Неужели он все еще жив? Эдип был наслышан о великом фиванском провидце. Кто ж не был? Он, наверное, сама древность.
Немолод, это точно, но пока в своем уме. Можем послать за ним.
Отправили к Тиресию гонцов. Эдипу было любопытно познакомиться с прорицателем, столько пережившим от рук богов. В молодости Тиресий навлек на себя гнев Геры, и та превратила его в женщину. Семь лет прослужил он в ее храме жрицей, прежде чем богиня вернула Тиресию мужское обличье. Затем его угораздило вновь вызвать ее ярость, и на этот раз она лишила его зрения. Из жалости к нему Зевс наделил Тиресия внутренним видением даром пророчества[255]. Не одно поколение подряд его мудрость и провидческие способности служили фиванскому царскому двору, но ныне он отошел от дел и жил укромно.
Не понравилось старику, что его тащат во дворец посреди ночи к человеку вчетверо младше. Разговор пошел наперекосяк. Эдип ожидал почтения, положенного царю и тем более великому владыке и сфинксоистребителю, преобразившему судьбу Фив и его народа. А общались с ним в итоге с ворчливой наглостью.
Я слеп, молвил Тиресий, опираясь на высокий посох. Но незряч при этом ты. А может, просто отказываешься узреть. Тот, кто клянет, проклят сильнее прочих. Тому, кто ищет вовне, сильнее прочих надо искать внутри.
Несомненно, безграмотным и доверчивым такая вот премудрая чепуха и зловещие загадки морочат головы, проговорил Эдип, но не мне. Загадки мой конек.
Никакими загадками я не изъясняюсь, сказал Тиресий, вперив невидящий взгляд чуть выше Эдиповой головы. Я говорю ясно. Желаешь найти осквернителя Фив глянь в зеркало.
Эдип не мог далее терпеть все это и выслал Тиресия обратно домой, в глушь.
Усадить его в самую неудобную повозку, какую сумеете добыть. Пусть по дороге в эти чокнутые старые кости тряска вобьет разум Кляты пусть будут такие вот, сказал Эдип Иокасте, описывая беседу с Тиресием. О Дельфийском оракуле нам известно, что он правдив. Властвуют над ним Аполлон и древние силы самой Геи, а этот Тиресий попросту фальшивка. Сплошное вот это вот: «Правды не найдешь она сама тебя отыщет», «Ищи не знания знай, как искать», «Не ты творишь ошибки ошибки творят тебя». Чепуха. Так всякий может, перевертываешь фразу вверх ногами да задом наперед. Барахло. Бессмыслица. Он, должно быть, считает меня идиотом.
Тш сказала Иокаста. Прими вина и успокойся.
А! воскликнул Эдип и воздел палец, довольно похоже изображая Тиресия: Прими вина но пусть вино не примется за тебя.
Иокаста рассмеялась.
Как бы то ни было, проговорила она, я бы и на оракула в Дельфах не очень-то полагалась. Он предсказал, что Лая прикончит его сын, а не шайка грабителей.
Да, я собирался расспросить тебя о смерти Лая, сказал Эдип. Если прикончили и его, и всю свиту, откуда нам известно, что в этом замешана шайка?
Так убили не всех. Антимед, один из слуг Лая, улизнул. Примчал в Фивы и рассказал, что случилось.
И что именно он сообщил?
Он сообщил, что была засада. Больше дюжины разбойников, все вооружены дубинами и мечами. Выскочили на перекрестке трех дорог. Стащили Лая с колесницы
Эдип вытаращился на нее.
Повтори.
Они стащили его с колесницы
Нет, прежде этого. На перекрестке трех дорог?
Так Антимед сказал.
Где теперь этот Антимед?
Живет близ Исмена, кажется.
Правдив ли он?
Мой муж доверял ему больше всех прочих слуг.
Его надо отыскать.
Эдип яростно размышлял. Старика стащили с колесницы на перекрестке трех дорог. Наверняка совпадение. В конце концов, этот Антимед описывает ватагу кровожадных разбойников, вооруженных до зубов, а не одинокого невооруженного юношу. Но все равно тревожно.
Эдип метался туда-сюда по дворцу и ждал прибытия Антимеда. Хворь продолжала ежедневно забирать десятки жизней. «Не решить мне этой загадки без дополнительных сведений, сказал он про себя. Без свежих фактов мозг лишь крутится вхолостую, как колесо, застрявшее в грязи».
Наутро Эдип сидел с Иокастой, и тут к ним заглянул лакей:
Государь, к тебе гонец.
Новости от Антимеда?
Нет, владыка, это человек из Коринфа.
Можно с этим повременить?
Гонец говорит, это срочно, государь.
Что ж, ладно, впусти.
Коринф, промолвила Иокаста, когда лакей удалился. Не там ли ты вырос?
Да. Я о нем много лет не вспоминал. Итак, сударь мой. Что привело тебя сюда?
Потрепанный погодой, обожженный солнцем старик вошел в зал и низко поклонился.
Великий государь.
Да, да, проговорил Эдип, изумленно разглядывая пришельца. Ты утомлен, я вижу.
Пришел пешком, государь.
Не знаю, кто назначил тебя гонцом, но бессердечно это отправлять человека, настолько уже пережившего зенит своих сил, в такой долгий путь. Надеюсь, ты останешься с нами и отдохнешь, прежде чем пускаться в обратный путь.
Ты участлив и добр, государь, сказал гонец. А в это странствие к тебе я сам умолял пустить меня.
Да?
Желал взглянуть своими глазами в лицо знаменитого царя Эдипа.
Эдип, всегда открытый для лести, улыбнулся.
Царица подтвердит: я обыкновенный человек, сказал он.
Вот уж точно нет, мой дорогой, отозвалась Иокаста. Улыбнулась гонцу: Новости твои спешны, как нам сообщили. Пусть ноги твои отдохнут, а ты излагай.
Я постою, государыня, сказал гонец, отвергая предложенный табурет, ибо новость у меня тяжелая. Твой отец, государь, царь Полиб
Вот уж точно нет, мой дорогой, отозвалась Иокаста. Улыбнулась гонцу: Новости твои спешны, как нам сообщили. Пусть ноги твои отдохнут, а ты излагай.
Я постою, государыня, сказал гонец, отвергая предложенный табурет, ибо новость у меня тяжелая. Твой отец, государь, царь Полиб
Что такое?
Путь его жизни окончен.
Умер?
Никто из нас не избежит, государь. Жизнь у него была долгая и богатая на благословения.
Как он умер?
В своей постели, государь. Царица Меропа держала его за руку, когда он испустил последний вздох. Ему было много больше восьмидесяти. Пришел его час.
Ха! воскликнул Эдип, хлопая в ладоши. Вот тебе и оракулы. Не изумляйтесь, быстро добавил он. Я исполнен скорби от вести о кончине отца. Он был славный человек и мудрый царь.
Иокаста сжала ему руку и пробормотала соболезнования.
Смею ли я надеяться, владыка, проговорил гонец, что ты вернешься со мной в Коринф на погребальную церемонию? И что взойдешь на трон? Царица Меропа жаждет этого.
Как моя мать поживает?
Горюет по супругу и от утраты сына. Юноши, что однажды вышел вон и не вернулся.
Я писал ей много раз, сказал Эдип. Но есть глубокие тайные причины, почему ноги моей не должно быть в Коринфе.
Народ тебя ждет, владыка.
Да не может же быть препятствий твоему царствованию и в Фивах, и в Коринфе? спросила Иокаста. Двойные царства история знает. Взять Арголиду. Чудесно и славно будет, если ты станешь править сразу двумя великими городами.
Покуда жива моя мать нет, сказал Эдип.
Растерянный вид Иокасты подтолкнул к дальнейшим разъяснениям.
Раз уж заходила у нас с тобой речь об оракулах, знай вот что. В юности навестил я Дельфы и услышал, что судьба мне убить своего отца и разделить постель с матерью. Та часть, которая об убийстве отца, очевидная неправда, но я не могу вернуться в Коринф есть риск как-то исполнить вторую часть пророчества. Можешь себе представить что-нибудь отвратительнее?
Но ты же сам все время повторяешь, что лучший наставник к действию разум, а не пророчество.
Понятно, понятно, и разум говорит мне, что все это чепуха, но даже если вероятность исполнения пророчества невообразимо мала, само преступление столь невообразимо чудовищно, что лучше предпринять все возможное, чтобы его избежать.
Но, государь, государь! Гонец поразил их обоих он скакал, хлопал в ладоши и сиял от радости. Прости, но у меня для тебя чудесные вести, они принесут тебе облегчение. Ты вне опасности, это преступление никак не грозит тебе. Ибо Меропа не мать тебе!
Не мать? Эдип оторопел. Ум устремился вспять, к памяти о том пьяном болване, чьи насмешки много лет назад подтолкнули Эдипа отправиться в Дельфы. «Тебя усыновили, приятель Ты царевич не больше, чем я».
Нет, государь, ответил гонец. Я могу объяснить. Да и кто сможет лучше? Есть серьезная причина, почему я так хотел сам принести тебе весть о кончине царя Полиба, почему хотел вглядеться в твои черты. Видишь ли, я тот, кто тебя нашел.
Кто меня нашел? Растолкуй.
Меня звать Стратоном, государь, и когда-то я был пастухом. Много лет назад я навещал Форбанта, знакомого пастуха, чьи стада паслись на горе Киферон, на границе с Аттикой. Как-то вечером Форбанту открылось жуткое зрелище. На склоне горы кто-то бросил младенца.
Иокаста застонала.
Ой да, государыня. Как тут не вскричать. Несчастное дитя пригвоздили к скале. И приковали. Проткнули лодыжки
Иокаста вцепилась в руку мужу.
Не слушай дальше, Эдип. Не слушай! Уходи, человек. Оставь нас. Чепуха эта твоя история. Как ты смеешь рассказывать нам столь омерзительную ложь?
Эдип оттолкнул Иокасту.
Да ты в своем ли уме? Я всю жизнь ждал этого знания. Говори дальше
Иокаста с безумным криком выбежала вон. Эдип не обратил внимания он схватил Стратона за тунику.
Этот ребенок что случилось с ним дальше?
Форбант отдал его мне, чтобы я позаботился о ребенке. Когда мне пришло время возвращаться в Коринф, я забрал младенца с собой. Царь Полиб и царица Меропа узнали об этом и спросили, можно ли им взять ребенка себе. Я с радостью отдал им тебя
Меня? Тот ребенок был я?
Ты, а кто же, государь. Боги вложили тебя мне в руки и направили в Коринф. Раны у тебя на щиколотках исцелились, и ты вырос славным мальчиком, благородным царевичем. Я всегда тобой очень гордился, очень.
Но кто же мои настоящие родители? Руки Эдипа скрутили Стратону тунику так, что старик чуть не задохнулся.
Я никогда не ведал, государь! Никто не ведает. Нехорошие они были люди, раз приколотили тебя к камням да оставили помирать.
А этот твой друг? Мог он быть мне отцом?
Форбант? Нет, государь. Ой нет. Он хороший человек. Кто б ни был тот, кто тебя приковал и бросил погибать, недостоин он называться родителем. Ты заслужил лучшей доли, и боги присмотрели за тем, чтобы тебе такой удел выпал. Они навели Форбанта на тебя и на меня. А теперь вернись со мной домой в Коринф, мой мальчик, и правь как наш царь.
Эдип отпустил Стратона. Все верно, теперь можно без опаски вернуться в Коринф. Да и покидать его не было нужды в итоге. Но Эдипу необходимо было знать, кто он. Кто так жестоко бросил его умирать? Почему был он нежеланен?