Добрый день, Фиона, тихо сказала я.
Она оторвалась от расписания, которое внимательно изучала, и ее рот раскрылся от удивления.
Ортанс!
Она весело вскочила со стула:
Садитесь! Поберегите ногу.
Спасибо, все нормально, пойду гляну на занятия.
Понятно!
Я оставила в кабинете сумку, куртку и костыли. Они мне были нужны, но я их просто не выносила и уж тем более не хотела идти с ними по школе, я и так чувствовала себя достаточно приниженной. О риске я предпочла не думать Перед тем как выйти из кабинета, я обернулась к Фионе:
Расскажете за обедом о моих девочках?
С удовольствием!
Я шла по коридору и рассматривала развешанные на стенах фотографии память о концертах последних пяти лет, о часах славы Огюста, потом я сделала крюк, завернула в раздевалку и присела на скамейку. Еще вчера это была моя повседневная жизнь, а сама школа как бы продолжение моей квартиры. На утренние занятия приходят взрослые ученики, поэтому сейчас здесь не было обычного бардака. Тем не менее повсюду валялись вещи подростков трико, пуанты, гетры. Когда я снова надену танцевальный костюм и включусь в школьную суету? Я отдавала себе отчет в том, что даже с выпускным концертом вряд ли что-то получится, поскольку я подрастеряла навыки. От этих мыслей усилилось ощущение, что я приняла правильное решение, отстранившись от школьных проблем, ведь мазохизм меня никогда не привлекал. Возможно, я стану спокойнее ко всему относиться?
Несколько минут спустя я зашла в репетиционный зал Бертий. Осторожно проскользнула в уголок. Она была сконцентрирована на занятиях, однако заметила меня и сдержанно улыбнулась. Давно я не любовалась ее работой. Грациозность и изящество Бертий гипнотизировали. Она предложила ученицам перейти к растяжкам, а потом подошла ко мне:
Присоединяйся к нам, тебе будет полезно.
Нет, не хочу мешать
Дамы, у нас почетная гостья.
Все танцовщицы обернулись к нам, они знали меня и постарались подбодрить, приглашая жестами.
Не заставляй себя упрашивать!
Окей!
Я сдалась и несколько секунд постояла у станка, не шевелясь, вытянув руки вдоль тела ладонями вниз, покрываясь гусиной кожей. Удовольствие в чистом виде. Я представляла себе глухой стук ног, соприкасающихся с полом после прыжка. Я отдала бы все, лишь бы как следует поработать у станка, поднимать поочередно ноги, тянуть стопы, усиленно разминать, а потом закружиться в вихре пируэтов и снова испытать чувство невесомости, когда ты уже не касаешься пола. Мои кулаки сжались, губы вздрогнули. Я почувствовала на талии руки Бертий. Не произнося ни слова, она стала направлять мои движения, ощущения были волшебными, узлы развязывались, мышцы оживали. Мое тело радостно подчинялось аккуратным, но четким подсказкам Бертий и одновременно наполнялось жизнью. Продолжая заниматься мной, она назначила своим ученицам встречу на следующей неделе.
Как мило, что ты навестила нас, сказала она, когда зал опустел. Как у тебя дела?
Скорее хорошо
Но вид у тебя все же не ахти.
Я не часто выхожу из дома.
Тебе не хватает ультрафиолета! А как настроение?
Справляюсь
Как всегда, гордая и независимая
Я посмотрела на Бертий, оценив ее проницательность.
А почему ты не пришла ко мне? заорал Сандро, перебив наш диалог. Сегодня днем я тебя похищаю!
Не думаю! засмеялась я с облегчением.
За обедом мы искренне веселились. Я решила вести себя так, будто в присутствии Фионы нет ничего экстраординарного и оно никак не влияет на привычные ритуалы и не нарушает наше взаимопонимание. Странно, но у меня не было чувства соперничества, мне казалось, что она всегда была с нами или что за столом напротив сижу я сама, но только гораздо более мотивированная. Когда-то во мне тоже горел этот огонь. Свежее восприятие Фионы помогало многое увидеть по-новому и подсказывало идеи, которые без нее никогда бы не пришли нам в голову. Несмотря на то что мы неизбежно чувствуем себя старше в присутствии молодежи, есть в их появлении и нечто хорошее! Мы обсудили тему нового учебного года, стартующего в сентябре. Они планировали отремонтировать старые репетиционные классы в глубине двора. В период бурной деятельности Огюста эти помещения были рабочими, а мы их никогда не использовали. Попросту не нуждались в них. Я вдруг вспомнила о предостережении Эмерика. Если я буду продолжать жаловаться на жестокую судьбу и скромно стоять в сторонке, не останусь ли я в результате с носом? Разумно ли уезжать? Я быстро прогнала эти сомнения из-за Эмерика меня одолевает паранойя. Почему общение с ним вдруг стало так вредить мне? Фиона ушла, когда нам принесли кофе, ее ждали ученицы. Я попросила передать привет, но отказалась от предложения зайти на урок. Мне не хватило смелости с ними встретиться.
Она и впрямь хороша, сказала я своим друзьям, когда Фиона ушла.
Бертий заявила столь же решительно, сколь и бестактно:
Ладно, хватит тебе ходить вокруг да около, ты наверняка хочешь что-то нам сказать, иначе бы не явилась! Ты выступаешь типа у меня все хорошо, все такие милые, все прекрасно, но я тебе ни капельки не верю.
Я натянуто улыбнулась:
Не так все просто. Время еле-еле ползет вот я и решила побыть пока в Провансе, потому что нуждаюсь в солнце. Но я хочу быть уверена, что это никак не нарушит ваши планы.
Конечно, не нарушит! ответила она.
Обидно не воспользоваться такой возможностью, поддержал Сандро. На твоем месте я бы уже давно был там!
Ты собираешься туда до конца больничного? поинтересовалась Бертий.
Может быть.
Не дав мне время обеспокоиться легкостью, с которой они меня отпустили, Бертий продолжила:
А как к этому отнесся Эмерик?
Я мигом ощетинилась.
Ортанс? забеспокоился Сандро.
Он еще не знает сообщу ему сегодня вечером. Посмотрим, что он мне скажет. Я пожала плечами, делая вид, будто мне все равно.
Я мигом ощетинилась.
Ортанс? забеспокоился Сандро.
Он еще не знает сообщу ему сегодня вечером. Посмотрим, что он мне скажет. Я пожала плечами, делая вид, будто мне все равно.
У вас с ним все в порядке? спросила Бертий, и ирония в ее голосе была густой, хоть ножом режь.
Она явно приготовилась ужалить. Еще мгновение, и она выложит все, что у нее на душе, а ведь последнее, в чем я нуждалась сегодня, это сцепиться с ней и ждать, пока она одержит легко предсказуемую победу.
С какой стати что-то должно быть не так?
Бертий покачала головой, похоже, она была огорчена больше обычного.
Не знаю, кого ты хочешь убедить, но со мной можешь не стараться, я про него все уже решила, причем давно.
Мне это хорошо известно, в том же тоне ответила я.
Мы с вызовом уставились друг на друга.
Ну вы и зануды, девчонки, какого черта вы ссоритесь?! остановил нас Сандро.
Я выдавила из себя смешок и взглянула на часы:
Вы опаздываете! Бегите, готовьтесь! Сегодня я угощаю.
Я встала и похромала к стойке, чтобы оплатить счет.
Может, вернешься в школу? предложил Сандро.
Нет, я домой.
Он обнял меня, крепко прижал к себе:
Отдохни как следует! Набирай форму и возвращайся!
Обязательно.
Потом пришла очередь Бертий.
Нельзя же обо всем думать одинаково.
Кто бы спорил
Я давно поняла, что ты недолюбливаешь Эмерика. Но вот чего я не понимаю, так это зачем ты так долго ждала, чтобы поделиться со мной своими сомнениями
Как только речь заходит о нем, ты становишься глухой и слепой Просто будь осторожнее. Ты права, что решила вырваться на волю, отдыхай, сколько захочешь. Школа будет ждать тебя.
Я обняла ее и поцеловала:
Скоро позвоню.
Обязательно звони.
И они ушли. В школу, к своим ученикам. А я снова осознанно сделала шаг в сторону.
Я понимала, что веду себя глупо. Подвергаю себя пытке, безрассудно рискую, но мне нужно было проверить Эмерика, а главное, я стремилась заставить его страдать, излить на него яд. Поэтому я тщательно причесалась и накрасилась, надела платье с обнаженной спиной, взяла босоножки на высоком каблуке и выпила максимальную дозу обезболивающего. Потом оставила дома костыли, но не сняла лонгетку и босиком, чтобы хоть на время пощадить щиколотку, вышла из квартиры и захлопнула за собой дверь. Осторожно спустилась по лестнице и дохромала до такси.
Лонгетку я отстегнула только возле ресторана, сунула ее в свою огромную сумку и, наплевав на опасность, застегнула ремешки босоножек. Первый шаг и я с трудом сдержала стон. Ярость и решимость помогли сделать второй шаг. Меня приветствовал наш официант:
Вам уже значительно лучше, это прекрасно! И у меня для вас сюрприз, представьте себе!
Какой такой сюрприз?
Он уже пришел и ждет вас.
Я была ошеломлена. Он пришел раньше? Такого никогда не случалось. Я быстро взяла себя в руки, сообразив, что с нашего привычного места он меня видит.
Спасибо! Пойду к нему, можете меня не провожать.
Я направилась к нашей нише, улыбаясь и изо всех сил стараясь нормально идти, что оказалось гораздо труднее, чем я себе представляла. И все же мне это удалось. Но я показалась себе такой нелепой. Я пала так низко, что перестала уважать свое тело. Зачем? Я же делаю невероятную глупость! Я встретила обжигающий взгляд Эмерика. Мне показалось, что в нем проскочила искра желания. Я подошла, и он встал, осмотрелся по сторонам, проверяя, нет ли в поле зрения какого-нибудь знакомого, и сделал два шага по направлению ко мне. Когда наши тела соприкоснулись, он наклонился и дотронулся губами до моей шеи. Я не сумела удержаться, вцепилась в него и не отпускала несколько секунд. Свою слабость я восприняла как пощечину. Мне захотелось плакать, я разжала пальцы и села. Голеностоп получил заслуженный отдых.
Ортанс, что с тобой? обеспокоенно прошептал он.
Ничего. Я уткнулась носом в меню. Я по тебе скучала, вот и все.
Я почувствовала его пристальное внимание.
Ты сумела выбраться из дома, мне кажется, будто я вновь обретаю тебя. Тебе настолько лучше, просто не верится! Еще две недели назад ты не могла ходить!
Он подумал, что в игрушку вставили новые батарейки. Но нет, он ошибается, мне не лучше, и я бы предпочла, чтобы он наорал на меня, сказал, что я не должна рисковать своим здоровьем ради него. А он даже не подумал об этом. Мне полагалось быть стопроцентно прочной, красивой, чувственной и всегда готовой ответить на его зов. Я решила сыграть до конца роль, которую сама себе назначила на этот вечер, и окинула его самым зазывным взглядом:
Надо бы мне чаще к тебе прислушиваться. Ты всегда прав.
Он самодовольно ухмыльнулся. Пока официант принимал у нас заказ, Эмерик продолжал пожирать меня глазами. Он хотел меня, и я была готова поверить, что моя власть над ним ничуть не ослабела. Эмерик гладил мою руку, и в этом жесте явственно сквозило чувство собственника, разбавленное изрядной дозой желания, однако временами какие-то мысли отвлекали его, и он тогда выглядел озабоченным. Я насторожилась. Что он собирается мне сказать? На его лице проступила извиняющаяся улыбка.