Меня подташнивает. Господи, что подумает моя мать? Почувствует ли она хоть какое-то облегчение, что с Деклана и меня сняты подозрения, или это как то же самое дерьмовое шоу, просто на другом канале? А Питер у меня плавятся мозги, когда я пытаюсь представить, как он отреагирует на то, что Кэтрин замешана в чем-то подобном. Особенно если именно я вытащу правду на свет.
Но я вынужден. Слишком много деталей указывает на мою сводную сестру.
Я набираю сообщение: Я понимаю. Я собираюсь убедиться, что она идет домой, а не куда-то еще. Пойдем в участок завтра утром?
Я бы сначала показала это офицеру Родригесу. Хочешь, приходи к моему дому часов в шесть, и сходим вместе?
Я хлопаю глазами, уставившись на экран. В течение нескольких недель Эллери говорила всем, по крайней мере Эзре, Мие и мне, что она считает офицера Родригеса подозрительным. Теперь она хочет идти к нему домой на рассвете с вещами, которых у нас не должно быть? Я отрываю взгляд от экрана и вижу, что слишком быстро нагоняю Кэтрин; если продолжу идти с той же скоростью, то пойду прямо за ней. Я замедляю шаг и пишу: Почему именно ему?
Сообщение от Эллери появляется через несколько минут. Она или пишет роман, или долго думает, что ответить. Но текст имеет неожиданное содержание.
Он передо мной обязан.
Итак, еще раз, как у вас оказалась эта квитанция?
Он передо мной обязан.
Итак, еще раз, как у вас оказалась эта квитанция?
Офицер Родригес подает мне кружку кофе у себя на кухне. Лучи раннего солнца льются в окно над раковиной, разрисовав стол золотыми полосками. Я настолько устал, что этот эффект напоминает мне подушку, и я еле сдерживаюсь, чтобы не положить голову на стол и закрыть глаза. Маме и Питеру я оставил записку, что ушел в тренажерный зал.
Контейнер для макулатуры не был закрыт, говорит Эллери, накручивая прядь волос на палец.
Не был закрыт?
Под глазами у офицера Родригеса темные круги. Учитывая то, что сообщила мне по пути сюда Эллери о фотографии его отца, думаю, он мало спал этой ночью.
Да.
Но все содержимое оставалось внутри?
Она, не мигая, смотрит на него в упор.
Да.
Хорошо. Он проводит рукой по лицу. Давайте с этим разберемся. Невзирая на то, был контейнер заперт или нет, его содержимое вам не принадлежало и вы не должны были его брать.
Я не думала, что выброшенная бумажка является чьей-то собственностью, заявляет Эллери.
Офицер Родригес откидывается на стуле и несколько секунд внимательно на нее смотрит. Большого сходства между ним и Эллери нет. Но теперь, когда я знаю, что они, возможно, родственники, очертания упрямых подбородков выглядят совершенно одинаковыми.
Я приму это как сведения из анонимных источников, наконец произносит он, и Эллери заметно расслабляется. И разберусь с этой историей с машиной. Если принять во внимание душевное состояние Брук, когда вы видели ее на «Ферме страха», это интересное направление для расследования.
Эллери кладет ногу на ногу и дергает носком ноги. Ее словно переполняет нервная энергия, Эллери постоянно дергается и ерзает на месте. В отличие от офицера Родригеса и меня, она кажется совершенно бодрой.
Вы собираетесь арестовать Кэтрин?
Офицер Родригес поднимает руку.
Спокойствие. Не так быстро. Нет доказательств, что она совершила преступление.
Эллери хлопает глазами.
А как же видео?
Оно, конечно, представляет интерес. Но порчи чужого имущества здесь нет. Нарушение границ частного владения, может быть. Зависит от того, кому принадлежит эта стена.
А как же все остальные случаи? спрашиваю я.
Он пожимает плечами.
Мы не знаем, имела ли она к ним отношение. Мы знаем только то, что ты видел сегодня утром.
Я хватаю свою кружку. Кофе уже холодный, но я все равно делаю глоток.
Значит, все, что мы вам предоставили, бесполезно.
Нет ничего бесполезного в деле об исчезновении человека, возражает офицер Родригес. Я только говорю, что делать выводы на основании сообщенных вами сведений преждевременно. Это уже моя работа, согласны? Не ваша. Он наклоняется вперед и стучит костяшками пальцев по столу, акцентируя внимание на своих словах. Послушайте. Я ценю, что вы ко мне пришли, это правда. Но с этого момента вы не должны в это вмешиваться. Не только ради вашей безопасности, но и потому, что вы действительно ходите кругами вокруг человека, который играет какую-то роль в исчезновении Брук, вы же не хотите его спугнуть. Договорились? Мы оба киваем. Мне нужно вербальное подтверждение.
А вы профессиональнее, чем я думала, бормочет себе под нос Эллери.
Офицер Родригес хмурится.
Что?
Она повышает голос.
Я сказала, хорошо.
Он указывает подбородком на меня, и я киваю.
Да, договорились.
И пожалуйста, давайте оставим это между нами. Офицер Родригес переводит взгляд на Эллери. Я знаю, что ты близка с братом, но я бы предпочел, чтобы ты не делилась с ним тем, что мы обсуждали в этой комнате.
Я сомневаюсь, что Эллери собирается выполнять это требование, но она кивает.
Ладно.
Офицер Родригес смотрит на часы на микроволновке. Почти шесть тридцать.
Твоя бабушка знает, что ты здесь?
Нет, отвечает Эллери. Она ничего не знает.
Выделив интонацией одно слово, полицейский бросает на меня быстрый взгляд, но я старательно делаю вид, что ничего не понимаю. Наверное, немного удивительно, что никто в Эхо-Ридже не успел разглядеть сходства между его отцом и близнецами. Но мистер Родригес был членом обособленно живущей семьи, который мало с кем виделся. И даже когда виделся, он не походил на человека с фотографии, которую Эллери показала мне в телефоне. Сколько себя помню, он носил очки с толстыми стеклами и здорово растолстел. И облысел. Пусть Эзра наслаждается волосами, пока есть возможность.
Тогда тебе следует вернуться домой. Она забеспокоится, если проснется, а тебя нет. Ты тоже, Малкольм.
Хорошо, говорит Эллери, но с места не двигается. Она снова качает носком ноги и добавляет: Меня кое-что беспокоит. Насчет вас и Лейси.
Офицер Родригес наклоняет голову набок.
Что насчет меня и Лейси?
Как-то раз я спросила вас, были ли вы друзьями, и вы мне не ответили.
В самом деле? Он усмехается. Вероятно, потому, что это не твое дело.
А вы Она замолкает. Вы когда-нибудь хотели пригласить ее на свидание или что-то в этом роде?
И он усмехается.
Конечно. Я и большинство ребят из нашего класса. Лейси была красавицей, но дело не только в этом. Она любила людей. Даже если в школе ты был никто, она умела создать у тебя впечатление, что ты что-то значишь. Его лицо мрачнеет. Меня до сих пор мучает то, что с ней произошло. Думаю, это одна из причин, по которой я стал полицейским.
Эллери пристально смотрит ему в глаза, а потом расслабленно опускает плечи.
Вы до сих пор расследуете ее убийство?
Офицер Родригес бросает на нее веселый взгляд, и в этот момент гудит его телефон.
Сделай перерыв, Эллери. И иди домой.
Он смотрит на экран и страшно бледнеет. С громким скрежетом оттолкнув стул, встает.
Что? одновременно спрашиваем мы с Эллери.
Он берет со стола связку ключей.
Идите по домам, повторяет он, но на этот раз на шутку это не похоже. И сидите там.
Глава 30
Эллери
Понедельник, 7 октября
Я сижу на крыльце бабулиного дома с телефоном в руках. Малкольм ушел несколько минут назад, а след офицера Родригеса давно простыл. А может, мне стоит начать называть его Райан? Я не знакома с протоколом, в котором регламентируется обращение к вероятному единокровному брату, который до недавнего времени находился в шорт-листе подозреваемых в нераскрытом убийстве.
В любом случае, я одна. С Райаном, очевидно, что-то происходит, но я представления не имею что. Я только знаю, что мне до смерти надоело наблюдать, как одна ложь громоздится на другую, образуя огромный ком. Я открываю снимок, сделанный мною с армейской фотографии мистера Родригеса, разглядываю черты его лица. Когда Эзра обратил внимание на август 2001 года в моей хронологии, я испугалась, что возможно возможно, в качестве потенциального отца мы имеем Вэнса Пакетта. Этого я никак не ожидала.
Сейди я позвонить не могу. Я не знаю, чьим телефоном она пользуется, да и вообще в Калифорнии сейчас ночь. И я отправляю это фото на ее почту в «Гугле», а в строке темы пишу: Нам нужно поговорить. Может, она заглянет в почту, когда снова позаимствует телефон у санитарки.
Смотрю на время едва перевалило за шесть тридцать. Бабуля встанет не раньше чем через полчаса. Я нервничаю и не хочу идти внутрь, поэтому вместо этого иду в лес за домом. Теперь, когда части головоломки о причастности Кэтрин к исчезновению Брук встают на место, мне не страшно гулять по лесу одной. Я иду знакомой дорожкой на «Ферму страха», стараясь отрешиться от любых мыслей и просто насладиться свежим осенним воздухом.
Выйдя из леса напротив «Фермы страха», я останавливаюсь. Я никогда не замечала, насколько по-другому смотрится зияющий рот входа, когда парк закрыт он более зловещий. Я набираю в легкие воздуха, затем перехожу пустую улицу, не отрывая глаз от неподвижного, тихого чертова колеса, прорезающего бледно-голубое небо.
Дойдя до входа, я кладу ладонь на пятнистую раскраску деревянного рта, пытаясь представить, что чувствовала Лейси, когда пробралась в парк после его закрытия пять лет назад. Была она возбуждена? Расстроена? Напугана? И кто был с ней или с кем она встречалась? Без Дейзи и Райана в моем списке подозреваемых я возвращаюсь к тому, кто всегда там был, к Деклану Келли. Если только я кого-то не упускаю.
У тебя есть причины здесь находиться?
Сердце подскакивает до горла. Я круто разворачиваюсь и вижу немолодого мужчину в полицейской форме, одна рука лежит на рации на поясе. Мне требуется несколько секунд, чтобы узнать его офицер Макналти, тот, кто всю неделю допрашивает Малкольма. Отец Лиз и Кайла. Они с Кайлом похожи: оба высокие и крепкие, со светлыми волосами, квадратными челюстями и близко посажеными глазами.
Я э гуляла.
От напряжения голос у меня дрожит.
Не знаю, почему я внезапно испугалась полицейского среднего возраста. Может, в этом виноваты тусклые серо-голубые глаза, которые слишком сильно напоминают о его сволочи сынке. Есть что-то холодное и методичное в том, как старательно Кайл ненавидит Малкольма. Нам просто повезло, что мы не столкнулись с ним позавчера на осеннем балу.