В первый раз я видел Дэка удивленным. Потом он вдруг захохотал так, что, не в силах бороться с перегрузкой, сполз по переборке на пол.
И не вижу ничего смешного, зло сказал я.
Дэк оборвал смех и стер проступившие слезы:
Лорри, неужели ты вправду думаешь, что я нанял тебя в подсадные утки?
Это очевидно.
И я поделился с ним дедуктивными выводами насчет прошлых попыток устранить Бонфорта. Дэку хватило такта не рассмеяться вновь.
Ясно. Ты, значит, решил, что будешь вроде того несчастного, который пробовал еду за столом у средневекового короля. Что ж, попытаюсь разубедить, а то вряд ли ты будешь хорошо играть, чувствуя себя мишенью. Послушай, я с шефом уже шесть лет. За это время он ни разу не пользовался дублерами. Два покушения произошли у меня на глазах, и в одном случае я сам пристрелил киллера. Пенни, ты с шефом дольше при тебе он приглашал хоть раз дублера?
Девушка смерила меня ледяным взглядом:
Никогда! И сама мысль о том, что шеф мог бы подвергнуть опасности другого, спрятавшись за его спиной Я просто обязана дать вам по физиономии вот что я должна сделать!
Успокойся, Пенни, мягко сказал Дэк. Вам обоим, и кроме этого, есть чем заняться на пару. И Лорри не так уж глупо рассудил для постороннего, конечно. Кстати, Лоренцо, это Пенелопа Рассел, личный секретарь шефа и твой главный тренер.
Рад познакомиться, мадемуазель.
Сожалею, но ответить тем же не могу!
Прекрати, Пенни, иначе отшлепаю по попке и два g меня не остановят! Лоренцо, я понимаю, играть Бонфорта малость рискованней, чем править инвалидной коляской. Мы оба знаем, что находились уже желающие прикрыть его страховой полис. Но сейчас мы боимся не этого. В сложившейся ситуации, по причинам, которые ты скоро поймешь, парни, играющие против нас, даже пальцем не посмеют тронуть шефа либо тебя в его роли. Ты уже видел они играют грубо. Они при первом удобном случае прикончат меня или даже Пенни. В данный момент они и тебя убили бы, кабы дотянулись. Но как только ты выйдешь на публику в роли шефа, опасность будет позади. В силу обстоятельств они просто не смогут пойти на убийство.
Он пристально вгляделся в мое лицо:
Ну как?
Я замотал головой:
Не улавливаю смысла.
Скоро уловишь. Тут дело тонкое оно касается марсианского образа жизни. Обещаю: еще до посадки ты все поймешь.
Однако дело мне по-прежнему не нравилось. Пока что Дэк меня впрямую не обманывал насколько я могу судить, но ему прекрасно удавалось меня обдурить, скрывая часть правды.
Слушай, Дэк, а почему я должен верить тебе или этой леди? Извините, мисс. Я хоть и не питаю особых симпатий к мистеру Бонфорту, но у публики он пользуется славой человека болезненно до отвращения даже честного. С ним я когда смогу побеседовать? Только по прибытии на Марс?
На бодром, некрасивом лице Дэка вдруг проступило уныние.
Похоже что нет. Пенни тебе не говорила?
Что не говорила?
Старина, мы просто вынуждены подменять шефа. Его похитили.
У меня вдруг ужасно разболелась голова. От двойной тяжести, а может, от обилия впечатлений.
Вот теперь, продолжал Дэк, ты знаешь, отчего Джок Дюбуа не хотел тебе ничего говорить, пока мы на Земле. Это самая крупная сенсация для репортеров со времен первой высадки на Луну. Поэтому нам приходится крутиться как проклятым, лишь бы никто ничего не разнюхал. Так что пока не разыщем шефа и не вернем его обратно, вся надежда на тебя. И кстати, ты уже играешь свою роль. Этот кораблик на самом деле вовсе не «Рискуй». Он личная яхта и походная канцелярия шефа; имя ему «Том Пейн». «Рискуй» крутится на опорной орбите вокруг Марса и передает наши позывные и знают об этом только его капитан и связист. А «Томми» тем временем на всех парусах мчится к Земле за подходящей заменой для шефа. Улавливаешь, старина?
Не совсем Однако, капитан, если мистера Бонфорта похитили политические противники зачем делать из этого тайну? Я бы на вашем месте кричал об этом на каждом углу.
На Земле мы бы так и поступили. И в Новой Батавии. И на Венере. Но не на Марсе! Знаешь легенду о Кккахграле Младшем?
Э-э-э Боюсь, что нет.
Тогда слушай внимательно. Она наглядная иллюстрация марсианской щепетильности. Короче говоря, этот Ккках а жил он тысячи лет назад должен был прийти в определенное время к определенному месту, чтобы удостоиться высокой чести вроде посвящения в рыцари. Не по своей на наш взгляд вине, но он опоздал. В силу марсианских приличий за опоздание ему полагалась казнь. Учтя его молодость и выдающиеся подвиги, некоторые радикалы предложили повторить испытание. Кккахграл и не подумал согласиться! Настоял на своем праве лично выступать обвинителем на суде чести, выиграл дело и был казнен. Что сделало его живым воплощением и святым покровителем марсианских приличий. Так-то.
Но Бред ведь!
Ой ли? Мы же не марсиане. А они очень древняя раса; у них сложена целая система требований и обязанностей для любого случая жизни. Марсиане величайшие из всех мыслимых формалистов. Древние японцы со своими «гиму» и «гири» в сравнении с марсианами отъявленные анархисты. У марсиан нет понятий «хорошо» и «плохо», есть лишь «пристойно» и «непристойно» в квадрате, в кубе и со всякими довесками. Тут в чем дело шефа усыновляет Гнездо того самого Кккахграла Младшего. Теперь понимаешь?
Но я по-прежнему не понимал. На мой взгляд, этому Кккаху было самое место в «Гран-Гиньоле».
Бродбент между тем продолжал:
Очень просто. Шеф, наверное, крупнейший знаток марсианских обычаев и психологии. Он уже много лет ими занимается. А в среду в Lacus Soli, ровно в полдень по местному времени, состоится обряд его усыновления. Если шеф будет на месте и сдаст экзамен все отлично. Если не будет и не важно, по какой причине, то оскорбит все Гнезда Марса, от полюса до полюса. Величайший межпланетный и межрасовый политический успех в истории обернется чудовищным провалом. И последствия будут Как минимум, марсиане откажутся даже от нынешнего ограниченного сотрудничества с Империей. А более вероятна месть. Погибнут люди может быть, все люди на Марсе. Тогда экстремисты из Партии Человечества возьмут верх и Марс присоединят к Империи силой но только после смерти последнего марсианина. И все это оттого, что Бонфорт не явился на обряд усыновления. Марсиане к подобному относятся очень серьезно.
Дэк вышел так же стремительно, как и появился. Пенелопа Рассел снова включила проектор. Меня раздражало, что я не успел вовремя спросить, почему бы противникам Бонфорта просто-напросто не прикончить меня, раз уж им так легко опрокинуть политическую тележку с яблоками, помешав Бонфорту самому либо его дублеру принять участие в варварском марсианском обряде. Что поделаешь, забыл спросить может, из-за подсознательной боязни ответа.
Дэк вышел так же стремительно, как и появился. Пенелопа Рассел снова включила проектор. Меня раздражало, что я не успел вовремя спросить, почему бы противникам Бонфорта просто-напросто не прикончить меня, раз уж им так легко опрокинуть политическую тележку с яблоками, помешав Бонфорту самому либо его дублеру принять участие в варварском марсианском обряде. Что поделаешь, забыл спросить может, из-за подсознательной боязни ответа.
Я продолжил изучение Бонфорта: отслеживал манеры и жесты, вникал в настроения, которые им сопутствовали, воспроизводил про себя голос и интонации, все глубже погружаясь в детали. Вдохновение полностью завладело мной я уже «влез в его шкуру».
Однако, увидев Бонфорта в окружении марсиан, я пришел в ужас. Они касались его своими ложнолапами! Я настолько сжился с изображением, что буквально ощутил их прикосновения и еще этот невыносимый запах! Я сдавленно вскрикнул и замахал руками:
Выключите!
Изображение пропало; зажегся свет. Мисс Рассел удивленно смотрела на меня:
Что с вами?
Я перевел дух и постарался унять дрожь:
Мисс Рассел, вы меня извините Но, бога ради, не показывайте больше такого. Я не переношу марсиан.
Она смотрела на меня, словно не верила глазам и ушам, и тем не менее презрительно.
Говорила же им, что эта идиотская затея не сработает, проговорила она со злой усмешкой.
Мне очень жаль Но я ничего с собой поделать не могу.
Она не ответила и с трудом выбралась из «соковыжималки». При двойной перегрузке мисс Рассел держалась не так уверенно, как Дэк, но справлялась. Так ни слова и не сказав, она ушла и закрыла за собой дверь.
Назад она не вернулась. Вскоре дверь отворилась, пропустив в каюту человека, находившегося внутри некоего сооружения, наподобие детского стульчика на колесах.
Как мы себя чувствуем? пробасил он.
Выглядел он лет на шестьдесят с лишком, был малость полноват, а в обращении несколько ироничен. В диплом его я не заглядывал, но держался он точь-в-точь как врач перед пациентом.
Неплохо, а вы, сэр?
Не жалуюсь. То есть ни на что, кроме ускорения, добавил он, бросив взгляд на свою каталку, к которой был пристегнут ремнями. Что вы скажете о моем колесном корсете? Возможно, несколько не по моде, но уменьшает нагрузку на сердце. Да, чисто для протокола: я доктор Чапек, личный врач мистера Бонфорта. Ваше имя мне известно. Так что мы имеем относительно вас и марсиан?
Я постарался объяснить все кратко и без эмоций. Доктор Чапек кивнул:
Капитану Бродбенту следовало меня предупредить. Придется изменить ваш вводный курс. Наш капитан очень толковый молодой человек, но иногда прежде делает, а уж потом думает Настолько образцовый экстраверт, что пугает меня порой. Но, по счастью, ничего страшного не произошло. Мистер Смайт, я, если позволите, проведу с вами сеанс гипноза. Даю слово врача, что сделаю это лишь с целью избавить вас от упомянутого затруднения и ни в коей мере не потревожу вашей духовной целостности.
Он вынул из кармана старомодные часы на цепочке такие давно уже сделались привычным атрибутом его профессии и сосчитал мой пульс.
Вы могли бы и не спрашивать позволения, сэр, ответил я. Только ничего не выйдет. На меня гипноз не действует.
Я изучал технику гипноза, когда занимался «чтением мыслей». Но моим наставникам так и не удалось загипнотизировать меня самого. А в таком номере немного гипноза вовсе не помешает, особенно если местная полиция не слишком рьяно следит за исполнением законов, которыми медицинская ассоциация связала нас по рукам и ногам.
Хм, вот как?.. Тогда просто сделаем все, что можно. Расслабьтесь, лягте поудобнее, и побеседуем о том, что вас беспокоит.
Он продолжал играть с часами, раскачивая их на цепочке, хотя давно уже сосчитал мой пульс. Я хотел напомнить ему об этом часы пускали зайчиков мне прямо в лицо, но у него это было, наверное, что-то наподобие нервного тика, и сам он ничего не замечал. Во всяком случае, дело не стоило того, чтобы выговаривать постороннему пожилому человеку.