Не придуривайся Я отмахнулся от здоровенного жука, собравшегося приспособить мой берет под посадочное место. Ты лэрд. По крайней мере, себя так называешь. То есть благородного сословия считаешься. Сам говорил, лэрды в палате лордов заседают. И при этом: беглый монах, колдун сам говорил обвиняли, прелюбодей, разбойник, редкостный пройдоха и в довершение ко всему этому набору ворюга. Может, тебя сдать куда надо?
Не надо, буркнул Тук. Я вам еще пригожусь.
Вот даже не знаю подумаю еще. Как тебе сегодняшний денек?
Уф фыркнул шотландец. Отличный денек, ваша милость. Вы были сегодня великолепны. Как вы его по шлему! Я даже толком ничего заметить не успел. Бам-бам-бам и он уже на земле валяется. Научите?
Подумаю. Ты слышал, как я этим франкам говорил, что ты эскудеро?
Слышал, ваша милость, радостно ответил шотландец.
Для чего я взял на душу грех вранья?
Ну В голосе шотландца поубавилось радости, и он задумался. Дабы дабы дать понять франкам, что я имею право находиться рядом, и вообще поубавить у них спеси.
Примерно так и есть. Чего нос повесил?
Ну, так
Эскудеро хочешь быть?
Ну
Понятно. Служи, а я подумаю. А пока какой из тебя эскудеро? Вон окорок спер, скотина.
Я же во благо смутился шотландец.
Благими намерениями выложена дорога в ад. Понятно? Приучись думать, прежде чем что-то делать.
Ваша милость, кажись, огонек маячит. Не иначе приют.
Впереди, в быстро наступающей темноте, помигивал тусклый огонек. Через несколько минут в сумерках нарисовался силуэт какого-то строения.
Подъехав поближе, я увидел на обочине несколько небольших одноэтажных зданий, огороженных сложенным из плоских камней высоким забором. Возле ворот на шесте была прикреплена маленькая лампадка, а сами ворота украшены раковиной, подобной тем, которые я видел на паломниках.
Стучи
Тук спешился и несколько раз сильно стукнул рукояткой кинжала по воротам, потом через короткий промежуток еще раз.
За забором басовито взвыло несколько собак, послышались шаги, и низкий хриплый голос поинтересовался:
Кто беспокоит странноприимную обитель?
Его милость шевалье де Сегюр, рявкнул в ответ шотландец таким голосом, как будто за воротами стоит сам руа франков.
Что вам надо? не высказывая никакого почтения, поинтересовался голос.
Отдых, ночлег и место для молитвы, ответил я сам.
Тук своим голосищем может напугать монахов так, что на нас еще и собак спустят.
Это приют для паломников, а не гостиница, спокойно ответил голос. К тому же у нас все переполнено. Уезжайте
Вот те новость похоже, монахи особого почтения к благородным кабальеро не выказывают. Или я родом не вышел. Не разберешь. Доминиканцы что-то знакомое ага, псы Господни[65], читал Ворота им выбить, что ли. Нет, нельзя, тогда за мной еще и церковники гоняться начнут, а это уже похуже будет, чем Всемирный Паук
Вдруг из-за ворог раздался голос второго человека. Явно постарше, но сильный и уверенный:
Куда вы следуете?
Следуем в Арагон, служить торжеству веры Христовой над магометанами, постарался я замотивировать свою цель богоугодным и, следовательно, позволяющим смягчить монахов делом.
Сколько вас?
Я и мой слуга, при нас четыре лошади.
Подойдите к двери. В воротах отворилось маленькое окошко, и за ним в свете факела мелькнуло бледное лицо.
Сколько вас?
Я и мой слуга, при нас четыре лошади.
Подойдите к двери. В воротах отворилось маленькое окошко, и за ним в свете факела мелькнуло бледное лицо.
Невидимые собеседники удовлетворились осмотром, ворота, заскрипев, отворились. За ними стояли два монаха в длинных светлых балахонах, подпоясанных широкими кожаными поясами. Монах повыше и поплотнее держал в левой руке здоровенную узловатую дубину, а правой сдерживал на поводке большого лохматого пса, хрипевшего и пускавшего слюни.
Рядом с ним второй монах, ростом пониже и потоньше комплекцией, с виду гораздо старше первого.
Проезжайте, пожилой показал рукой во двор. Лошадей и слугу проводят. А вы, шевалье, пройдемте со мной.
Приказав Туку в первую очередь накормить лошадей, я спешился и проследовал за стариком, рассматривая приют.
Во дворе с правой стороны длинное низкое здание, крытое соломой, стены сложены из камня, рядом с ним под навесом расположились несколько лошадиных стойл. Пустых, только в крайнем меланхолично жевал сено осел или мул, не знаю, этих животин видел только по телевизору. Да и темно уже было.
С левой стороны расположилось такое же здание. Из него доносится богатырский храп нескольких человек ага паломники ночуют
Каменный дом по центру, больше остальных, причем у меня создалось впечатление, что сложен он на древнем, еще римском, если не старше, основании. В стене блестят слюдой несколько окон, больше похожих на бойницы. Стены увиты плющом, крыша из черепицы. Сразу понятно, что в нем обитают сами монахи, а не паломники.
Во дворе чистенько, насколько, конечно, можно рассмотреть в сумерках, несколько дорожек замощены булыжниками. Где-то журчит ручеек. Почему-то пахнет яблоками и грушами. Я повертел головой, стараясь все рассмотреть поподробнее, но солнце уже практически зашло, и виден был только сам двор.
Ну что Ожидал, согласно своим скудным знаниям о Средневековье, что будет хуже. Грязи и нечистот во дворе не наблюдается, наоборот, все довольно пристойно. Может, это только в монастырях так? Насколько я понимаю, монахи всегда были продвинутей остальных в плане быта. Не знаю Но пока впечатления неплохие, будем посмотреть дальше
Старик отворил мощную, окованную железными полосами дверь и пропустил меня внутрь.
Сразу за дверью, в царящем полумраке горели только два масляных светильника, я рассмотрел просторное помещение с большим, обложенным камнем камином и длинным столом с лавками посередине комнаты.
В большой нише в стене стояла деревянная, искусно вырезанная в полный рост статуя мужика в сутане и накинутом поверх нее плаще с пелериной. В руках мужик держит посох с навершием в виде креста. Святой какой-то, Иисуса Христа так не изображали.
За столом три монаха что-то едят из деревянных плошек. На нас не обращают ни малейшего внимания.
В комнате немного пахнет ладаном и травами. А вот и они, на притолоке сушатся.
Как интересно все, я первый раз в монастыре. Или это не монастырь, а просто монастырский приют? Для меня разница не понятна, но все равно интересно.
В книгах о Средневековье писатели не всегда детально описывали быт и обстановку, в которых находились их герои. Я в детстве даже представлял все наяву, додумывая, но сейчас представлять нужды не было, все передо мной, даже потрогать можно. Подавил в себе желание шлепнуть по тонзуре ближайшего монаха
Черт, как же все интересно
Старик на секунду задержался перед статуей, перекрестился и свернул в боковой коридор. Прошел до его конца и толкнул дверь.
В небольшой келье со скромным распятием на беленой стене и тусклой лампадой под ним он обернулся ко мне и сказал:
Слава Господу Богу нашему, ты жив! Где ты пропадал, Жан? Я уже думал тебя схватили.
Вот так! Уж чего я ни ожидал, только не такого развития событий.
И что отвечать?
У монаха строгое худое аскетическое лицо, небольшая аккуратно постриженная бородка, глаза умные, смотрят пронизывающе так и хочется душу излить.
Получается, знает бастарда, и мало того, даже ждал. А в дневнике об этом ни слова. М-да отпираться и бить в грудь, крича, что я не Жан и далеко не бастард дАрманьяк, смысла нет. Он же меня узнал
Не все прошло гладко падре постарался я ответить обтекаемо и без подробностей.
Ты уже знаешь, что случилось с твоим отцом?
Да, падре Он умер
Его подло убили. Лицо старика исказилось от гнева. Приказ убить отдал сам узурпатор. Без сомнений!
Ты уже знаешь, что случилось с твоим отцом?
Да, падре Он умер
Его подло убили. Лицо старика исказилось от гнева. Приказ убить отдал сам узурпатор. Без сомнений!
Я знаю.
Его накажет Господь! Старик яростно вздел руку вверх, на лице промелькнула дикая злоба.
Я не сомневаюсь, что так и будет, падре, но сейчас мне бы хотелось знать, что делать дальше. Все планы рухнули, постарался я направить разговор в нужное русло.
Проклятия и кары небесные на голову Луи это, конечно, хорошо, но желательно определиться с земными делами. Моими делами. Сам я в этом мире еще как младенец, а вот старик знать бы еще, кто он, может реально растолковать, что к чему, и направить на путь истинный. И желательно, чтобы этот путь не привел меня к плахе или дыбе черт, кто же он? И бастард ничего не собирается подсказывать
Старик взял себя в руки и сказал:
Я рад, что у тебя, как всегда, холодная голова. Ладно, обо всем потом. Сейчас я прикажу приготовить воду, омоешь чресла, потом поешь, и поговорим. Старик открыл дверь, собираясь уходить, но обернулся и спросил: Кстати, почему ты не назвал пароль у ворот?
Я его не помню. Когда уходил из Лектура, упал с лошади и ударился головой. Я показал на ссадину на лбу. Многое вылетело из памяти. Даже с трудом вспомнил, кто я есть.
Такое бывает, Господь поможет тебе все вспомнить. Старик перекрестил меня и вышел.
Я присел на узкую кровать, стоявшую у стены, и осмотрелся. Аскетическая обстановка. Очень напоминает монашескую келью. Скорее всего, она и есть. Скромное распятие на стене. Грубо сколоченный стол и стул. На столе рукописная книга, прибор для письма и толстая восковая свеча в бронзовом подсвечнике.
Кто же этот старик?
Если размышлять логически
Знает бастарда близко, обращается по имени и на «ты»
Паука ненавидит реально, ненависть так и сквозит
В приюте определенно главный, а может, и не только в приюте. Это заметно по его властности Смирением от него и не пахнет
Ждал меня, даже на этот счет был приготовлен пароль; значит, есть реальный план.
А что гадать, пока все складывается неплохо Вон даже союзник неожиданный нарисовался.
На всякий случай вытянул дагу из ножен, положил рядом и прилег на кровать.
Только сейчас почувствовал, как устал; спина, не привычная к долгим поездкам, задубела намертво. А то ли еще будет? До Арагона путь не близкий кони да лошадки, основное средство передвижения, ёптыть, до паровозов века и века
Скрипнула дверь, и вошел старик. В руках он нес глиняную миску, накрытую ломтем хлеба, и большой кувшин.
Заметив обнаженную дагу, сказал:
Ты здесь в безопасности, Жан, нет нужды осквернять обитель обнаженным оружием. Монах поставил еду на стол и присел рядом на кровать. Вставай, поешь, воду для тебя греют, монахи уже совершили омовения, так что придется подождать.