ТЕРРИТОРИЯ УБИЙСТВА
ПРОДОЛЖЕНИЕ
СКОРО
Не знаю, сколько я там стою, уставившись на эту надпись, прежде чем ощущаю присутствие еще кого-то. В нескольких шагах от меня стоит девушка из-за стола Мелани, с кудрявыми волосами и в чудно́м платье. Ее взгляд перескакивает со слов на указателе на баллончик в моей руке, который с грохотом падает на землю, когда я опускаю руку.
Это не то, что кажется, говорю я.
Глава 4
Эллери
Суббота, 7 сентября
Как дела?
Я размышляю над сообщением от своей подруги Лурдес. Она в Калифорнии, но не в Ла-Пуэнте. Мы познакомились с ней в шестом классе, что было за три города до того, как мы туда переехали. А может, за четыре. В отличие от Эзры, который легко вливается в коллектив при каждой смене школы, я держусь за свою виртуальную лучшую подругу и поддерживаю личное общение на поверхностном уровне. Таким образом легче двигаться дальше. Во всяком случае, требуется меньше эмо-плей-листов.
Давай посмотрим. Мы здесь неделю, и пока что на первом месте работа во дворе.
Лурдес присылает несколько грустных смайлов, затем добавляет:
Станет лучше, когда начнутся занятия. Ты уже познакомилась с какими-нибудь красавчиками-выпускниками из Новой Англии?
Только с одним. И он не выпускник. И возможно, вандал.
Рассказывай.
Я медлю, не зная, как описать свою встречу с парнем на вечере по сбору средств для фонда Лейси Килдафф, когда мой телефон звонит и высвечивается номер с кодом Калифорнии. Номер незнакомый, но сердце у меня подскакивает, и я быстро строчу Лурдес: Подожди, звонок про мой багаж, надеюсь. Я уже целую неделю в Вермонте, но мой чемодан так до сих пор и не нашелся. Если он не обнаружится в течение следующих двух дней, мне придется пойти в школу в одежде, которую бабушка купила в одном и единственном магазине одежды в Эхо-Ридже. Называется он «Универмаг Дэлтонса», и в нем торгуют еще и товарами для кухни и разными металлическими изделиями, так что сами понимаете, каково его кредо в области моды. Никто старше шести или моложе шестидесяти не должен там одеваться, никогда.
Алло?
Эллери, привет! Я едва не роняю телефон, и когда не отвечаю, голос удваивает свою бодрую настойчивость. Это я!
Да, я поняла. Я как деревянная сажусь на кровать, сжимая телефон во внезапно вспотевшей ладони. Как ты мне звонишь?
В голосе мамы звучит упрек.
Ты вроде бы не очень рада меня слышать.
Просто я думала, что мы должны начать разговаривать в следующий четверг.
Таковы правила реабилитации, по мнению бабули: пятнадцать минут по «Скайпу» раз в неделю после того, как завершатся две полные недели лечения. А не случайные звонки с неизвестного номера.
Тут такие нелепые правила, говорит Сейди. По голосу я прямо-таки слышу, как она закатывает глаза. Одна из санитарок дала мне свой телефон. Она фанатка «Защитника».
Единственная роль со словами, которую за все время получила Сейди, была в пилотной серии того, что вылилось в классный остросюжетный сериал девяностых «Защитник», о солдате, который попал в беду и превратился в мстительного киборга. Мать сыграла сексуального робота по имена Зета Волтс, и хотя она произнесла всего одну реплику Это не стыкуется, до сих пор существуют веб-сайты, посвященные этому персонажу. До смерти хочу тебя увидеть, милая. Давай переключимся на видеозвонок.
Я колеблюсь, нажимать или не нажимать «Принять», потому что не готова к этому. Совсем. Но что мне делать, прервать разговор с матерью? Почти моментально лицо Сейди, веселое от предвкушения, заполняет экран. Она выглядит такой же, как всегда совершенно не похожа на меня, если не считать волос. Глаза у Сейди ярко-синие, а у меня такие темные, что кажутся черными. Она миловидна, черты лица мягкие, открытые, а у меня сплошные углы и прямые линии. Есть еще одна общая черта, и при виде ямочки на правой щеке матери, когда она улыбается, я заставляю себя улыбнуться в ответ.
Ну вот и ты! радостно восклицает она. Затем ее лоб прорезает морщина. Что с твоими волосами?
У меня сжимается сердце.
Это действительно самое первое, что ты хочешь мне сказать?
Я не разговаривала с Сейди с тех пор, как она легла в «Гамильтон-хаус», дорогой реабилитационный центр, за который платит бабуля. Если учесть, что Сейди снесла весь фасад магазина, она еще легко отделалась: травм не было ни у нее, ни у кого другого, и дело рассматривал судья, выступающий за лечение вместо тюремного срока. Но мать никогда не отличалась благодарностью. Виноваты все и вся: врач, выписавший ей слишком сильное лекарство, плохое освещение на улице, древние тормоза нашего автомобиля. Только сейчас когда я сижу в спальне своей бабушки, которую едва знаю, и слушаю, как Сейди критикует мои волосы по телефону человека, которого вполне могут уволить за то, что он дал его матери, до меня доходит, как же все это бесит.
О, Эл, конечно, нет. Я просто шучу. Ты прекрасно выглядишь. Как у тебя дела?
Что на это можно ответить?
Хорошо.
Что произошло за первую неделю? Расскажи мне все.
Думаю, я могла бы отказаться подыгрывать ей. Но, как только мой взгляд падает на фото Сейди и ее сестры на книжной полке, я чувствую в себе желание порадовать мать. Смягчить ситуацию и заставить ее улыбнуться. Я делала это всю свою жизнь; невозможно остановиться сейчас.
Дела такие странные, как ты всегда и говорила. Меня уже дважды допрашивала полиция.
Ее глаза округляются.
Что?
Я рассказываю ей о человеке, которого сбили и уехали, и о граффити на вечере по сбору средств в память Лейси три дня назад.
Это написал брат Деклана? возмущенно спрашивает Сейди.
Он сказал, что просто нашел баллончик из-под краски.
Она фыркает.
Так я и поверила.
Не знаю. Он вроде был в шоке, когда я его увидела.
Боже, бедные Мелани и Дэн. Им это меньше всего нужно.
Полицейский, который разговаривал со мной на вечере по сбору средств, сказал, что знал тебя. Офицер Макналти? Я забыла имя.
Сейди усмехается.
Чэд Макналти! Да, мы встречались, когда учились в предпоследнем классе. Боже, ты, похоже, познакомишься со всеми моими бывшими. А Вэнса Пакетта там, случайно, не было? Красавчик был. Я качаю головой. А Бен Коутс? Питер Нилссон?
Все эти имена мне неизвестны, кроме последнего. Я познакомилась с этим человеком на вечере по сбору средств сразу после того, как мы с его пасынком сообщили о надписи-вандализме.
Ты встречалась с этим парнем? спрашиваю я. Разве ему не принадлежит вроде как половина города?
Все эти имена мне неизвестны, кроме последнего. Я познакомилась с этим человеком на вечере по сбору средств сразу после того, как мы с его пасынком сообщили о надписи-вандализме.
Ты встречалась с этим парнем? спрашиваю я. Разве ему не принадлежит вроде как половина города?
Думаю, да. Умный, но немного закомплексованный. Мы пару раз встретились, когда я была в последнем классе, но он тогда учился в колледже, и у нас ничего не получилось.
Теперь он отчим Малкольма, сообщаю я матери.
Сейди недоуменно морщит лицо.
Кого?
Малкольма Келли. Брата Деклана Келли. Того, который нашел баллончик с краской.
Господи боже, бормочет Сейди. Я не поспеваю за событиями в этом городе.
Напряжение немного спадает, и я смеюсь, откидываясь на подушку. Мощная энергетика Сейди заставляет тебя чувствовать, что все будет хорошо даже при самой катастрофической ситуации.
Офицер Макналти сказал, что его сын в нашем классе, говорю я матери. Наверное, он был на сборе средств, но я с ним не познакомилась.
М-да, какие мы все уже старые. А про наезд ты тоже с ним разговаривала?
Нет, тот полицейский был совсем молодой. Райан Родригес? Я не ожидаю, что Сейди окажется знакомо это имя, но на ее лице мелькает странное выражение. Что? Ты его знаешь? спрашиваю я.
Нет. Откуда? чересчур быстро реагирует Сейди. Заметив мои скептически прищуренные глаза, она добавляет: Ну Просто знаешь, не делай из этого слишком поспешных выводов, Эллери, потому что я знаю, как ты мыслишь. Но он страшно расклеился на похоронах Лейси. Гораздо больше, чем ее парень. Это привлекло мое внимание, поэтому я его и запомнила. Вот и всё.
Как это расклеился?
Сейди театрально вздыхает.
Так и знала, что ты об этом спросишь.
Ты же сама об этом сказала!
Ой, просто понимаешь Он так плакал. Почти в обморок грохнулся. Его друзьям пришлось вывести его из церкви. И я сказала Мелани: «Ничего себе, они, наверное, очень дружили». Но она ответила, что они были едва знакомы. Сейди пожимает одним плечом. Вероятно, он был влюблен, только и всего. Лейси была красавицей. Что это? Она бросает взгляд в сторону, и я слышу чье-то бормотание. О, ясно. Прости, Эл, но мне пора. Скажи Эзре, что я скоро ему позвоню, ладно? Я тебя люблю, и Она умолкает, и что-то похожее на сожаление впервые отражается на ее лице. И я рада, что ты знакомишься с людьми.
Никаких извинений. Извиниться для нее означает признать, что что-то не так, и даже когда она без разрешения звонит с другого конца страны из реабилитационного центра, сделать этого Сейди не может. Я не отвечаю, и она добавляет:
Надеюсь, у тебя есть какие-то развлечения на воскресенье!
Не уверена, можно ли назвать это развлечением, но я планировала это с той самой минуты, как узнала, что еду в Эхо-Ридж.
Сегодня открывается сезон на «Ферме страха», и я туда иду.
Сейди удовлетворенно качает головой.
Кто бы сомневался, говорит она и посылает мне воздушный поцелуй, прежде чем дать отбой.
Несколько часов спустя мы с Эзрой шагаем по лесу за бабулиным домом на «Ферму страха», под ногами у нас шуршат листья. На мне новая одежда из «Дэлтонса», над которой Эзра потешается с тех пор, как мы вышли из дома.
В смысле, говорит он, когда мы перешагиваем через упавшую ветку, как это вообще называется? Штаны для отдыха?
Заткнись, ворчу я. Брюки из какой-то эластичной синтетики оказались наиболее безобидным предметом одежды, который мне удалось отыскать. Они хотя бы черные и более-менее сидят по фигуре. Футболка в серую и белую клетку короткая и мешковатая, и у нее такой маленький вырез, что она почти душит меня. Я совершенно уверена, что никогда не выглядела хуже. Сначала Сейди с волосами, теперь ты с одеждой.
Улыбка Эзры широка и полна надежды.
Значит, она хорошо выглядела? спрашивает он.
Они с Сейди иногда до того одинаковы, настолько полны блаженного оптимизма, что невозможно высказать им все, что ты действительно о них думаешь. Когда я раньше пыталась, Сейди вздыхала и говорила: «Не надо быть таким Иа-Иа, Эллери». Однажды только однажды она добавила вполголоса: «Ты совсем, как Сара». Затем притворилась, что не слышит меня, когда я попросила ее повторить сказанное.