Я хочу кое о чем тебя спросить! кричит она.
Я колеблюсь, видя, как Малкольм исчезает в толпе, не подозревая, что меня сзади нет.
Ну ладно, говорю я, ожидая вопроса.
Дейзи наклоняет ко мне голову, чтобы не кричать.
Я думала над тем, что ты сказала. Насчет Райана Родригеса и браслета. Я киваю. У нас не было возможности обсудить это в четверг, когда родители Мии и Дейзи вернулись домой и подняли тревогу из-за пореза на виске Мии. Она сказала им, что споткнулась и ударилась головой о каминную доску. Меня это тревожит. По-твоему, почему он мог подарить его Лейси? Ты что-то знаешь?
Нет, признаю я.
Мне не хочется озвучивать Дейзи свои смутные подозрения, особенно после того, что она сказала в тот день: «Кроме того, тут еще много чего наслаивается, когда ты член единственной в городе семьи, принадлежащей к меньшинству». Я забываю, насколько не разнообразен Эхо-Ридж. Но при виде переполненного спортзала я вспоминаю. И сыпать подозрениями в адрес человека по фамилии Родригес представляется уже не таким безопасным занятием.
Кроме того, познакомившись с Дейзи поближе, я и вычеркнула ее из своего списка подозреваемых, но Деклан все еще кажется мне подозрительным. Может, Малкольм и мало с ним общается, но только не Дейзи, уверена я.
Просто потому, что они были знакомы, говорю я вместо этого.
Дейзи хмурится.
Дейзи хмурится.
Но они и друзьями-то не были.
Однако он пережил ужасное горе, когда она погибла.
Дейзи выпрямляется, от удивления округлив свои красивые глаза.
Кто говорит?
Моя мать. Дейзи по-прежнему недоумевает, поэтому я поясняю: Она видела его на похоронах. Когда он впал в истерику и его пришлось увести.
Райан Родригес впал в истерику? Голос Дейзи звучит недоверчиво, и она решительно качает головой. Этого не было.
Может, ты это пропустила? предполагаю я.
Нет. У нас был маленький класс, в церкви мы все сидели с одной стороны от прохода. Дейзи снисходительно улыбается. Твоя мама, наверное, излишне драматизировала события. Голливуд сказывается, да?
Я молчу. Дейзи реагирует почти так же, как бабуля, когда я заговорила об этом пару недель назад. Этого не было. Тогда я подумала, что бабуля не восприняла мои слова всерьез. Но это было до того, как я в полной мере прочувствовала, насколько странно может вести себя Сейди, когда дело доходит до разговоров об Эхо-Ридже.
Да, наверное, медленно произношу я.
Не думаю, что у Дейзи есть причина лгать насчет Райана на похоронах Лейси. А у Сейди?
Прости, я разлучила тебя с твоим кавалером, да? говорит Дейзи, когда Малкольм выныривает из толпы в центре зала. Я лучше совершу обход, займусь делом. Желаю хорошо повеселиться.
Она машет мне рукой и направляется к боковой линии, совершая пируэт, чтобы не столкнуться с группой участников театрального кружка, которые начинают вальсировать, как только музыка замедляется.
Что с тобой случилось? спрашивает Малкольм, добравшись до меня.
Сейчас у него более растрепанный вид, чем на момент приезда сюда. Он похож на человека, которого затянуло в толпу фанатов у сцены на рок-концерте, но который вовремя оттуда выбрался: пиджак расстегнут, узел галстука ослаблен, волосы взъерошены.
Прости. Дейзи хотела кое о чем спросить. Ты их нашел?
Нет. Меня перехватила Вив. Он раздраженно передергивает плечами. Она уже потеряла Кайла и совсем этому не рада. И в бешенстве оттого, что Тео принес фляжку и Кэтрин уже наполовину пьяная.
Я обвожу взглядом зал, пока не натыкаюсь на ярко-красное платье.
Кстати, говорю я, кивая в сторону танцпола. Кэтрин и Тео медленно танцуют в центре зала. Она, как утопающая, висит у него на шее. Вон она.
Малкольм прослеживает мой взгляд.
Да. Не очень-то похожа на убийцу, правда?
Я вдруг почему-то чувствую себя уязвленной.
Ты считаешь меня смешной, да?
Что? Нет, быстро отвечает Малкольм. Я просто хочу сказать Что бы ни случилось, в эту секунду это не произойдет, поэтому может, потанцуем? Он еще больше ослабляет узел галстука. Раз уж мы все равно здесь.
Внутри у меня опять все трепещет.
Что ж. Мы действительно не должны выделяться, соглашаюсь я и принимаю его предложение.
Я обнимаю Малкольма за шею, его руки обхватывают мою талию. Классическая неуклюжая позиция для медленного танца, но после того, как мы пару раз покачиваемся из стороны в сторону, Малкольм притягивает меня к себе, а потом мы вдруг словно сливаемся в одно целое. Я расслабляюсь, прислонившись к нему и положив голову ему на грудь. В течение нескольких минут я просто наслаждаюсь излучаемой Малкольмом уверенностью и ровным биением его сердца.
Малкольм наклоняется к моему уху.
Можно задать тебе один вопрос? Я поднимаю голову, надеясь, что он попросит разрешения поцеловать меня снова, и почти предупреждаю его слова согласием, когда он продолжает: Ты боишься клоунов?
Ха. Вот это разочарование.
Я отклоняюсь и пристально смотрю ему в глаза, которые при этом тусклом освещении кажутся не зелеными, а серыми, со стальным оттенком.
М-м. Что?
Ты боишься клоунов? терпеливо спрашивает он, как будто это совершенно нормальное начало для разговора.
Поэтому я продолжаю в том же духе.
Нет. Честно говоря, я никогда не понимала всей этой клоунофобии.
Я качаю головой, и выбившаяся прядь волос касается моих губ и прилипает к блеску. В очередной раз напоминая мне, почему я не крашусь. Я не успеваю придумать, как бы изящно убрать волосы, как Малкольм делает это за меня, заведя прядь за ухо и ненадолго задержав ладонь на моей шее, прежде чем снова спустить руки на талию.
Электрический разряд пробивает меня сверху донизу. Может, и от блеска для губ есть польза.
Я тоже, говорит Малкольм. Мне кажется, что клоунам просто не везет с отзывами, понимаешь? Они просто хотят развлекать.
А ты, типа, их представитель? спрашиваю я, и он усмехается.
Нет. Но в Солсбери есть музей клоунов Ну, назвать музеем его можно только с натяжкой. Это дом одной старой женщины, набитый старинными клоунскими вещами. Каждому приходящему она дает громадную коробку попкорна, и у нее, кажется, шесть собак, которые бродят среди всех этих клоунских реликвий. А иногда она крутит кино на одной из стен вместо экрана, но в фильмах не всегда есть клоуны. Обычно вообще не бывает. В последний раз, когда я туда ездил, она показала «Блондинку в законе».
Я смеюсь.
Звучит восхитительно.
Это странно, признает Малкольм. Но мне нравится. Там забавно и, в общем, интересно, если ты не боишься клоунов. Его руки чуть крепче обнимают меня за талию. Я подумал, может, ты как-нибудь захочешь съездить.
У меня куча вопросов, начиная: Только я или я и мой брат плюс Миа? и Это будет свидание или это просто странное место, которое нравится тебе и никому больше и заканчивая: Может, сначала дождемся, когда с тебя снимут обвинения в любых тяжких преступлениях? Но я загоняю их назад и отвечаю:
С удовольствием.
Ладно. Хорошо, говорит Малкольм, улыбаясь. Внезапно мы сбиваемся с такта; Малкольм наступает мне на ногу, я тычу его локтем в бок, мои волосы липнут к лицу. Идиллия нарушена, но Малкольм замирает и произносит: Ты видишь Кэтрин?
Я смотрю в центр зала, где мы видели ее в последний раз, но она исчезла.
Тео все еще там, говорю я, указывая на него подбородком. Он изо всех сил старается остаться незамеченным, пока переливает содержимое фляжки в пластиковую чашку. Но ее я не вижу.
Музыка переключается на более ритмичную, и Малкольм подает мне знак следовать за ним. Мы уходим с танцпола, пробираясь сквозь толпу и обходя помещение по периметру. Я замечаю, что пара человек пялится на Малкольма, и, не задумываясь, беру его за руку. В гуще событий бурно пляшут Миа и Эзра. Дейзи стоит в стороне с группой других распорядительниц, немного поодаль от них, вид у нее озабоченный. Мне интересно, каким был ее осенний бал пять лет назад, когда она наблюдала, как коронуют парня, которого она любила, и ее лучшую подругу. Ревновала ли она или ее это не огорчало, поскольку она полагала, что довольно скоро настанет ее очередь.
И еще я задумываюсь о том, каким осенний бал был для Сейди более двадцати лет назад, на котором она была без сестры, танцевала с парнем, который должен был хотя бы немного ей нравиться. Идеальный вечер, превратившийся в горькое воспоминание.
Ее здесь нет, говорит Малкольм, но в этот момент я вижу вспышку ярко-красного цвета там, где совсем не ожидала увидеть.
В дальнем конце спортивного зала есть выход рядом с трибунами для зрителей, он занавешен лентами и шариками. Кэтрин не убедившись, что ее видит кто-то из распорядительниц, толкает дверь и выскальзывает из зала.
Мы с Малкольмом переглядываемся. Прямой путь к двери прегражден танцующими школьниками и распорядительницами, поэтому мы идем вдоль стены, пока не оказываемся на противоположном конце зала. Здесь мы ныряем под трибуны и движемся вдоль стены к двери, столкнувшись всего с одной самозабвенно целующейся парочкой. Выйдя из-под трибун, мы внимательно оглядываемся, прежде чем покинуть зал.
На улице прохладно и тихо, над нами ярко сияет полная луна. Кэтрин нигде не видно. Слева от нас футбольное поле, справа фасад здания. Не сговариваясь, мы оба идем направо.
Когда мы сворачиваем за угол, ближайший к центральному входу в школу, мы видим Кэтрин, застывшую рядом с вывеской средней школы Эхо-Риджа. Малкольм тянет меня назад в тень. Кэтрин наполовину оборачивается, и я замечаю у нее в руках сумочку на защелке. От напряжения у меня перехватывает дыхание, пока я наблюдаю, как она возится с замком, недоумевая, что может в ней помещаться, кроме, возможно, ключей и тюбика с блеском для губ. Я все же вынимаю телефон и ставлю его на «Видео».
Но не успев ничего достать из сумочки, Кэтрин роняет ее. Мой телефон фиксирует залитую лунным светом, словно светом софитов Кэтрин в тот момент, когда она застывает, сгибается пополам и громко изливает в траву содержание своего желудка.
Глава 28
Эллери
Воскресенье, 6 октября
В воскресенье после бала Эхо-Ридж кажется усталым, словно у всего города похмелье. В церкви меньше, чем обычно, народу, и мы почти никого не встречаем на улицах после службы, не видно даже Мелани Килдафф, которая обычно пробегает трусцой, пока мы трудимся во дворе.