Может, кто-то уже сообщил и полиция просто еще не приехала? произносит, оглядываясь, Миа. Середина дня. Люди постоянно приходят сюда и уходят.
Думаю, мы уже узнали бы.
Каналы распространения сплетен в Эхо-Ридже быстры и надежны. Даже мы с Мией входим теперь в этот круг, поскольку у Кэтрин есть мой номер сотового.
Миа прикусывает губу.
Мы можем уйти, и пусть кто-нибудь другой позвонит в полицию. Правда мы же сказали Кэтрин, что едем сюда. Поэтому ничего не выйдет. Впечатление будет только хуже, если ты ничего не скажешь. Кроме того, это просто очень жутко. Она ковыряет носком ботинка «Доктор Мартенс» густую ярко-зеленую траву. Я хочу сказать, думаешь, это предостережение или что? В смысле, то, что случилось с Лейси, случится снова?
Мне кажется, что они хотят произвести такое впечатление.
Я стараюсь говорить обычным тоном, но голова идет кругом, пока я пытаюсь осмыслить открывшуюся нам картину. Миа достает телефон и начинает фотографировать, обходя мавзолей, чтобы снять его со всех ракурсов. Она почти заканчивает, когда громкий шорох заставляет нас подпрыгнуть. Сердце тяжело бьется у меня в груди, пока из кустов в дальнем углу кладбища не выбирается знакомая фигура. Вэнс Пакетт. Он живет за кладбищем и, вероятно, каждый день срезает здесь путь до куда уж он там ходит. Я бы сказал, в винный магазин, но по воскресеньям он закрыт.
Вэнс идет по дорожке в сторону главного входа. Всего в нескольких шагах от нас он наконец нас замечает, бросив в нашу сторону скучающий взгляд, который сменяется испуганным, когда он видит мавзолей. Вэнс так резко останавливается, что едва не падает.
Какого черта?
Вэнс Пакетт единственный персонаж в Эхо-Ридже, история жизни которого после средней школы хуже, чем у моего брата. У него была подрядная фирма, пока на него не подали в суд за некачественную проводку в доме, который дотла сгорел в Солсбери. С тех пор это непрерывный спуск на дно бутылки виски. Примерно в то же самое время, когда Вэнс установил спутниковую антенну на крышу Питера, по соседству с Нилссонами произошла серия мелких краж со взломом, поэтому все сделали вывод, что Пакетт нашел новый способ оплачивать свои счета. Хотя его ни разу ни на чем не поймали.
Мы только что это нашли, говорю я. Не знаю, почему я чувствую необходимость объясниться с Вэнсом Пакеттом, но ничего не попишешь.
Он, шаркая, приближается, засунув руки в карманы оливково-зеленой охотничьей куртки, обходит мавзолей по кругу и по окончании осмотра испускает тихий свист. От Вэнса, как всегда, слабо пахнет алкоголем.
Красивые девушки лежат в могилах, изрекает он наконец. Знаете эту песню?
А? переспрашиваю я.
Но Миа отвечает:
«Смитс».
Во всем, что касается музыки, ей нет равных.
Вэнс кивает.
Подходит этому городу, верно? Эхо-Ридж продолжает терять своих королев осеннего бала. Или их сестер. Он переводит взгляд на трех куколок. Кто-то творчески подошел к делу.
Это не творчество, холодно произносит Миа. Это ужасно.
А я никогда и не говорил, что это не так. Вэнс громко втягивает носом воздух и делает движение, будто стреляет. Почему вы до сих пор здесь? Бегите и сообщите властям.
Мне не нравится, что Вэнс Пакетт мне приказывает, но и оставаться здесь мне не хочется.
Мы как раз собирались.
Я уже иду к машине Кэтрин в сопровождении Мии, когда резкий окрик Вэнса заставляет нас обернуться. Он указывает на меня дрожащим пальцем.
Скажи этой своей сестре, чтобы она для разнообразия не высовывалась. Похоже, не самый подходящий год для того, чтобы стать королевой осеннего бала.
Глава 6
Эллери
Понедельник, 9 сентября
Тут как в фильме «Дети кукурузы», бормочет Эзра, сканируя взглядом коридор.
Он прав. Мы здесь всего пятнадцать минут, но я никогда не видела столько светловолосых, голубоглазых людей, собравшихся в одном месте. Даже здание школы Эхо-Риджа, в котором она размещается, обладает определенным пуританским шармом оно старое, полы из широких сосновых досок, высокие арочные окна и косо срезанные потолки. Покинув кабинет советника по учебе, мы направляемся в наш новый общий класс, и с таким же успехом могли возглавлять парад, учитывая, как все на нас пялятся. Я хотя бы в своей одежде из самолета, которую постирала накануне вечером, готовясь к первому дню в школе, а не в фирменных одеяниях «Дэлтонса».
Мы проходим мимо доски объявлений, пестрящей разноцветными флаерами, и Эзра останавливается.
Еще не поздно вступить в «Клуб Фор-Эйч», сообщает он мне.
Что это?
Он вглядывается.
Сельское хозяйство, кажется. Как-то связано с коровами, по-моему.
Нет, спасибо.
Он со вздохом пробегает глазами по остальным объявлениям.
Что-то говорит мне, что здесь нет особо активного ЛГБТК сообщества. Интересно, есть ли здесь хоть один не такой, как все, школьник?
В обычных обстоятельствах я бы сказала, что должен быть, но Эхо-Ридж очень мал. На нашем потоке менее сотни учеников, а в школе в целом всего несколько сотен.
Мы отворачиваемся от доски объявлений, и в это время мимо нас проходит красивая девушка-азиатка в футболке группы «Строукс» и в ботинках «Доктор Мартенс» с наборными каблуками, с одной стороны волосы у нее коротко острижены под машинку, а с другой некоторые пряди выкрашены в красный цвет.
Эй, Миа, ты забыла состричь другую половину! окликает ее какой-то парень, вызывая усмешки двух других ребят по обе стороны от него, на них куртки для футбольных тренировок.
Девушка поднимает средний палец и, не сбиваясь с шага, тычет им в сторону парней.
Эзра сосредоточенно и внимательно смотрит ей вслед.
Здравствуй, новая подруга.
Толпа перед нами внезапно расступается, и по коридору, почти идеально в ногу, шагают три девушки блондинка, брюнетка и рыжая. Они с такой очевидностью являются в школе Эхо-Риджа Кем-то, что я только через секунду соображаю, что одна из них Брук Беннетт из тира на «Ферме страха». При виде нас она останавливается и неуверенно улыбается.
О, привет. Мэрф вам хотя бы позвонил?
Да, позвонил, отвечаю я. У нас собеседование в эти выходные. Большое спасибо.
Вперед, с видом человека, который привык за все отвечать, выступает блондинка. На ней сексуальная школьная форма: рубашка с воротником под облегающим свитером, клетчатая мини-юбка и ботинки на высоких каблуках.
Привет. Значит, вы близнецы Коркоран?
Мы с Эзрой киваем. Мы уже привыкли к внезапно свалившейся на нас известности. Вчера, когда мы с бабулей покупали продукты, кассирша, с которой я никогда раньше не встречалась, сказала: «Здравствуй, Нора и Эллери», когда мы расплачивались. Затем, все время, пока мы укладывали продукты, она расспрашивала меня о Калифорнии.
Теперь вот эта блондинка наклоняет набок голову, глядя на нас.
Мы всё о вас слышали. Здесь она умолкает, но тон ее голоса уже сказал все за нее: «И когда я говорю всё, я имею в виду отца на одну ночь, провалившуюся актерскую карьеру, историю с ювелирным магазином и реабилитацией. Всё это». Впечатляет, сколько подтекста она умудряется вложить в одно коротенькое слово. Я Кэтрин Нилссон. С Брук вы, видимо, знакомы, а это Вив. Она показывает на рыжую девушку слева от нее.
Этого следовало ожидать. С момента приезда в Эхо-Ридж я постоянно слышу имя Нилссонов, а на этой девушке просто написано городская знать. Она не такая красивая, как Брук, но почему-то производит более сильное впечатление с ее прозрачно-голубыми, как у сиамской кошки, глазами.
Мы все бормочем приветственные слова, и это похоже на какое-то неприятное собеседование. Вероятно, из-за оценивающего взгляда, которым Кэтрин окидывает Эзру и меня, словно взвешивает, стоит ли продолжать уделять нам время и внимание. Большинство присутствующих в коридоре лишь делают вид, что заняты своими шкафчиками, а сами ожидают вердикта.
Присоединяйтесь к нам за ланчем. Мы сидим за дальним столом у самого большого окна.
Она отворачивается, не дожидаясь ответа, светлые волосы рассыпаются по ее плечам.
Эзра ошеломленно смотрит, как они удаляются, затем поворачивается ко мне.
У меня сильное подозрение, что по средам они носят розовое.
В то утро у нас с Эзрой в основном одни и те же занятия, кроме урока перед самым ланчем у меня математика по программе колледжа, а брат идет на геометрию. В математике он не силен. Поэтому в кафетерий я в итоге иду одна. Стою в очереди у стойке с едой, ожидая, что он в любой момент ко мне подойдет, но и когда я отхожу с полным подносом, его по-прежнему нигде не видно.
Я в нерешительности стою перед рядами прямоугольных столов, разглядывая море незнакомых лиц, когда кто-то произносит мое имя чистым командным голосом.
Эллери!
Я поднимаю глаза и замечаю Кэтрин с поднятой рукой. Она манит меня.
У меня такое чувство, будто все помещение наблюдает, как я пробираюсь в дальний конец кафетерия. Потому, вероятно, что все как раз и наблюдают. На стене рядом со столом Кэтрин висит огромный плакат, который я могу прочесть, не пройдя еще и половины пути:
НЕ ЗАНИМАЙ ЭТУ ДАТУ
Осенний бал 5 октября!!!
Голосуй за своего короля и королеву!
Когда я добираюсь до Кэтрин и ее подруг, рыжая девушка, Вив, подвигается, освобождая место на скамейке. Я ставлю поднос и сажусь рядом с ней, напротив Кэтрин.
Привет, произносит она, ее голубые кошачьи глаза осматривают меня сверху донизу. Если завтра мне придется надеть вещи из «Дэлтонса», она уж точно это заметит. А где твой брат?
Кажется, мы с ним разминулись, говорю я. Но он всегда в итоге появляется.
Я буду посматривать, произносит Кэтрин. Она вонзает бледно-розовый ноготь в кожуру апельсина и отрывает кусок. Итак, мы все супер интересуемся вами, ребята. Новых учеников у нас не было с Она морщит нос. Не знаю. С седьмого класса, наверное?
Вив расправляет плечи. Она маленькая, с острыми чертами лица, на губах ярко-красная помада, которая на удивление хорошо сочетается с ее волосами.
Да. Это была я.
Правда? Да, точно. Какой счастливый день. Кэтрин рассеянно улыбается, по-прежнему сосредоточив внимание на мне. Но смена школы в средних классах это одно. Выпускной год это круто. Как вам живется у бабушки?
По крайней мере она не спрашивает, как это сделала вчера кассирша в продуктовом магазине, не рассталась ли я с «голливудским красавчиком». Кстати, ответ на это нет. За последние восемь месяцев у меня не было ни одного свидания. Собственно, я их и не считаю.