А потом и в Москве я в папиной шапке ходил и в школу, и на каток, и в институт, и в ГИПРОГОР, и на «Мосфильм». И если бы не эти хулиганы-медведи, носил бы ее до сих пор и оставил бы в наследство внуку Петьке.
Очень добротная была папина шапка.
Между прочим. В тот же день, когда я встретил Пипина, кто-то увидел, что недалеко от берега течение несет тело утопленника. Блатные вытащили синее распухшее тело на берег и стали выбивать золотые зубы, ударяя камнем по разложившимся губам Я спать не мог мне все снился этот утопленник.
После этого везти мне перестало, и Карло больше меня не звал. А тут и купальня открылась.
Последний раз Карло я видел в апреле сорок второго, когда мы с Шуриком Муратовым (уже после его возвращения из Ирана) помогали его отцу строить дом. Дом отец Шурика строил на краю оврага. Мы услышали выстрелы, побежали смотреть по другой стороне оврага бежал Карло, за ним двое, кричат: «Стой!» и стреляют. Карло захромал и упал. Преследователи подошли, взяли Карло за ноги и потащили
Спасибо товарищу «Сталину»
Когда мы шли от острова Жохова, ударили морозы и «Леваневского» затерло во льдах. К нам на подмогу с острова Врангеля вышел ледокол «Сталин» его почему-то забыли переименовать. Пока он шел, у нас кончился хлеб и почти кончилась пресная вода осталось только на питье, а для всего остального (постирать, побриться) использовали морскую, соленую. Умываться соленой водой еще ничего, бриться хуже, порежешься, потом порез долго не заживает. Мы хотели отпустить бороды, но Конецкий сказал, что нельзя: появиться в кают-компании небритым проявить неуважение к капитану.
Делать было нечего, и помполит (помощник капитана по политическому воспитанию, главный идеолог на корабле) устроил нам творческую встречу с матросами и попросил нас рассказать, как делается кино. Мы рассказали.
Вопросы есть? спросил помполит.
Пауза. Потом поднялся молоденький матрос:
Простите, если я правильно понял, то сценарист написал сценарий, оператор снял это на пленку, художник построил декорации, композитор написал музыку, актеры сыграли, директор отвечает за деньги. Так?
Так.
Тогда такой вопрос а что делает режиссер?
Мы стали объяснять, запутались И матросы поняли, что режиссер как помполит на корабле: должность большая, зарплата высокая, а делать нечего.
Чтобы разрядить обстановку, помполит попросил рассказать, о чем будет наш фильм. Я рассказал.
Ну как, нравится?
Нравится, вяло похвалили матросы. Но лучше бы сняли про красивых женщин, рестораны с музыкой и пляж в Сочи
Вечером к нам в каюту зашел старпом Геннадий Бородулин, с которым мы за время плавания подружились. Хотя на корабле был сухой закон, он его нарушил и принес бутылку спирта. Выпили. Бородулин сказал, чтобы мы не расстраивались:
Ребят можно понять. Четвертый месяц в море. А сюжет у вас нормальный. Женщины только не хватает.
Как нет? А Мария?
Мать сына боцмана? Не то она в возрасте. Надо молодую, красивую.
Не обязательно.
Давай проверим.
Бородулин повел нас в радиорубку и попросил радиста связать его с Новой Сибирью:
Новая Сибирь, Новая Сибирь, я «Леваневский», начал вызывать Комаров в микрофон. Как слышите? Прием.
Я Новая Сибирь. Слышу вас, «Леваневский», прием.
Комаров передал микрофон Бородулину.
Новая Сибирь, у нас на борту Тимофеева. Она просит подтвердить условия. Как понял? Прием, сказал Бородулин.
Ничего не понял. Какая Тимофеева?
Лидия Петровна, сорок первого года рождения (в то время 21 год), выпускница кулинарного техникума. Следует по вашему запросу к вам на станцию помощником повара. Просит подтвердить двойной оклад, полярные и трехмесячный отпуск. Прием!
Что-то путаете вы и ваша Тимофеева. Мы никаких запросов никому не посылали. Конец связи.
И что мы проверили? спросил я.
Это только конец первого акта, улыбнулся Бородулин. Антракт.
Антракт был недолгим.
«Леваневский», «Леваневский», я остров Беннет! Как слышите, прием? заговорила рация.
Вас слышу, прием.
Ошибка в предписании! Помощника повара запрашивали мы! Как поняли, прием!
«Леваневский», я Новая Сибирь! На связи начальник станции. Товарищ, который с вами говорил, не в курсе, он гидролог. Беннет врет! Тимофееву мы вызывали! Как поняли, прием?
«Леваневский», я Айон! Как слышишь, я Айон!
Слышу тебя, Айон.
Соедини с Тимофеевой.
Что я тебе, телефонистка?
Тогда срочно сообщи Айон предлагает ей должность помощника повара и фельдшером по совместительству! Как понял, прием!
Айон, я Новая Сибирь. Какого хера ты лезешь! Мы человека вызывали, он к нам едет! Мы ему двойной оклад даем!
«Леваневский», я Беннет. Скажи Тимофеевой, берем ее шеф-поваром и заместителем начальника станции. С оплатой годичного отпуска!
Беннет, что ты несешь, твою мать! Какой замнач? Вас там всего двое!
Ну как, спросил нас Бородулин, достаточно? Или продолжим радиопостановку?
Достаточно, сказал Конецкий. У меня был в первом варианте подобный эпизод.
Тогда финальный монолог. И в микрофон. Айон, Сибирь, Беннет! Довожу до вашего сведения: только что получена радиограмма. Начальник Главсевморпути товарищ Афанасьев предлагает Тимофеевой должность своего первого заместителя и по совместительству директора столовой. С полной оплатой бессрочного отпуска. Тимофеева берет тайм-аут для принятия окончательного решения. Конец связи. Отключайся, сказал Бородулин радисту.
И тут действительно пришла радиограмма: «Режиссерам Георгию Данелия и Игорю Таланкину. В связи с возможной поездкой на фестиваль в Акапулько срочно прибыть в Москву. Директор «Мосфильма».
Через три дня пришел «Сталин», вызволил нас изо льдов, и «Леваневский» пошел домой в порт приписки Мурманск. Спасибо товарищу «Сталину»!
Чтобы мы с Таланкиным быстрее добрались до Москвы, Конецкий попросил капитана высадить нас на Диксоне.
Серые тени
В порту Диксона мы выяснили, что ближайший самолет на Москву будет только завтра. Заказали билеты и отправились ночевать в памятную мне гостиницу (пока мы изучали Арктику, доски в сортире прибили). В гостинице, кроме нас, было еще два человека, полярник и матрос. Навигация кончалась, а вместе с ней и сухой закон, и они угощали нас портвейном «Солнцедар» (других напитков на Диксон не завезли).
А на следующий день на острове поднялась такая пурга, что не только самолеты не летали выйти на улицу было страшно.
Сели пить чай.
Полярник двадцать пять лет проработал поваром на разных станциях и за это время ни разу не был в отпуске на материке копил деньги. И вот теперь собирался купить дом в Крыму, машину, жениться.
Буду на участке редиску сажать. И розы.
А если кирпич на голову? спросил матрос. Получится, что ты вообще не жил, только вкалывал!
Ну, упадет так упадет. Значит, судьба, усмехнулся повар. Но вот в чем ты не прав это что я не жил. А я жил. И у меня все это было и жена симпатичная, и уютный домик, и розы.
Где это у тебя было?
Здесь, повар постучал себе по лбу. В голове.
Да ну, фыркнул матрос, дед туфту несет, а я уши развесил!
Каждому свое, пацан, сказал повар. Вот если твою черепушку вскрыть, что мы там найдем? Женский половой орган и бутылку. Кстати, магазин уже открылся, повар полез в карман за деньгами. Чем херню пороть, сбегай.
Наша очередь, сказал я.
Надел пальто, ушанку, закутался шарфом и вышел из гостиницы. Пурга такая, что и стоять трудно, ветер сшибает с ног. Где магазин не знаю, забыл спросить. Пошел в сторону порта. Иду под углом к земле, чтобы не сбило с ног. Так метет, что почти ничего не видно. На той стороне улицы я с трудом разглядел какую-то серую тень. Кричу:
Я извиняюсь, где магазин?
Бутылку купишь провожу, крикнула тень.
Куплю.
Тень оказалась бичом (матросом, списанным с корабля за пьянство). Прошли метров двести еще одна тень. Первый бич меня спрашивает:
Две бутылки возьмешь? «Солнцедар», рупь двадцать.
Пока дошли до магазина, зеленого досчатого домика с надписью «ГАСТРОНОМ» их стало шестеро. Договорились так: я беру ящик и отдаю им половину, когда они доносят ящик до гостиницы.
Денег у меня было много за время плавания мы ни копейки не потратили. На «Леваневском», когда мы хотели расплатиться за проезд и за еду, моряки обиделись и послали нас (куда, не скажу).
Захожу в магазин (бичи остались снаружи, «чтобы не было шороха»), лезу за бумажником твою мать, пиджак-то я не надел, а деньги там, в кармане! Вышел и говорю бичам:
Товарищи, виноват, я деньги забыл.
Издеваешься, сука?! прохрипел первый.
И они стали надвигаться на меня. В глазах такая ненависть, что я понял могут и убить.
Товарищи, виноват, я деньги забыл.
Издеваешься, сука?! прохрипел первый.
И они стали надвигаться на меня. В глазах такая ненависть, что я понял могут и убить.
Ребята, да вы чего? Давайте вернемся в гостиницу, я дам вам деньги!
Не слышат. Идут на меня. У одного в руках железный прут. Я пячусь, прислоняюсь спиной к стене
Что происходит? из метели возникла еще одна фигура. В чем дело?
Бичи тут же испарились.
Прохожий оказался замначальника порта мы с ним познакомились, когда высадились с «Леваневского». Я объяснил ситуацию. Он шел в сторону гостиницы, мы пошли вместе. У гостиницы попрощались Я вернулся в номер и сказал, что в магазин больше не пойду. За «Солнцедаром» пошел моряк.
Вечером замначальника порта позвонил нам в гостиницу: ледокол «Капитан Белоусов» идет на Мурманск, и капитан согласен взять нас на борт.
Как я принимал душ
Марк Твен писал, что если кто-то рассказывает о шторме, то обязательно в рассказе капитан говорит: «Много я штормов видел, но такой в первый раз».
На «Белоусове» в Баренцевом море мы попали в ураган шторм выше 12 баллов.
Много я штормов видел, но такой в первый раз, сказал мне тогда капитан «Белоусова» Татарчук.
Из рубки я с большим трудом спустился в каюту. Качало так, что трудно было разобрать, где стена, а где пол. Таланкин лежит, у койки таз. Пошел в медпункт просить таблетки от качки врач лежит, у койки таз. Показал пальцем, где таблетки я взял, отнес Таланкину. Таблетки не помогают. К моему удивлению, укачало и многих матросов оказывается, к качке не привыкают, все зависит от устройства вестибулярного аппарата. От капитана я узнал, что даже для знаменитого адмирала Нельсона в шторм ставили в рубке ведро.
А меня не укачало!
Посмотрел на часы время обеда. Пошел в столовую. Кроме меня за столом только два матроса. Борщ дали в глубоких мисках, чтоб не расплескался при качке, и скатерти намочили чтобы посуда не скользила. Под столом лежит корабельная собачка и ее укачало.