А ты знаешь, сказал он, что самым безжалостным образом топчешь мелкие побеги возле лужаек?
Марджи от души расхохоталась:
Это верно, перспектива всеобщей связи заставляет нас по-другому взглянуть на все, что живет вокруг нас, сказала она, восхищенно взглянув на растения в своем саду. Верно одно: мы созданы, чтобы жить вместе. К тому же многие исследования привели к весьма красноречивым выводам.
Например?
Ученые доказали, что простая прогулка по лесу укрепляет нашу иммунную систему.
Джонатан вспомнил свои путешествия по диким уголкам Биг-Сура. Тогда он чувствовал себя так хорошо
Другие исследователи доказали, что если в офисе есть растения, то у сотрудников на тридцать процентов реже возникает головная боль, они на двадцать процентов реже устают и у них на двадцать процентов реже болит горло. Результаты того же типа нам дает присутствие животных рядом с нами. Известно, что собака в доме на двадцать три процента увеличивает у хозяина вероятность выжить и жить еще в течение года после инфаркта.
Из-за тебя я почувствовал себя виноватым: Хлоя всегда просила завести какую-нибудь зверюшку. Анжела соглашалась, а я был против.
Марджи улыбнулась:
Человеческое существо нуждается в общении. В общении с другими людьми, с животными, с растениями. Эти связи поддерживают нашу жизнь. Впрочем, в восемнадцатом веке это доказал эксперимент Фридриха Второго, императора Священной Римской империи.
Никогда об этом не слышал.
Этот человек, бегло говоривший на шести или семи языках, задался вопросом, каков «язык Бога», то есть тот, на котором само должно заговорить существо, не обученное никакому языку. И он поставил эксперимент, который, по счастью, больше никому не позволили повторить.
Никогда об этом не слышал.
Этот человек, бегло говоривший на шести или семи языках, задался вопросом, каков «язык Бога», то есть тот, на котором само должно заговорить существо, не обученное никакому языку. И он поставил эксперимент, который, по счастью, больше никому не позволили повторить.
Что же он такое сделал?
Он приказал полностью изолировать несколько новорожденных, поручив их заботам кормилиц, специально для этого проинструктированных. Они должны были кормить детей, поить их и менять им пеленки, то есть обеспечивать полный физиологический уход. Но они не имели права ласкать малышей, играть с ними и прежде всего с ними разговаривать.
Ну и на каком языке они заговорили?
Никто никогда об этом не узнал.
Почему?
Они все погибли. Хотя физиологически их полностью обеспечивали, они были лишены общения.
Джонатан с отвращением тряхнул головой:
Но это жестоко!
Общение основа нашей жизни, Джонатан.
Казалось, последние слова Марджи повисли в воздухе. Солнце уже светило вовсю, и Джонатан знал, что его тетушка поспешит укрыться в доме.
Над океаном задул ветерок, и флотилия парусников продолжила путь.
Общение основа нашей жизни. Джонатан главным образом общался с клиентами. Но о каких реальных взаимоотношениях можно говорить, когда речь идет о людях, от которых чего-то ждешь? О тех, кому не говоришь правды, чтобы получить их подписи? Ну и что? Ничего ужасного в этом нет
Есть такие, кто думает, что могут жить, ни от кого не завися, и их счастье зависит только от них самих. Грандиозное заблуждение.
Марджи подалась к Джонатану, и на ее лице заиграла знаменитая хитрая улыбка.
В твоем теле живут пятьсот тысяч видов микроорганизмов.
Но я этого не ощущаю.
Около ста миллиардов населяют кишечник.
Перестань фу, какая гадость.
Бактерий, живущих в тебе, в сотни раз больше, чем клеток в твоем теле.
Замолчи, а то мне уже захотелось принять антибиотик.
Марджи улыбнулась:
Порой мы нуждаемся в тех, кого привыкли считать врагами.
Что еще ты собираешься мне преподнести?
Эти бактерии защищают тебя от вредоносных организмов, из-за которых ты можешь серьезно заболеть. Глушить их антибиотиками означает сделать себя очень уязвимым. И потом
Что?
Есть еще кое-что, сказала она таинственным тоном.
Джонатан нахмурил брови.
Бактерии, живущие в твоем кишечнике, ответственны за изрядную дозу серотонина. Без них ты ее не получишь.
А что такое серотонин?
Марджи разглядывала его несколько секунд, выдерживая многозначительную паузу.
Гормон, который дает тебе возможность чувствовать себя счастливым.
16
Остин Фишер сощурил глаза и легонько тряхнул головой, пытаясь отогнать воспоминания и сосредоточиться на настоящем моменте. Прошлого больше нет. И нечего к нему возвращаться. Он взял в руку теннисный мяч и сжал его пальцами, сосредоточившись на возникшем ощущении. Это ощущение принадлежит настоящему, и только настоящему. Однако через несколько секунд образ датского игрока снова возник перед глазами, и снова послышался его чуть гнусавый, противный голос, дающий интервью CNN.
Остин Фишер просто машина машина для завоевания побед.
Все из-за ревности. Именно ревность толкнула этого спортсмена-неудачника всколыхнуть в нем ужас, давно похороненный внутри.
Соберись ты же профессионал.
За всю карьеру ему часто доводилось слышать, как комментаторы говорят очень неприятные вещи. Но это было частью игры, и он научился не особенно близко принимать к сердцу их реплики. Конечно, он всякий раз раздражался и даже злился, но тут было другое. Никогда еще это не затрагивало его так глубоко. Но почему? Почему именно сейчас? Почему как раз в ходе турнира, который должен проложить ему дорогу в спортивные анналы?
Машина для завоевания побед, лишенная всякого чувства, в этом и состоит его сила.
Как они могут быть к нему так несправедливы? Как могут сбрасывать со счетов всю ту громадную работу, которую он проделал, годы тренировок, упорный, ожесточенный труд без отдыха и поблажек? Зачем же одним взмахом руки перечеркивать все его усилия?
В этот момент в комнату, озаренную ярким светом, вошел Уоррен. Гостиная виллы, снятой на время турнира, выходила застекленными дверями на бассейн. Улыбка быстро сбежала с лица Уоррена, когда он посмотрел на теннисиста.
В этот момент в комнату, озаренную ярким светом, вошел Уоррен. Гостиная виллы, снятой на время турнира, выходила застекленными дверями на бассейн. Улыбка быстро сбежала с лица Уоррена, когда он посмотрел на теннисиста.
Что-нибудь случилось?
Да нет, все в порядке, отозвался Остин ровным, прекрасно выверенным тоном.
Уоррен секунду разглядывал теннисиста, потом уселся на подлокотник кресла напротив.
Это это все тот датчанин, да?
Остин на несколько секунд застыл, потом кивнул и недовольно поморщился. Лучше уж рассказать Уоррену о своей слабине. Если начинаешь что-то скрывать от тренера, это до добра не доведет.
Я давно выбросил и его, и его слова из головы, но они вернулись и преследуют меня.
Уоррен прищурился:
И что тебя беспокоит?
Остин на секунду задумался, чтобы понять, что происходит у него внутри.
Я снова вспоминаю несправедливость, и это меня огорчает, отвлекает внимание. Короче, волнует.
Обычно такие штучки приводили тебя в бешенство, с озабоченным видом сказал Уоррен.
Обычно такие штучки отпускал какой-нибудь журналюга, и я действительно бесился. Но тут теннисист, такой же, как я, и это меня расстраивает, сам не знаю почему. Это ранит.
Уоррен помолчал несколько мгновений, потом встал с места:
Через пару минут ты будешь над этим смеяться. Когда-то в прошлом, занимаясь предпринимательством, я много работал над такого рода проблемами. Контекст разный, но схема одна. Там это касалось прежде всего людей, которые не могли забыть несправедливого упрека начальника или злопыхательства коллег с длинными языками.
Он взял с низкого столика графин.
Хочешь водички?
Остин кивнул. Уоррен налил два стакана и протянул ему один.
Говоришь, в память возвращаются его образ и слова А в какой форме? Расскажи-ка поподробнее.
В какой форме? Ну Как бы это сказать Я вижу его голову, как на экране телевизора.
А на каком расстоянии от тебя ты ее видишь?
Как это?.. Она у меня в голове, а не на расстоянии
Ну да, но если бы тебе надо было разместить этот мысленный образ в пространстве, ты бы куда его поместил? Где бы он оказался?
Остин сосредоточился. Трудно ответить, куда ты поместил бы воспоминание.
Я бы сказал метрах в трех от меня.
А какого размера?
Остин секунду поразмыслил, стараясь вызвать в памяти воспоминание.
Внутри квадрата метр на метр.
А цвет? Черно-белая гамма? Изображение контрастное или размытое?
Цветное, контрастное. И цвет лица у него был как у пьяницы. Портил весь кадр.
Изображение застывшее или движущееся?
Это фильм. Я мысленно пересматриваю фильм с его интервью.
Oкей. А голос? Опиши голос, каким ты его слышал.
Сильный, хотя и гнусавый. Его рассуждения без конца крутятся у меня в голове.
Хорошо. А теперь возьми и отодвинь его изображение, ну, скажем так, метра на четыре или на пять.
А зачем?
Меняя ракурс и расстояние, ты меняешь и свое представление о предмете. Отодвинь изображение на четыре-пять метров.
Остин вызвал в памяти образ теннисиста в движении и мысленно его отодвинул. Потом утвердительно кивнул.
Очень хорошо, сказал Уоррен. А теперь медленно уменьшай изображение. Уменьши его вполовину.
Есть.
А теперь убирай цвета, сделай изображение затемненным, блеклым и почти черным на белом фоне.
Производя эти манипуляции, Остин улыбался.
Отлично, сказал Уоррен. В какой мере это изменило горькие воспоминания?
Я от них словно отодвинулся.
Прекрасно. А теперь попробуй поиграть его голосом. Заставь его говорить сонно, тягуче, все медленнее и медленнее, пусть его голос стекает, как клей, и бубнит одни и те же фразы.
Остин сосредоточился на несколько секунд, а потом стал ухмыляться.
А теперь, сказал Уоррен, прибавь к этому маленький оркестрик, этакий звуковой фон, который сопровождает его слова. Ты все время слышишь, что он говорит?
Слышу.
Прибавь еще цирковой оркестрик! Цирковую музыку, какую мы слышим порой: забавную, смешную, шутовскую и немного гротескную. Сквозь нее все еще пробивается голос этого типа, который все говорит, все гундосит своим голосом, похожим на размякшее сладкое тесто.
Остин представил себе такой воображаемый фильм и расхохотался. У соперника был вид пьяного в стельку деревенского идиота.
Ооостин Фииишер это мааашииина
А в сопровождении фоновой музыки голос его звучал просто уморительно.
А теперь начни сначала, сказал Уоррен, и прокрути этот новый фильм еще раз, а потом еще раз задом наперед.
Задом наперед?
Ну да, как киномеханик, который неправильно перемотал пленку. Сцена воспроизводится задом наперед.
Остин снова сосредоточился. Это было нелегко.
Прокрути ее как надо, с цирковой музыкой и всей шумовой чехардой.