Да, я помогу тебе, сказала Кайя и села на стул напротив. Но не в расследовании убийства.
А в чем же тогда?
Знаешь ли ты, что у тебя налицо все классические симптомы ПТСР?
Харри вопросительно посмотрел на нее.
Посттравматическое стрессовое расстройство, расшифровала Кайя.
Я знаю, что обозначает эта аббревиатура.
Хорошо. А симптомы можешь назвать?
Харри пожал плечами:
Травмирующая ситуация переживается вновь и вновь. Сны, вспышки воспоминаний, которые невозможно выбросить из головы. Нежелание обсуждать то, что произошло. Человек превращается в зомби. И чувствует себя соответственно: этаким зомби, аутсайдером, сидящим на антидепрессантах, теряет вкус к жизни. Существование кажется ему бессмысленным, окружающий мир ненастоящим, чувство времени меняется. Когда срабатывает защитный механизм, человек начинает разбирать травму на кусочки, вспоминает отдельные детали, но держит их на расстоянии друг от друга, чтобы все произошедшее и связь между частями целого оставались скрытыми во мраке.
Кайя кивнула:
Не забудь еще про гиперактивность. Депрессия сочетается с раздражением и агрессивностью. Возникают проблемы со сном. А откуда ты так много знаешь об этом?
Наш штатный психолог мне рассказывал.
Столе Эуне? И он утверждает, что у тебя нет ПТСР?
Ну, он этого не исключает. С другой стороны, подобные симптомы наблюдались у меня с подросткового возраста. И поскольку я не могу припомнить, чтобы когда-нибудь был другим, Столе сказал: возможно, это просто черты моей личности. Или же синдром возник в ранней юности, после смерти матери. Горе ведь легко спутать с ПТСР.
Кайя уверенно помотала головой:
Я уже получила свою порцию, так что я знаю, что такое горе. А ты, Харри, очень напоминаешь мне солдат, которые уезжали из Афганистана в период обострения ПТСР. Некоторые из них впоследствии стали инвалидами, другие покончили с собой. Но знаешь что? Хуже всего было тем, кто вернулся без этого диагноза. Они проплыли мимо радаров психологов и превратились в неразорвавшиеся бомбы, которые представляют опасность как для себя самих, так и для окружающих.
Но я ведь не был на войне, я просто потерял близкого человека.
Ты был на войне, Харри. И пробыл на ней слишком долго. Ты один из немногих полицейских, которым пришлось несколько раз убивать по долгу службы. А уж поверь мне, мы в Афганистане навидались подобного, так что я знаю, что может произойти с человеком, убившим кого-то.
Не драматизируй. Я тоже знаю подобные случаи и не раз видел, как одни запросто стряхивают это с себя, а другие и вовсе ждут следующей возможности.
Ты прав, все очень индивидуально. Но для сколько-нибудь нормального человека огромное значение имеет также причина убийства. Согласно данным исследования, проведенного корпорацией РЭНД[25], как минимум двадцать, а скорее даже почти тридцать процентов американских солдат, служивших в Афганистане или Ираке, заработали ПТСР. То же самое касается американских солдат, воевавших во Вьетнаме. А вот аналогичные показатели для солдат антигитлеровской коалиции во Второй мировой войне в два раза ниже. Психологи объясняют это мотивацией: все прекрасно понимали, почему надо сражаться с Гитлером. Тогда как солдаты, служившие во Вьетнаме, в Ираке и Афганистане, не понимали, за что они воюют. И когда эти люди вернулись домой, общество не только не устраивало парадов в их честь, но, напротив, смотрело на них с подозрением. А солдаты без посторонней помощи не могут включить тему убийства в убедительный рассказ, оправдывающий их. В таком контексте легче убивать за Израиль. В армии этого государства количество военнослужащих с ПТСР составляет всего восемь процентов. Не потому, что там насилие носит не такой гротескный характер, а потому, что солдаты воспринимают себя защитниками маленькой страны, окруженной врагами, и имеют широкую поддержку своих сограждан. Это дает им оправдание для убийства простое, конкретное и этичное. То, что они делают, необходимо и наполнено смыслом.
Хм Ты хочешь сказать, что и я, когда убивал, действовал из соображений необходимости? Да, убитые приходят ко мне по ночам, но я без раздумий и промедлений вновь спускаю курок. Раз за разом.
Ты относишься к тем восьми процентам, у которых диагностируют ПТСР, несмотря на то что у них имеются все основания для оправдания своих убийств, пояснила Кайя. Однако эти люди неосознанно, но активно ищут способ возложить вину на себя. Вот, например, ты сейчас считаешь, будто виноват в
Слушай, давай закроем эту тему, перебил ее Харри.
в том, что Ракель мертва.
В гостиной стало тихо. Харри смотрел в никуда, непрерывно моргая.
Кайя сглотнула.
Прошу прощения, я, кажется, допустила бестактность. На самом деле я вовсе не хотела, чтобы это так прозвучало.
Ты права, сказал Харри. Одна маленькая поправка: я вовсе не ищу способ возложить на себя вину. Я действительно виноват в том, что произошло. Если бы я не убил сына Свейна Финне
Ты просто делал свою работу.
то Ракель была бы жива.
Я знаю хороших врачей, специализирующихся на ПТСР. Тебе нужна помощь, Харри.
Да. Помощь в поимке Финне.
Твоя самая большая проблема не в этом.
Ошибаешься, именно в этом.
Кайя вздохнула:
Сколько времени ты искал его сына?
Кто считает годы? Главное, что в конце концов я нашел его.
Никто не поймает Финне: он подобен бесплотному неуловимому духу.
Харри вопросительно взглянул на собеседницу.
До перехода в отдел убийств я работала в отделе нравов, пояснила Кайя. Я читала рапорты о Свейне Финне, это было обязательно.
Значит, говоришь, бесплотный неуловимый дух? Так-так
Что?
Спасибо тебе за душ и за чай. Харри поднялся. И за подсказку.
За какую еще подсказку?
Старик не отрывая взгляда смотрел на синее платье, струящееся и развевающееся в речной воде. Для мух-однодневок жизнь это танцевальное представление. Ты стоишь в комнате, пропахшей тестостероном и духами, притопываешь в такт музыке и улыбаешься самой красивой девушке, потому что считаешь: она предназначена тебе. До тех пор, пока ты не пригласишь ее, а она не откажется, глядя тебе за спину в ожидании другого. Потом, когда ты склеишь куски разбитого сердца и перенастроишь свои ожидания, ты пригласишь на танец следующую по красоте девушку. А потом третью. И так, пока не дойдешь до той, которая скажет тебе «да». И если тебе повезет и вы окажетесь хорошей парой, ты пригласишь ее на следующий танец. И еще на один. Ну а потом вечер закончится и ты спросишь, не хочет ли она разделить с тобой вечность.
«Я согласна, любимый, но мы ведь мухи-однодневки», говорит она и умирает.
А потом наступает ночь, настоящая ночь, и все, что у тебя остается, это воспоминания, манящее синее платье и надежда, что до того момента, когда ты сможешь уплыть за нею, осталось не больше суток. И только синее платье позволяет тебе мечтать о том, что однажды ты снова будешь танцевать.
Мне нужна фотоловушка. Глубокий хриплый голос донесся со стороны прилавка.
Старик повернулся. Там стоял высокий мужчина, широкоплечий, но худой.
У нас есть несколько моделей сказал Альф.
Я знаю, некоторое время назад я уже купил у вас фотоловушку. Но теперь мне нужна самая навороченная. Та, что отправляет сообщение на мобильный, как только кто-нибудь попадет в зону видимости. И чтобы ее можно было спрятать.
Понял. Сейчас принесу то, что может вам подойти.
Зять удалился в направлении полки с фотоловушками, а высокий мужчина повернулся и встретился взглядом со стариком. Старик вспомнил это лицо не только потому, что раньше видел его в магазине, но и потому, что в прошлый раз не смог определить, кому принадлежит этот взгляд жвачному животному или хищнику. Странно, потому что сейчас сомнений не осталось. Мужчина был хищником. Но в этом взгляде сквозило и кое-что еще, нечто очень знакомое. Старик напряг зрение. Альф вернулся, и высокий покупатель вновь встал лицом к прилавку.
Когда эта ловушка засечет движение перед объективом, она автоматически сделает снимок и немедленно отправит его на номер телефона, который нужно предварительно ввести
Спасибо, я возьму ее.
Когда высокий мужчина вышел из магазина, старик опять перевел взгляд на телеэкран. Однажды все эти синие платья порвутся на мелкие кусочки и уплывут, а воспоминания отпустят и исчезнут. Он каждый день видел шрам, знаменующий потерю и покорность судьбе, на собственном отражении в зеркале. Вот что он узнал во взгляде этого человека. Потерю. Но не покорность, нет, до этого пока еще не дошло.
Спасибо, я возьму ее.
Когда высокий мужчина вышел из магазина, старик опять перевел взгляд на телеэкран. Однажды все эти синие платья порвутся на мелкие кусочки и уплывут, а воспоминания отпустят и исчезнут. Он каждый день видел шрам, знаменующий потерю и покорность судьбе, на собственном отражении в зеркале. Вот что он узнал во взгляде этого человека. Потерю. Но не покорность, нет, до этого пока еще не дошло.
Харри слушал хруст гравия под сапогами и думал, что чем старше становится человек, тем чаще он бывает на кладбищах. Знакомится с будущими соседями в месте, где ему предстоит провести вечность. Он остановился у маленького черного камня, опустился на корточки, вырыл в снегу ямку и поставил в нее горшочек с белыми лилиями. Он уплотнил снег по бокам от горшочка и поправил стебли цветов. Харри сделал шаг назад и удостоверился, что все выглядит как надо. Он поднял взгляд и осмотрел шеренги надгробий. Если существует правило, согласно которому человека следует хоронить как можно ближе к месту его проживания, то Харри будет почивать где-нибудь здесь, а не рядом с Ракелью, покоящейся на кладбище при церкви Воксен. От своей квартиры до этого места Харри дошел за семь минут; если бы он бежал, то успел бы за три с половиной он засек время. По закону всего через двадцать лет в могилу можно подзахоронить еще один гроб. Так что, если судьбе будет угодно, они с Ракелью могут воссоединиться в смерти. Волна озноба прокатилась по его телу, и Харри закутался в куртку. Он посмотрел на часы, а потом быстро зашагал к выходу.
Как дела?
Нормально, сказал Олег.
Нормально?
То получше, то похуже.
Ясно. Харри плотнее прижал телефон к уху, как будто хотел сократить расстояние между ними, между своей квартирой на улице Софиес-гате, где Брюс Спрингстин в вечернем мраке протяжно пел «Stray Bullet», и находящимся в двух тысячах километрах отсюда домом Олега, из окна которого открывался вид на военный аэродром и на залив Порсангер-фьорд. Я звоню, чтобы попросить тебя соблюдать осторожность.