Не откажите в любезности, ваша светлость! Миссис Хаттинг смотрела на герцога так, словно он только что подарил ей сундук с драгоценностями. Было бы просто чудесно, если бы лорд Хайвуд сыграл для нас. Если его это не затруднит, разумеется.
Да, но я не могу вам ничего обещать.
Конечно, ваша светлость.
Но при этом она вся сияла от счастья и благодарно улыбалась ему. Теперь Маркус чувствовал себя обязанным не обмануть ее ожидания. Если придется, он притащит Нейта и Алекса сюда на аркане. Или найдет для свадьбы другого музыканта.
Прошу меня извинить, ваша светлость, я должна уложить младших детей. За мной, Томас, Майкл, Сибилла и Пруденс! Пожелайте его светлости спокойной ночи.
Девочки присели в реверансе. Мальчики поклонились. Микки схватил Маркуса за руку и, заглядывая ему в лицо, шепнул:
Вы мне нравитесь, герцог. Пожалуйста, женитесь на Кэт.
Пойдем, Майкл! позвала мать. Хватит докучать его светлости.
Он мне не докучает, миссис Хаттинг. Но что он мог ответить мальчику? Маркус бережно пожал детскую ладонь. Поживем увидим. А сейчас иди с мамой. Добрых снов.
Микки пошел следом за братьями и сестрами, но вдруг развернулся и, подбежав к Маркусу, обхватил его руками за шею и крепко обнял. И молча двинулся за остальными детьми. Все случилось так быстро и неожиданно, что Маркус не успел никак отреагировать.
Простите, ваша светлость, произнес викарий. По глазам его было видно, что у него неспокойно на душе. Надеюсь, вы не в обиде на Микки.
Маркус пытался взять эмоции под контроль, но, кажется, потрясение было написано у него на лице. Хорошо еще, что только потрясение.
Я не в обиде на мальчика, мистер Хаттинг!
«При одной лишь мысли, как доверчиво обнимали эти руки его шею, как прильнула к щеке эта детская щека»
Теперь уже Маркус жалел, что не обнял Микки.
Родители Нейта не баловали детей лаской. И между собой тоже не были особенно нежны. Маркус не сомневался, что они любили друг друга, но их взаимные чувства вполне укладывались в общепринятые представления о том, какими должны быть отношения двух титулованных особ, связанных узами брака: весьма сдержанными, даже, если хотите, выхолощенными. Маркус и Нейт видели маркиза и маркизу Хайвуд редко детство их в основном проходило в обществе слуг: нянек, гувернанток, а позднее воспитателей и наставников.
В этой семье все было по-другому.
А как же иначе? Мистер Хаттинг хотя и родился от графа, сейчас был лишь викарием, чьи средства не позволяли содержать армию слуг для забот о многочисленном потомстве.
Мальчики, вы можете быть свободны, сказал викарий своим сыновьям Генри и Уолтеру. Попрощайтесь и не забудьте про заданные вам на завтра переводы с латыни. Надеюсь, выразительно вскинув бровь, добавил родитель, что работа если еще не закончена, то близка к завершению.
Да, папа.
Я как раз собирался закончить, папа.
Викарий, проводив мальчиков взглядом, обратился к Маркусу:
Они хорошие ребята, ваша светлость. Может, не слишком усидчивые и способные к наукам, хотя я питаю определенные надежды в отношении Уолтера, но сердца у них добрые.
По глазам викария было видно, как он гордится своими сыновьями.
«А мне не дано испытать этого чувства».
Они оба бездельники и шалопаи, заявила Кэт. У них одни шалости на уме.
Они мальчики, Кэт, улыбнулся викарий. Мальчики без баловства не могут.
Папа, я больше не желаю терпеть их издевок насчет Она посмотрела на Маркуса и покраснела.
Интересно.
Кэт быстро отвернулась и уже не сводила глаз с отца.
И еще они учат Томаса и Майкла всяким нехорошим словам!
И мои братья меня учили тому же. Викарий от души рассмеялся. Мне больно об этом говорить, Кэт, но плохие слова самое невинное из того, что близнецам предстоит перенять от старших братьев. Я самый младший из четырех сыновей, ваша светлость, пояснил викарий, обращаясь к Маркусу. О многом знаю не понаслышке, а из личного печального опыта.
Ваша дочь говорила мне, что вы брат Пенленда, сэр. Не могу сказать, что хорошо знаю графа, но я знаком с его сыном. Ни тот ни другой в озорстве не замечены. Напротив, за ними обоими закрепилась репутация истовых ревнителей строгости и порядка.
Да, время нас меняет. Но их таковыми сделала графиня. Она Викарий поджал губы и покачал головой. Вот как бывает: я, служитель культа, чуть было плохо не отозвался о жене своего брата. Он оперся ладонями о подлокотники стула и, подавшись вперед, предложил: А не пройти ли нам в гостиную и выпить по бокалу бренди? Викарий с улыбкой посмотрел на жену. А для дам у нас есть чай.
Маркус встал, и следом за ним поднялись со своих мест все остальные: викарий, мисс Хаттинг, Мэри и Данли.
Боюсь, мне придется отказаться от вашего предложения, сэр. Мне пора возвращаться в замок. Маркус сполна прочувствовал, что такое настоящая семейная жизнь, без купюр и церемоний; большей эмоциональной нагрузки он просто не выдержит. У меня гостят друзья, и обязанности хозяина не позволяют мне оставлять их без внимания на долгое время.
Конечно, ваша светлость, промолвил Данли. Я
Мистер Данли, не стоит беспокоиться! воскликнул Маркус. Я не стану лишать вас удовольствия от общения с вашей невестой. Дорогу в замок я могу найти и сам.
Если вы в этом уверены, ваша светлость
Данли, как ни пытался, не мог скрыть радости. Но он хотя бы пытался, в отличие от Мэри. Ее лучезарная улыбка чуть не ослепила Маркуса.
Такая простая, понятная любовь.
Такая простая, понятная любовь.
Конечно, уверен. Спокойной ночи, кивнул герцог и откланялся.
Я провожу вас до двери, ваша светлость, предложила Кэт.
Маркус напрягся. Где-то там, в глубине его естества, зашевелилось чувство: далеко не такое однозначное и светлое, как у Данли, но вполне предсказуемое. И боль, что он ощутил во вполне предсказуемом месте своего тела, тоже вызывалась вполне понятными причинами. Маркус с тоской смотрел на мисс Хаттинг, которая шла впереди него, покачивая бедрами.
«И сердце у меня тоже болит. Может, это и есть любовь?»
Нет, какая тут любовь? Любовь целомудренна и чиста, воздушна и возвышенна. И потому воспета поэтами. Но ничего возвышенного ни в его мыслях, ни в желаниях не возникало. Должно быть, он страдал от особо злокачественной формы похоти.
Кэт, проводив герцога до двери, останавливаться не стала. Она двинулась по тропинке, ведущей к кладбищу, и дальше, к густым зарослям
Интересно, что она задумала?
Вы решили проводить меня до самого замка?
Разумеется, нет! бросила Кэт через плечо. Я просто хочу поговорить с вами без свидетелей.
Она бодро свернула с тропинки к высоким кустам, до которых в последние годы у садовника, судя по всему, руки не доходили.
Мы можем тут спокойно побеседовать, не боясь, что нас подслушают. И потом, тут нас никто не увидит, заявила Кэт и нырнула в узкий проход между кустами.
Маркус не знал, как реагировать.
Ну и дела!
Если бы на месте мисс Хаттинг находилась мисс Ратбоун, то сомнений в ее намерениях у Маркуса не возникло бы: он бы точно знал, что на его свободу, а следовательно, и жизнь совершено покушение, и он должен срочно что-то предпринять. Но мисс Хаттинг была весьма решительным образом настроена на получение пожизненной ренты старой девы хранительницы дома.
Так вы идете или как? раздраженно прошипела она. Или собрались тут весь вечер торчать, как столб?
«А ведь умеет подобрать слова соблазна!»
Надо было стоять, где стоял, но разыгравшаяся похоть из области сердца перебралась в голову. И Маркус лишился способности мыслить рационально.
Иду, ответил он и ступил под зеленую сень.
Я здесь.
Тут едва хватало места для них двоих. Сам воздух был пронизан соблазном, напитан искушением, будто дождевой влагой, и сделался густым и тяжелым.
Что вы хотели обсудить? хрипло спросил Маркус.
Тс-с! Потише. А то нас обнаружат.
Хорошо. Потому что если их обнаружат, то ему ничего не останется, кроме как повести ее к алтарю. И то, что при этой мысли у него не возникло желания опрометью броситься наутек, уже было плохим знаком.
Итак, зачем вы меня затащили в эти кусты?
Я вас не затаскивала! Вы сами пошли.
«Нет, это моя похоть согласилась на это, а не я!»
Мне надо было переговорить с вами наедине, и я не могла сделать этого в доме. Хочу, чтобы вы поняли, почему именно я должна получить дом.
«Пруденс правду сказала? Мисс Хаттинг действительно смотрит на меня влюбленными глазами?»
От моего понимания ничего не зависит, мисс Хаттинг. Изабелла все решила двести лет назад. И она все отдала на откуп случаю. В этой ситуации она так же не властна над своей судьбой, как и он над своей. Либо повезет, либо не повезет.
Маркус подвинулся чуть ближе. Мисс Хаттинг положила ладонь ему на грудь.
Осторожнее. Вы сейчас наступите мне на ноги. Она нахмурилась. А я и не знала, что вы такой крупный. Вы много места занимаете.
Да. Маркус накрыл ее ладонь своей. Он ожидал, что мисс Хаттинг отдернет руку, отпрянет, но она этого не сделала. Почему вы так сильно хотите получить этот дом, Кэтрин?
Маркус не собирался называть ее по имени: вышло само, но ему понравилось, как оно звучит. Как звук прокатывается по языку, ласкает его.
Приятно было бы почувствовать языком и многое другое из того, что ей принадлежит: ее губы, грудь
Кэтрин напряженно замерла. Неужели она ударит его по лицу? Это было бы мудрым решением.
Все зовут меня Кэт, ваша светлость. Голос ее звучал хрипло.
Она не стала надевать шляпку, выходя из дома. Маркусу хотелось потрогать ее волосы, вытащить шпильки и любоваться тем, как рассыплются пряди по плечам. Хотелось погрузить руки в душистую массу волос, зарыться в них лицом.
Но я буду звать вас Кэтрин. Он погладил ее по щеке, едва касаясь, одним большим пальцем. И щека у нее была мягкой и нежной, как у ее младшего брата.
А вы должны называть меня Маркус.
Маркус? с запинкой повторила Кэт. Я никогда не могла бы вас так назвать.
Она отдает себе отчет в том, что и вторая ее ладонь лежит у него на груди? Он и эту ладонь накрыл своей.
Вы только что это сделали.
Нет, я Кэт потрясла головой, словно хотела вернуть ясность мыслям. Похоже, ее разум заволокло тем же тлетворным туманом, что давно уже хозяйничал у него в голове. Почему вы
Тс-с. Маркус приложил палец к ее губам. Они оказались еще мягче, чем щека. Вы ведь не хотите, чтобы нас обнаружили?
«Что произойдет, если я прикоснусь губами к тому месту, которое сейчас трогаю пальцем?»