Сезар кивнул, признавая правильность, пусть и с явной неохотой.
Он прав. Если хотим оторваться, нужно гнать.
Не беспокойся. Я справлюсь, успокоила его Гаитэ.
Кони вместе с всадниками полетели вперёд. Перемахнув через канаву, они углубились в Жютенский лес.
Лошадь Гаитэ была вышколена идеально. Даже не приходилось пускать в ход поводья или колени. Благородное животное само шло вперёд, будто само знало дорогу, бережно неся на себе всадницу.
Из глубины леса раздалось лошадиное ржание, на мгновение, заставившее Гаите испугаться засады. Но вслед за Сезаром и Микиэлом выехав на небольшую поляну, она увидела с десяток всадников. Блики луны играли на их кирасах.
Что это означает? обернулась она к брату.
То, что мы теперь в безопасности, выдержал он её испытывающий взгляд. Матео! Подай свежих лошадей. Нужно проскакать ещё с дюжину миль.
Куда мы направляемся? шёпотом спросила Гаитэ у Сезара.
В Рэйвдэйл, родная. Больше ехать некуда.
Ты уверен? с беспокойством спросила она. В том, что Микки можно довериться?
Эй, сладкая парочка? окликнул юный герцог Рэйвский. Позже намилуетесь. В конюшнях императора лошадей больше, чем у нас. Он может загнать их с дюжину, а мы себе такого позволить не можем. Так что нужно спешить.
Гаитэ не знала, откуда нашла в себе силы одолеть дорогу. Конский топот, луна и тени всадников, какой-то полусон от усталости. Тело ломило от долгой скачки. Чувство было такое, что вся она превратилась в один сплошной синяк. Но плакаться на отсутствие удобств не приходилось. Всё эти люди рисковали ради неё жизнью, в любой момент могла начаться погоня. Возможно, уже началась?
Ещё дважды меняли они коней на переправах где их дожидались верные люди.
На второй переправе Гаитэ подали карету. Почти без сил заползла она внутрь и распростёрлась на подушках, проваливаясь в глубокий сон.
Они въехали в Рэйвдэйл под громкий звук трубы и фанфары. Над башнями подняли флаги. Гаитэ оказали достойный приём, встретив с парадного входа, а это означало, что мать не собиралась скрывать от Торна, которому совсем недавно клялась в верности, её присутствия.
Значит, знамя мятежа поднято вновь?
Добро пожаловать домой, дитя моё! обняла Стелла дочь. Какое счастье наконец видеть тебя рядом с собой и больше не испытывать страха за твою жизнь.
Стелла и вправду выглядела измученной. Вокруг глаз чётче пролегли тонкие морщины. Кто знает, может быть она и не лгала? Может быть, искренне переживала?
Хотелось бы верить в лучшее. Родные, близкие люди, любящие тебя искренне, от всего сердца, а не из выгоды или славы, самое большое богатство в нашем мире. Его невозможно купить за деньги, невозможно взять властью или силой. Невозможно даже заслужить. Любовь либо есть, либо нет.
Идём, дорогая моя. Тебе нужно отдохнуть и поужинать. сказала Стелла. Добро пожаловать домой.
Глава 21
Вопросов у Гаитэ накопилось множество. Союзы маменьки с Фальконэ каждый раз становились для неё открытием и чаще неприятным. С одной стороны, то что Рэйвы оказались замешены в её спасении более, чем логично, ведь они одной с нею крови. С другой, не привыкшая ждать чего-то хорошего от кровников, Гаитэ предпочла бы держаться от них подальше.
Мне надо поговорить с Сезаром, потребовала Гаитэ как только они остались с матерью наедине.
На лице Стеллы отразилась злая ирония:
Разве вы ещё не наговорились? Разве я не просила тебя быть осторожней? Но каждый раз ты предпочитаешь действовать по-своему и каждый раз это не заканчивается ничем хорошим.
Вы намерены читать мне нотации? Для них слишком поздно. У меня тоже есть к вам вопрос. Скажите, маменька, вы снова собираетесь разжечь небольшой костерок бунта и мятежа?
Развести? Я? возмутилась Стелла искренне. Нет. Я всего лишь постараюсь не сгореть в том пламени, что вот-вот поднимется. Оставить Торна на престоле преступление.
Совсем недавно вам ведь так не казалось?
Точно! Меня устраивало то, что ты была его женой. Я считала, что вдвоём, может быть, при удачных обстоятельствах, вам удастся провести огромный корабль под названием «Саркассор» не разбив его о рифы. Но тут тебе совсем некстати пришла фантазия раздвигать ноги! Этого показалось мало! Ты зачем-то решила исповедаться мужу. Гаитэ, ты совсем обезумела?
Значит, вы верите тому, что говорят? Вы допускаете мысль о том, то меня могли оговорить?
А тебя оговорили?
Нет. Я люблю Сезара. Это правда. Но я вовсе не жажду ещё раз вступать в гонку за трон. И если вы намерены выдать меня замуж за Сезара, чтобы
Нет, решительно мотнула головой Стелла.
Гаитэ смолкла, изумлённо глядя на мать:
Нет?
Упаси меня Добрые Духи от того, чтобы мечтать о воцарении на троне Саркассора ещё одного Фальконэ. Достаточно с нас этой династии. Пришла пора посадить на трон того, в ком течёт не часть, а истинно королевская кровь.
Я вас не понимаю, покачала головой Гаитэ. Вы о ком говорите?
О Микиэле.
Гаитэ, широко распахнув глаза:
Вы шутите?
Это наш шанс час Рэйвов близок. Оставленный всеми, без поддержки своей правой руки, которым был для него брат, Торн мало чего стоит. Жалкий гуляка, дебошир и пьяница да кому нужен такой король? Твоему брату всего семнадцать, но ты сама видела его в деле. Даже твоего драгоценного Сезара он положил на обе лопатки, а ведь тогда даже меня не было рядом с ним. Отважный, хитрый как лис, со временем он станет тем мудрым правителем, в котором все так нуждаются.
Боже мой! Матушка! Сколько же можно?! Вы никогда не сдаётесь? Раз за разом, снова и снова, вы идёте с цели то в обход, то напролом?
И знаю, что придёт час, когда я получу желаемое. Я рождена для власти.
Вы?! А я думала речь идёт о Микки?
Это одно и тоже. Я всего лишь женщина, а твой брат он мужчина во мне. Он мои возможности, мои руки, моя воплощённая мечта.
Да вы словно одержимая! Нет во власти ничего такого, что стоило бы столько загубленных жизней. Разве вы не боитесь, что, поставив на карту всё, в одну ужасную ночь потеряете вашего любимого сына? Я знаю Торна куда лучше вашего. Он далеко не глуп и вовсе не слаб. Это лишь маска, что он носит напоказ, обманывая легковерных. В действительности Торн изворотлив, как змей, хитёр, как лис, жесток, как волк и упёрт, как бык. Он любил меня, мама! Но стоило мне единственный раз пойти ему наперекор, и он раздавил меня, как пустую скорлупу, не дрогнув и не колеблясь. Вы хотите бросить ему вызов? Отнять у него то, что ему дороже всего его корону? За то, что я хотела всего лишь уйти, он приговорил меня к смерти. Подумайте, на что вы обрекаете вашего сына?
На победу.
Уверены?
Неужели ты не понимаешь? всплеснула руками Стелла. У меня нет выбора! Рано или поздно (но скорее рано) Торн обезглавит нас всех. Или отравит по настроению. Клонить голову, принимать судьбу с покорностью я не стану я буду драться. Фальконэ быки, но мы, Рэйвы, тигры. Вряд ли их рога окажутся острее наших зубов и когтей. Не быки охотятся на тигров, Гаитэ тигры на быков. Мы выиграем, я знаю. Круг всегда заканчивается там же, где берёт начало. Рэйвам суждено стать королями.
Гаитэ покачала головой.
Ладно, кивнула она. Что за роль отведена в вашей игре Сезару?
В качестве союзника он бесценен, особенно сейчас. Одного у младшего Фальконэ не отнять он умеет вести за собой людей.
Вы полагаете, Сезар согласиться выступить против брата?
Который приговорил его к пожизненному заключению, а его любимую женщину к смертной казни? Да! Он выступит против него, сузила глаза Стелла. Хотя бы для того, чтобы отомстить.
У Торна было право казнить меня. Королева, изменившая своему королю, совершает государственную измену.
Стелла взглянула на дочь с тревогой и в то же время с презрением:
Ты готова оправдать того, кто отправил бы тебя три назад на смерть?
Он имел на то право.
Ну, а Сезар имеет право с его правом не согласиться, иронично усмехнулась Стелла.
С трудом могу представить себе, чтобы Сезар согласится работать на вас.
Уже согласился.
Быть не может.
Он дал слово, что мы выступим единым фронтом под одним флагом. Такова была моя цена.
Цена за что?
Ему не у кого было просить помощи в твоём спасении кроме меня. А я потребовала в обмен на убежище, людей и деньги, лояльности и верности Рэйвам.
Гаитэ потрясённо смотрела на мать, потом горько рассмеялась:
Вы неподражаемы! Воистину бесподобны! Да что вы за человек такой? Что за женщина? Я ваша дочь! По-вашему, это Сезар должен быть вам благодарен за моё спасение?! Да у него любовниц, как грязи, на каждой улице с десяток. Почему вы считаете, что для него я стою хоть на монету дороже, чем для вас?
Потому что он ведёт себя так, словно стоишь. А что касается торгов, душа моя, так торгует тем, чему назначают цену. Он, не торгуясь, купил то, что я продала. И не делай такого лица. Я всё равно нашла бы способ вытащить тебя из лап Торна.
Сомневаюсь, что хоть палец о палец бы ударили!
Чтобы ты обо мне не думала, Гаитэ, я никогда никогда! не действовала против тебя. Как могла я всегда тебя защищала. Пойми уже наконец, что расчёт не отменяет чувств. Ты моя дочь, моя плоть и кровь и этого не отменить. Но правда так же и в том, что я не гнушалась и не погнушаюсь использовать тебя для достижения моих цели, если того потребуют обстоятельства. У этого есть красная черта, я не согласна платить твоей жизнью. Но неудобствами, чувствами и слезами да. Мы играем в жёсткую игру, здесь слишком высоки ставки, однако я всегда была на твоей стороне и на стороне твоего брата, потому что он и ты это и есть я.
Гаитэ не сомневалась, что сейчас мать говорит искренне. Они тигрица, и чувства её хищные, жестокие и беспощадные, жгут огнём, но не дают тепла.
Я хочу поговорить с Сезаром, повторила она.
Говори, с кем хочешь, с досадой взмахнула рукой мать, перед тем, как выйти.
Гаитэ с трудом сдерживалась, чтобы не начать истерично хохотать. Или рыдать. Да что же это такое?! Она раз за разом проходит через одну стену, чтобы лбом упереться в другую? Сомнений в том, что мать расправится с Сезаром при первом же удобном случае у неё было. Нужно бежать. Бежать отсюда. Если они хотят выжить прочь, без оглядки. Эта земля жжёт пятки. И если не покинуть её, от них обоих останется один лишь пепел.
«А что будет с Торном?», шепнул далёкий голос, заваленный пеплом от недавнего кострища.
А Торн пусть сам о себе позаботится.
Год назад она согласилась стать для него охранным амулетом и, несмотря на всё коварство матери, этот амулет действовал, сберегая ему жизнь. Но он сам выбросил его в помойку и теперь будь что будет. Как и сказала Гаитэ они ничем больше не связаны.