Кажется, что звукозрительное овеществление события может передать намного больше письменного его описания. Но внеязыковые носители информации зачастую распыляют внимание воспринимающего, который проходит мимо осмысления. Непередаваемый визуально авторский текст часто содержит бесценные языковые находки, которые обогащают ум и речь того, кто читает книгу. Нет пока режиссера, который смог бы придумать мизансцену для передачи ильфо-петровской фразы из «12-ти стульев» Зарвавшийся беспризорный понял беспочвенность своих претензий и отстал. Разве что голос за кадром прием, используя который постановщик расписывается в своей беспомощности. Как сыграть булгаковское Машину зря гоняет казенную, наябедничал кот, жуя гриб. Как сыграть здесь наябедничал?
А вот два мнения, небезынтересных для нас, опубликованные в «Комсомольской правде» 6 февраля 2009 года:
Мягко говоря, мне никогда не нравился фильм «Д'Артаньян и три мушкетера». В детстве я слишком сильно любил книгу Дюма, чтобы делить ее с нелепыми усатыми людьми на экране. Картина казалась мне нищенским советским трэшем для пионеров. Помнится, марлезонский балет там имел место быть средь бела дня, в какой-то поросшей бурьяном халупе, имитировавшей парижскую ратушу. Михаил Боярский, Вениамин Смехов и т. д. играли свои роли в основном усами. Миледи оказалась курьезной опереточной гадиной. И так далее (Денис Корсаков).
Мое поколение выросло на «Мушкетерах», у следующего в героях были «Гардемарины»; нынешнее, увы, воспитывается на «Висяках» и «Глухарях». Мы, мальчишки, ругали тот фильм, наверное, сильнее кинокритиков. Но и знали наизусть. Это был драйв, состояние души: когда один за всех и все за одного. Кто не пережил этого, тот не поймет. А если вы всерьез будете рассуждать, почему их Париж сильно напоминает тогда еще наши Прибалтику или Крым, вы скучный человек» (Максим Чижиков).
В начале ХХ века Виктор Шкловский описал феномен остраннения, стилистический прием описания вещей, как бы вырывающий их из привычного контекста узнавания и делающий привычное необычным, странным. Остраннение заменяет процесс узнавания и приближения к нашему пониманию новым видением, видением как будто в первый раз, когда нам еще нечего было узнавать. Вот как в фантастической повести Кира Булычева «Белое платье Золушки» героиня в первый раз видит биоформа, человека, организм которого перестроен для работы в непривычных условиях:
Девушка увидела свинцового цвета черепаху, на панцире которой, словно черепашка поменьше, располагалась полушарием голова с одним выпуклым циклопическим глазом, разделенным на множество ячеек, словно стрекозиный. Черепаха доставала ей до пояса и передвигалась на коротких толстых лапах, которые выдвигались из-под панциря. И казалось, что их много, может, больше десятка. На крутом переднем скосе панциря было несколько отверстий, и из четырех высовывались кончики щупалец. Панцирь был поцарапан, кое-где по нему шли неглубокие трещины, они расходились звездочками, будто кто-то молотил по черепахе острой стамеской или стрелял в нее бронебойными пулями. В черепахе было нечто зловещее, словно она была первобытной боевой машиной. Она была не отсюда.
Девушка замерла, забыв отнять ладонь от уха. Ей хотелось убежать или закричать, но она не посмела сделать ни того, ни другого.
«Вот дурак, выругал себя Драч. Теряешь реакцию».
Извините, сказала черепаха. Голос ровный и механический, он исходил из-под металлической маски, прикрывавшей голову до самого глаза. Глаз шевелился, словно перегородочки в нем были мягкими.
Извините, я вас напугал. Я не хотел этого.
Вы робот? спросила девушка.
Нет, биоформ, сказал Драч.
Творчество лучших писателей обладает удивительной способностью делать обычным предметы «странными», по-новому взглянуть на них через письменный текст. Цвет и музыка, которых так много сегодня на экранах телевизоров и кинотеатров, тоже могут сопровождать первое видение человека, но, содержа минимум слов, не осмысляются привычным для нашего мозга образом. И тогда информация видеоряда утекает как песок между пальцами.
В общении с хорошей книгой так не бывает.
Не настало ли поэтому время продолжить разумное разделение разных видов общения и разных форм получения одного и того же текста? Не паниковать от того, что дети не хотят читать, а наметить границы, в которых полезнее, эффективнее в качестве источника информации и развлечения в каких случаях использовать книги, а в каких кино, телевидение, видео. Задача учебно-педогогическая сделать все возможное для того, чтобы наряду с мультимедийными способами получения информации новые поколения любили книгу и умели бы ею пользоваться.
В общении с хорошей книгой так не бывает.
Не настало ли поэтому время продолжить разумное разделение разных видов общения и разных форм получения одного и того же текста? Не паниковать от того, что дети не хотят читать, а наметить границы, в которых полезнее, эффективнее в качестве источника информации и развлечения в каких случаях использовать книги, а в каких кино, телевидение, видео. Задача учебно-педогогическая сделать все возможное для того, чтобы наряду с мультимедийными способами получения информации новые поколения любили книгу и умели бы ею пользоваться.
В книжке Н.Носова о приключениях Незнайки есть эпизод коротышки знакомятся с чудо-прибором бормотографом (магнитофоном, по-нашему). Как он им нравится! Как, отталкивая друг друга, они стремятся сказать что-нибудь в рупор этого прибора, чтобы потом услышать свой голос в записи и восторгаться технической эволюцией. Да, технологии ХХI делают нашу жизнь интереснее и разнообразнее, многозвучнее и многоцветнее. Но не будем уподобляться носовским коротышкам и оценим ситуацию с помощью здравого смысла. А здравый смысл подсказывает, что многозвучие и многоцветие мешают концентрации внимания. Такая концентрация возможна только на письменном тексте пусть он даже не на бумаге написан (напечатан), а набран на экране монитора. Многозвучье и многоцветье дисплея слишком извилистые пути к формированию знания. Чтение прямой путь, проверенный веками. И правы были предки: чтение вот лучшее ученье!
Использованная литература
1. Гаспаров, Б.М. Язык. Память. Образ. Лингвистика языкового существования. Новое литературное обозрение, 1996.
2. Дымарский, М.Л. Проблемы текстообразования и художественный текст (на материале русской прозы XIXXV вв.). СПб. : Изд-во СПбГУ, 1999.
3. Алперс, Б. Театральные очерки. Т. 2. М., 1977.
4. Эфрон, А. О Марине Цветаевой. М., 1989.
5. Чуковская, Л. Записки об Анне Ахматовой. СПб., 1966.
6. Соколов, А.В. Теория социальной коммуникации. М., 2001.
Примечания
1
Слова улетают, написанное остается (лат.).