.
Там ей самое и место. Тебе кофе сделать?
Сделай. И бутерброд с джемом, пожалуйста.