Бог его знает, раздраженно хмыкнул Фокс и понюхал дуло.
Вы похожи на старую деву с нюхательной солью, заметил Аллейн.
Может, и так, сэр, но не чувствую никакого запаха, кроме смазки.
Знаю. Есть еще кое-что. Слушайте.
В дальнем конце дома послышалось шевеление: хлопнула дверь, поднялся ставень, открылось окно.
Слуги просыпаются, сказал Аллейн. Опечатаем комнату, поставим полицейского на страже, а вернемся попозже. Давайте соберем наши находки, выясним, что у остальных, и поспим часа три. Не забудьте, в Ярде в десять часов. Пошли.
Но сам он не двинулся с места. Фокс посмотрел на него с сомнением и начал убирать в саквояж револьвер, шпатлевку, пустой пузырек и рукоятку слоновой кости.
Нет, черт побери, буркнул Аллейн. Я еще поработаю. Забирайте улики, Фокс, и отдайте экспертам. Позаботитесь о смене для дежурящих здесь и отправляйтесь на боковую. Увидимся в десять. В чем дело?
Я предпочел бы остаться, мистер Аллейн.
Знаю-знаю. Фанатично преданный своему делу инспектор. Домой.
На что Фокс, проведя рукой по коротким седоватым волосам, ответил:
Я в хорошей форме, право слово. Специально не думаю про пенсию. Вот, спасибо вам большое, мистер Аллейн.
Мне, возможно, удастся еще копнуть свидетелей.
Те наверху до десяти не проснутся.
Растолкаю, если потребуется. Почему им достается все веселье? А еще я хочу позвонить жене. Доброго вам утра, мистер Фокс.
Открыв дверь на площадку, Фокс повернул ручку. Дверь распахнулась внутрь, ударив его в плечо. Выругавшись, он отступил на шаг, и под ноги ему свалился лорд Пастерн.
VI
Глаза свирепо смотрели прямо перед собой, а когда Фокс склонился над ним, открылся еще и рот.
Что это вы тут вытворяете? взвился лорд Пастерн.
Ловко перекатившись, он вскочил на ноги. Щеки и подбородок у него блестели от седой щетины, как от изморози, глаза покраснели, смокинг измялся. Окно на лестничной площадке безжалостно заливало его светом раннего утра, в котором он выглядел жутковато. Манера его, однако, не утратила агрессивности.
На что уставились? добавил он.
С тем же правом мы можем спросить вас, отозвался Аллейн, что вы задумали, когда, по всей очевидности, устроились, привалившись спиной к двери.
Я задремал. То еще дельце, когда человека не пускают в его собственные комнаты в пять часов утра.
Ладно, Фокс, устало сказал Аллейн. Идите.
Очень хорошо, сэр, ответил Фокс. Доброе утро, милорд.
Обойдя лорда Пастерна, он ушел, оставив дверь приоткрытой. Аллейн слышал, как он распекает сержанта Маркса на площадке:
И это называется наблюдением?
Мне велели только присматривать, мистер Фокс. Его светлость заснули, едва коснулись пола. Я решил, что пусть тут поспит, какая разница.
Фокс величественно заворчал и начал спускаться, его не стало слышно.
Закрыв дверь кабинета, Аллейн отошел к окну.
Мы еще не закончили с этой комнатой, сказал он, но, думаю, кое-что в ней уже можно потревожить.
Откинув занавески, он поднял окно. Снаружи уже совсем рассвело. В окно влетел свежий ветерок, подчеркнув, перед тем как развеять, застоявшиеся запахи ковра, кожи и стылого сигаретного дыма. Настольная лампа все еще проливала неуместную теперь желтизну на окружающий ее мусор. Аллейн повернулся от окна лицом к лорду Пастерну и обнаружил, что тот ловкими любопытными пальцами роется в ящике на столе.
Хотите покажу, что вы ищете? предложил Аллейн. Вдруг оно то самое? Открыв саквояж Фокса, он достал коробку. Пожалуйста, ничего трогайте, просто посмотрите.
Его светлость посмотрел, но раздраженно-нетерпеливо и, насколько понял Аллейн, без особого удивления.
Где вы это нашли? спросил лорд Пастерн, дрогнувшим пальцем указав на рукоятку слоновой кости.
В ящике. Можете опознать?
Вероятно, прошептал тот.
Аллейн указал на орудие убийства.
Шильце, которое было закреплено здесь шпатлевкой, изначально, возможно, вставлялось в эту рукоятку. Мы попробуем вставить. Если войдет, это будет означать, что оно взято из шкатулки для рукоделия леди Пастерн, которая стоит в гостиной.
Это вы так говорите, оскорбительно заявил лорд Пастерн.
Аллейн сделал пометку.
Не могли бы вы сказать, находилось ли это шильце в вашем ящике, сэр? До вчерашнего вечера?
Лорд Пастерн, однако, рассматривал лежащий поодаль револьвер. Выпятив нижнюю губу, он глянул на Аллейна и вдруг стремительно выбросил руку, намереваясь его схватить.
Хорошо, согласился Аллейн, можете его взять, но, пожалуйста, ответьте на мой вопрос о шильце.
Откуда мне знать? безразлично отозвался его светлость. Я не знаю.
Не разворачивая пленку, он перевернул револьвер и, схватив лупу, всмотрелся в нижнюю часть рукояти, а после издал визгливый кудахчущий смешок.
Что вы ожидали увидеть? небрежно спросил Аллейн.
Вот те на! отозвался лорд Пастерн. Уж вы-то наверняка хотите узнать!
Он смотрел на Аллейна в упор. Его налитые кровью глазки нахально подмигивали.
Чертовски весело, удовлетворенно заметил он. С какой стороны ни взгляни, просто смех.
Он рухнул в кресло и с явным злорадством потер руки.
Закрывая коробку, Аллейн совершил нечеловеческое усилие, чтобы взять себя в руки. Он встал над лордом Пастерном и пристально посмотрел ему в глаза. Лорд Пастерн тут же зажмурил свои и надул щеки.
Спать хочется, заявил он.
Послушайте меня, сказал Аллейн. Вы хотя бы представляете себе, какая опасность вам угрожает? Вы отдаете себе отчет в том, какие последствия будут иметь сокрытие или отказ дать важную информацию в ходе расследования убийства? Мой долг предостеречь вас, что подозрения против вас весьма серьезны. Вы получили официальное предупреждение. У тела человека, к которому вы питали, надо думать, некоторое уважение, вы повели себя ужасающим образом. Должен сказать вам сэр, что если вы и дальше будете так нелепо разыгрывать фривольность, мне придется попросить вас проехать в Скотленд-Ярд, где вы будете допрошены и при необходимости задержаны.
Он ждал. По ходу его речи лицо лорда Пастерна понемногу расслаблялось. Теперь губы у него надулись и выдули пузырек воздуха, от которого вздыбились усы. Его светлость, по всей очевидности, спал.
Аллейн несколько минут рассматривал его, потом сел за стол так, чтобы не терять из поля зрения лорда Пастерна, и, немного подумав, подтянул к себе пишущую машинку, достал из кармана письмо Фелиситэ и, найдя лист бумаги, начал снимать копию.
При первых же ударах клавиш глаза лорда Пастерна открылись, встретили взгляд Аллейна и закрылись снова. Пробормотав что-то невразумительное, его светлость захрапел с еще большим пылом. Закончив печатать, Аллей положил копию рядом с оригиналом. Они были напечатаны на одной машинке.
На полу, у кресла, где предыдущим вечером сидела Карлайл, лежал журнал «Гармония». Подняв его, Аллейн перелистнул страницы. С десяток выпало, потом и переплет немного разошелся. Журнал открылся на странице НФД, и Аллейн, как до него Карлайл, заметил в ложбинке пепел от сигареты. Он прочел письмо, подписанное «Тутс», перелистнул еще несколько страниц и наткнулся на статью о торговле наркотиками и театральную рецензию Эдварда Мэнкса. Он снова посмотрел на возмутительную фигуру в кресле.
Лорд Пастерн, сказал он громко. Просыпайтесь. Просыпайтесь, ваша светлость.
Лорд Пастерн неожиданно дернулся, щелкнул языком и издал горлом кошмарный скрежет:
Й-эй-хэ?
Будет вам, вы же не спите. Ответьте-ка на один вопрос. Аллейн сунул ему под нос «Гармонию». Как давно вам известно, что Эдвард Мэнкс и есть НФД?
Глава 8
Утро
I
Глава 8
Утро
I
Лорд Пастерн по-совиному моргал на предъявленный ему журнал, потом вдруг развернулся в кресле и посмотрел на стол. Письмо и его копия демонстративно лежали рядом с пишущей машинкой.
Да, подтвердил Аллейн, так я и узнал. У вас есть этому объяснение?
Подавшись вперед, лорд Пастерн как будто уставился на свои стиснутые руки. Когда он заговорил, его голос звучал приглушенно и подавленно.
Нет, будь я проклят. Я не буду отвечать на вопросы. Сами выясняйте. Я иду спать.
С трудом поднявшись, он расправил плечи. Дерзости в нем не поубавилось, но Аллейну подумалось, теперь к ней примешивалась некоторая нерешительность.
Я ведь в своем праве? с толикой вежливости, какая ему до сих пор не удавалась, добавил он.
Разумеется, тут же согласился Аллейн. Ваш отказ будет занесен в протокол. Это все. Если передумаете и решите послать за поверенным, мы будем рады его вызвать. А пока, сэр, боюсь, я должен поместить вас под пристальный надзор.
То есть чертов бобби будет таскаться за мной точь-в-точь как огромный жирный пудель?
Можно и так сказать. Думаю, мне нет нужды повторно предостерегать вас о вашем крайне двусмысленном положении.
Решительно никакой. Его светлость отошел к двери и остановился спиной к Аллейну, взявшись за ручку и тяжело на нее нажимая.
Скажите, чтобы подали вам завтрак, распорядился он, не оборачиваясь, а после медленно вышел и стал подниматься к себе.
Аллейн крикнул ему вслед «спасибо» и кивнул стоявшему на площадке Марксу. Маркс последовал за лордом Пастерном наверх.
Вернувшись в кабинет, Аллейн закрыл окно, огляделся в последний раз, собрал саквояж Фокса и, вынеся его на площадку, закрыл и опечатал дверь. На площадке Маркса сменил другой полицейский в штатском.
Привет, Джимсон, сказал Аллейн. Только что пришли?
Да, сэр. Заступил на смену.
Кого-нибудь из слуг видели?
Горничная только что поднялась наверх, мистер Аллейн. Мистер Фокс оставил распоряжение не пускать обслугу сюда на этаж, поэтому я отослал ее вниз. Она, кажется, была очень недовольна.
Естественно, сказал Аллейн. Хорошо. Держитесь как можно тактичнее, сами понимаете, но ничего не упустите.
Есть, сэр.
Перейдя площадку, он толкнул двери бального зала, где Томпсон и Бейли как раз собирались уходить. Аллейн осмотрел ряд стульев вокруг рояля и лист писчей бумаги, который нашел Бейли. На нем была карандашом написана программа выступления оркестра на прошлый вечер. Бейли указал на тонкий слой пыли на крышке рояля и объяснил Аллейну, где были найдены отчетливые следы револьвера, французского зонта и зонтов попроще. Бейли с Томпсоном сочли довольно странным, что столько пыли успело осесть после того, как эти предметы забрали. Не так уж и странно, предположил Аллейн, учитывая, что лорд Пастерн, по собственному его заявлению, выстрелил в бальном зале холостым патроном, а это, вероятно, стрясло уйму пыли с очаровательной, но вычурной лепнины на потолке.