И тут на всю квартиру прозвучал крик:
Арнольд!
Товарищ Тыжных безмолвно отодвинул гражданку Коновалову от прохода и пошёл в квартиру, вытаскивая на ходу наган из галифе.
Ракель Самуиловна думала, что вопрос решён, товарищ Буханкин всё им объяснил, и сейчас эти странные, мягко говоря, товарищи уйдут. И тут она увидела страшное: из рукава мелкого и мерзкого типа появилось недлинное, но широкое лезвие ножа. Этот тип левой рукой схватился за правую руку Арнольда и
Арнольд, что было сил крикнула товарищ Незабудка.
Её глаза округлились от ужаса, она видела всё в мельчайших подробностях. Нож мелкого ублюдка ударил в спину высокого красавца снизу вверх, в середину спины. Она увидела удивлённое лицо товарища Буханкина, он смотрел на мерзавца так, словно хотел его о чём-то попросить, и попытался полезть в карман за оружием, но вторую его руку перехватил Мадьяр, вцепился в них своими гаечными ключами намертво, не давая пошевелиться товарищу Буханкину. А по руке, в который Чапа сжимал нож, поползли тонкие, почти чёрные, из самого сердца, струйки крови. А Чапа ещё и приговаривал:
Да давай ты уже, подыхай, чё ты рогатишься-то, подыхай, надоел уже стоять тут. Чё ты долгий такой, я ж тебе до сердца сразу достал.
Наконец ноги у Арнольда Буханкина подкосились, он стал падать так же безмолвно, как и стоял. А Чапа вытащил из раны свой нож. Буханкин упал на колени, и потом повалился головой на сапоги Жирного.
Тут на пол упал и ридикюль товарища Незабудки, лёгкий, почти пустой. Он был пуст, потому что в руках Ракель Самуиловны был револьвер. Она держала его обеими руками и поэтому не придерживала края распахнувшегося халата. Она выстрелила в того, кого сейчас ненавидела.
Бах!
И пуля ударила Чапу в грудь. Ублюдок удивился не меньше Арнольда Буханкина, когда в его сердце входил нож. Чапа глянул на Ракель Самуиловну, потом на расплывающееся, на груди тёмное пятно и сказал:
Да ты чё, шалава кабацкая Ну нафига?
И упал на пол рядом с товарищем Арнольдом.
А Ракель Самуиловна начала стрелять, выпуская одну пулю за другой в МУРовцев.
Бах!
Вторая пуля впилась в необхватную ляжку Жирного.
Бах!
Третья пуля ударила в косяк двери, выбив длинную щепу.
Бах!
Четвёртая ударила Жирного в плечо. И он, не дожидаясь, пока ещё пули достанут его, кинулся прочь из комнаты, сметая на своём пути Фельдшера, роняя его на пол и спотыкаясь об него, тоже падая и вываливаясь из комнаты.
Получайте, мерзавцы, кричала Ракель Самуиловна стреляя, получайте!
Бах!
Следующая пуля ударила в стену напротив двери.
Бах!
И последняя зацепила бок Мадьяру, который тоже выскакивал из комнаты из-под града пуль, спотыкаясь о гору из огромного тела Жирного.
Товарищ Тыжных увидел, как в тусклом свете слабой лампы из комнаты в коридор вываливаются люди, а там, в комнате, гремят и гремят выстрелы, и высоко кричит женщина. Он присел на колено, взял револьвер в обе руки и крикнул:
Товарищ Незабудка, кто это? Что за люди?
А Ракель Самуиловна кричала в ответ, нажимая и нажимая на курок револьвера, в котором не было патронов:
Это убийцы, товарищ Тыжных, убийцы, убивайте их, они зарезали Арнольда!
Глава 10
Больше ничего Свириду говорить было не нужно. До кучи врагов было всего десять шагов, с такой дистанции он не промахивался. Первый враг получил своё сразу. Это был Мадьяр, который вытягивал из внутреннего кармана пистолет и вставал с пола. Он выстрелил во Свирида и не попал. Пуля пролетела мимо.
А вот первая пуля Тыжных сразу попала в цель, она ударила Мадьяра в грудь, а вторая в голову, в лоб, да так, что кепка подлетела под потолок. А сам Мадьяр рухнул и сполз по стене замертво. Третью пулю получил тяжело встающий с пола и заливающий всё вокруг своей вонючей кровью Жирный. Пуля ударила его в грудь, но он как будто не заметил этого, продолжал вставать, опираясь на стену, тогда Тыжных влепил ему пулю в голову. На лбу у Жирного появилась дыра над левым глазом. Но и это не остановило великана. А тот закрыл дыру огромной ладонью и с удивлением смотрел на Свирида правым глазом.
Тогда Свирид выстрелил ещё раз и ещё, прямо в центр лба. Ещё две дырки в огромной голове. Только тут Жирный повалился на пол, как тяжёлый куль. Последнюю пулю, товарищ Тыжных выпустил в спину Фельдшера, тот схватился за бок и пошёл по корриду прочь от Свирида. И сделав три шага, упал. А сам товарищ Тыжных спрятался за угол, привычным движением открыл крышку барабана, вытряхнул гильзы одну за одной и стал вставлять патроны, не отрывая глаз от угла, из-за которого могли появиться враги. Он не видел, как из комнаты с залитым кровью брюхом, держась за стену, вышел Чапа. И пошёл к чёрному выходу, оставляя на стене кровавые лапы. Его за ногу схватил Фельдшер:
Чапа, подними меня. Он мне почку прострелил.
Не говоря ни слова, вопреки своему характеру, Чапыга помог подняться Фельдшеру, побоялся он бросить этого страшного человека, и они, поддерживая друг друга, скрылись в темноте коридора, уходя к чёрному ходу.
Тыжных заглянул за угол, целясь в темноту коридора и крикнул:
Товарищ Катя? Вы живы?
Тыжных, они убили Арнольда, кричала красавица, они убили Арнольда. Убейте их всех.
Он прошёл по коридору, никого не встретив. Но оружия не опуская. Заглянул в комнату. Там, в распахнутом халате на голое тело и перемазавшись в крови, сидела Ракель Самуиловна, у неё на коленях лежала голова Арнольда.
Они убили его, Свирид, сказала Ракель Самуиловна как-то удивлённо. Вы их убили?
Не всех, сухо говорил Свирид, словно оправдывался. В коридоре только двое. Но кровища тянется дальше, по-всякому эти контры своё получили.
Он снял фуражку, стоял хмурый и серьёзный. В заношенной кожанке сбитых до белизны на сгибах сапогах. В одной руке фуражка в другой «наган». Он старался не смотреть на тело Ракель Самуиловны, которое почти не прикрывал распахнутый халат.
Они убили его, Свирид, опять произнесла товарищ Незабудка и зарыдала.
Да хватит вам, товарищ Катя, вдруг как-то зло сказал Тыжных, прекратите это. Что вы тут устроили панихиду, товарищ Бухакнкин погиб как положено бойцу революции. Я б тоже так хотел бы. И оденьтесь, все ваши телеса видать.
Но его строгость не обманули женщину, она почувствовала, что голос его едва не срывается. Она взглянула на него и увидела совсем-совсем молодого, пусть даже крепкого и решительного человека, которого сильно тронула смерть товарища, но который не собирается сгибаться под страшным гнётом случившегося.
Но его строгость не обманули женщину, она почувствовала, что голос его едва не срывается. Она взглянула на него и увидела совсем-совсем молодого, пусть даже крепкого и решительного человека, которого сильно тронула смерть товарища, но который не собирается сгибаться под страшным гнётом случившегося.
И что будем делать? спросила Ракель Самуиловна, наконец запахивая халат.
Собираться будем. И быстро.
Нужно куда-нибудь сообщить.
Сообщим из безопасного места. Собирайтесь.
Мне нужно принять ванну. она показал руки, запачканные кровью товарища Арнольда.
А мне нужна победа мировой революции. На помывку вам две минуты.
Что? Две минуты? удивилась красавица. Да что можно помыть за две минуты?
Всё! уверенно сказал Свирид. Сразу видно, что вы не служили в Первой конной. У нас комэск говорил: одёжка минута, уборная, помывка две минуты, коня под седло минута. Через четыре минуты всем быть в седле.
А сколько ваш комэск давал времени на завивку волос и наложение румян? с вызовом спросила товарищ Незабудка.
Товарищ Катя, с упрёком заговорил Тыжных. Не время шутить, они, между прочим, не за мной приходили, они за вами приходили, и как я понял, я не всех убил, он взял из её рук револьвер, достал из кармана патроны, стал его заряжать. И я так думаю, они ещё придут. Так что две минуты на помывку и уходим.
Он протянул ей заряженное оружие:
Не выпускайте его из рук даже в уборной.
Товарищ Незабудка взяла оружие и, поджав губы, пошла в уборную, переступая через трупы аккуратненько. Свирид пошёл с ней, и встал рядом с дверью.
Вы что будете тут стоять? возмутилась Ракель Самуиловна. Идите в комнату.
Я ж вас охраняю, а не комнату.
Не нужно стоять под дверью дамских комнат, когда там дамы. Вас этому не учили?
При царизме меня вообще ничему не учили, а при советской власти меня учили только воевать да читать. А про дамские комнаты я и слыхом не слыхивал.
Отойдите от двери и займитесь чем-нибудь.
Да хватит вам, товарищ Незабудка, делайте свои дела, я от вас теперь ни на шаг не отойду. Вот не было меня с вами и вон Арнольд мёртвый лежит.
Товарищ Тыжных, отойдите отсюда, иначе я просто буду стоять тут, и мы будем просто терять время, безапелляционным тоном говорила красавица.
Вот была у нас такая корова одна в деревне, дура однорогая, хозяин её Падлой звал, вот всё она упрямствовать любила, вот что б всегда всё по её было, назидательно отвечал Тыжных. Так её паровоз сбил. Насмерть, только ноги задние остались.
Он пошёл к комнате, Ракель Самуиловна наконец закрыла дверь дамской комнаты закатила глаза к небу, вернее, к потолку и сказала сама себе:
Боже мой, деревенская непосредственность это нечто! Он сравнил меня с однорогой коровой по имени Падла, она взглянула на себя в зеркало, хмуро и невесело, и поправила локон. Возможно, это деревенская форма флирта.
И тут ей в глаза бросилась её рука, вся в потёках крови убитого молодого человека, который её охранял, и она заплакала.
Минут пять, не меньше, она уделила утреннему туалету. Только умылась и чуть ополоснула тело. Очень было мало ей воды и мыла, но положение и вправду было серьёзным. Она вышла из ванной комнаты посвежевшей, но глаза всё равно были заплаканными. Свирид сидел на корточках возле трупа Жирного и рассматривал его удостоверение.
Они сказали, что они из МУРа, произнесла Ракель Самуиловна.
Он встал и показал ей кастет, килограммовую гирю на крепкой цепочке, слегка окровавленную пачку денег и ответил:
Удостоверения у них хорошо сделанные, но у МУРовцев такого быть не может. Бандиты это. Собирайтесь, берите только документы и деньги, больше ничего. И быстро, они вернутся или пришлют новых бандитов.
Она молча кивнула, она и сама всё понимала. Но всё-таки решила взять с собой кое-что из любимого. И при постоянных окриках Свирида, и постоянно плача, как только взгляд её падал на тело Арнольда, Ракель Самуиловна успела собрать в баул: две шляпки одну «грильяж» и ещё одну серьёзную, с вуалью. Недошитое платье надо дошить. Все чулки, что не порваны. Все духи они заграничные. Всю косметику потом пойди купи еще такую. Балеро а вдруг прохладно будет. Манто какая дура бросит чернобурку. Кое-что из нижнего, мало ли что Перчатки. Шарфы. Ну и по мелочи.