А в третьих в третьих, просто лень и неохота ничего делать. После вчерашнего дневного и ночного всплеска бурной деятельности делать ничего не хотелось абсолютно и совершенно. Напал такой дикий приступ апатии и депрессии, что выть хотелось! И совершенно не хотелось показывать свою слабость какой-то тамхм Дюймовочке, маминой дочке.
По возрасту Лена никак не была младше Насти, скорее наоборот, судя по всему (Настя еще точно не выяснила), Лена даже чуть старше, на несколько месяцев. Но вот фактически, конечно, Настя была лидером. Более самостоятельная, более решительная. Гены, чего уж там! Вся в маму! Так что главная тут Настя. И Лена должна ее слушаться.
Выждав положенное, по ее мнению, время, Настя все-таки поднялась с постели и побрела в ванную комнату принимать душ. Пока есть вода, надо ею пользоваться. Пусть даже вода и только холодная.
Звать Лену тереть себе спинку не стала, но когда закончила с мытьем, как была, голышом, пошла на кухню и уселась за стол.
Добрый день, подруга!
Лена бросила на голую Настю смущенный взгляд и тоненько пискнула:
Доброе утро!
Потом помолчала и добавила, не глядя на Настю:
Тебе не холодно так? Может, оденешься? и порозовела.
Настя прикрыла глаза и помотала головой:
Никогда, никогда ты не станешь нормальной девкой! Ну почему, почему ты стесняешься раздеваться? Почему ты стесняешься даже голых девчонок?! Да что с тобой такое, Лена?
Я ненормальная Лена удрученно пожала плечами. Наверное, какое-то психическое отклонение. Это надо копаться в моем прошлом где-то на уровне детского сада. Сама я не помню, но рассказывали, что воспитательница в детском саду раздевала нас догола и выставляла на общее обозрение, если мы что-то натворим. И психиатр сказал, что, вероятно, у меня выработался стойкий условный рефлекс: голое тело это постыдно, это плохо, это преступление. И я ничего не могу с собой поделать. Психиатр также сказал, что, возможно, это с годами исчезнет, и, скорее всего, когда я выйду замуж. Ну вот как-то так.
Настя поморщилась и выругала саму себя: и правда, чего пристала к девчонке?! Хочется на ком-то сорвать свою досаду и злость? Так ведь не она же виновата в том, что случилось с миром! Ну черт же подери!
Но это тоже слабость когда человек, вместо того чтобы перебороть свои комплексы, срывается на посторонних, совершенно ни в чем не виноватых. Настя читала об этом в сети.
Прости, вздохнула Настя. Сука я и стерва! Прости! Сейчас пойду оденусь. Я не думала, что все так далеко зашло.
Ты не сука и не стерва, как-то совсем по-детски улыбнулась Лена и вдруг стала такой невероятно красивой, что Настя даже поразилась. Сине-голубые глаза сияли, толстая русая коса, белая кожа, красивые плечи да с нее можно икону писать! Настоящая русская красавица! А вчера выглядела такой простушкой, такой бесцветной, никакой и как это Настя проглядела ее красоту? А все потому, что привыкла смотреть поверху, все на бегу! А девчонка и красива, и умна, и совсем даже не стерва. И, кстати, все прекрасно понимает. Что тут же и доказала
Ты очень хорошая после маленькой паузы продолжила Лена. Только вся на взводе и с трудом сдерживаешь эмоции. Тебе хочется их выплеснуть, но ты не можешь, потому что боишься показаться слабой. Даже передо мной. И потому тебе еще труднее. Сдерживаться труднее. А мне легче, потому что я могу опереться на тебя. И знаю, что ты меня не бросишь и не подведешь.
Да откуда ты все знаешь-то?! Ты видишь меня в первый раз в жизни! не думая, брякнула вдруг порозовевшая Настя. Ты не должна доверять первой попавшейся девчонке! Ты вообще не должна никому доверять!
Но кому-то ведь надо верить? вздохнула Лена. Иначе как жить? Как иначе мы соберем вокруг нас людей? Или к кому-то примкнем? Верить нужно! Неужели в этом мире остались одни негодяи? Ведь мы с тобой хорошие! Мы же не подлые! Так почему же мы сразу считаем ВСЕХ выживших подлецами? Может, остались жить добрые люди?! Такие, как мы?!
Резон в ее словах, конечно, был. Все логично. Вот только жизненный опыт Насти показывал, что даже в «мирное» время всем подряд верить было нельзя. А уж теперь, когда нет ни закона, ни морали ой, нет! Я погожу кому-то верить!
Одеваться Настя все-таки не пошла. Вяло попила чаю, молча, думая о своем и обо всем сразу, съела пару бутербродов с сыром и колбасой, приготовленных хозяйственной Леной, и только тогда пошла собираться, равнодушно думая о том, где бы добыть хотя бы палку для обороны от «добрых людей». И тут же прекрасно осознавая, что победить сможет только хитростью и коварством, подкравшись к «доброму человеку» сзади и неожиданно врезав ему дубиной по башке. Что бы там ни говорили, но крепкого мальчишки ее возраста в открытом бою Насте не одолеть. Единоборствам она не училась, а крепость мышц, обретенная в тренажерном зале при их жилом комплексе, дала ей только выносливость и способность бежать от опасности долго и быстро. Конечно, и это немаловажно, но сейчас она остро пожалела, что в свое время не пошла в секцию карате или на худой конец какого-нибудь айкидо. Сейчас точно чувствовала бы себя гораздо увереннее.
А после завтрака-обеда они пошли на разведку. Осмотреться, прислушаться и попробовать найти людей. А когда найдут попытаться определить их, так сказать, социальный уровень и степень исходящей от них опасности.
Пока спускались по лестнице, прислушивались, нет ли голосов за дверями квартир. Но было тихо. То ли выжившие попрятались, то ли за дверями находились лишь трупы всюду могильная тишина и мерзкий запах мертвечины.
Стучать в двери не стали, справедливо решив, что, если бы кто и выжил, он не стал бы сидеть взаперти и вдыхать запах тлена. Он обязательно попытался бы выйти наружу, как это сделали Настя и Лена. Значит, живых в квартирах не осталось.
Улица поразила Настю своей безлюдностью, а еще тем, что все вокруг напоминало когда-то виденное в фильмах о постапокалипсисе. Настя будто перенеслась в один из таких фильмов: разбросанные по дороге машины с мертвецами за рулем; разлагающиеся, вздутые от жары трупы, кучами мусора лежащие на тротуарах, у подъездов домов, возле машин и везде, куда только мог упасть взгляд. Мертвецы, мухи и запах. Отвратительный, впитывающийся в одежду, в легкие, даже в поры кожи.
Насте подумалось: она настолько пропиталась этим запахом, что, даже если уедет из города туда, где нет ни одного покойника, все равно на нее будут садиться мухи в поисках разлагающейся плоти. Пахнет она теперь, как ходячий мертвец.
А могло быть еще хуже, если бы тут появились зомби! Ну как в том сериале про оживших мертвецов. Вот сейчас было бы дело: никакого оружия и в напарниках девочка-припевочка с «комплексом обнаженки»! Ни сбежать, ни защититься! Почему нельзя сбежать? Да потому, что она «хорошая и не стерва»! И не бросит эту чертову «дюймовочку»! И сдохнет вместе с ней!
Настя! Слышишь?
Голос Лены был напряженным, она вцепилась в руку Насти так, что та даже поморщилась. Сильная, на удивление сильная хватка!
Сейчас и Настя услышала где-то работал двигатель машины. Где-то там, далеко впереди.
Это на Коне`чке! возбужденно выдохнула Лена. Пойдем посмотрим?
«Само собой пойдем!» хотела сказать Настя, но лишь кивнула. И они быстрым шагом пошли вперед, оглядываясь по сторонам и прижимаясь к стенам домов.
До Конечки было совсем недалеко, идти минут пятнадцать или даже десять, но быстро они добрались или шли медленно и долго Настя, потеряв ощущение времени, не поняла. В самом уже конце пришлось низко пригибаться и прятаться за кустами и брошенными машинами.
Но прятались совсем зря: в обозримом пространстве никого видно не было, шум доносился из-за угла дома, стоявшего напротив «Пятерочки», так что Настя припала к стене дома и выглянула из-за угла, уже не так сильно опасаясь, что ее заметят.
Вначале ничего не увидела, только тонкую нитку, тянущуюся через тротуар к некой пристройке к зданию, потом увидела капот большого джипа и заметила сидящего в нем человека, лицо которого разглядеть не сумела.
А потом грохнуло! Что-то сломалось со скрежетом и скрипом, а в джип полетели куски камня, ударившего в капот машины с таким гулом, что этот гул, наверное, можно было услышать и за несколько километров от места происшествия.
Машина перестала тарахтеть, заработав на малых оборотах, а потом случилось то, что заставило Настю отпрянуть: из-за капота машины выскочил мальчишка лет пятнадцати небольшого роста, широкоплечий и крепкий, с удивительно неприятным, грязным, окровавленным лицом. Волосы мальчишки были всклокочены, лицо искажено гримасой, а самое отвратительное он начал ругаться матом и орать. Так безумно, так дико орать и так грязно материться, что у Насти даже замерло и засбоило сердце вот оно! Вот эти малолетние подонки из банд, о которых говорил отец Лены!
Валить отсюда надо, и поскорее, пока их тут не прихватили! Ох, хорошо, что этот малолетний подонок вовремя раскрыл свое гнилое нутро, а то ведь могли и попасться!
Слышала?! сдавленно шепнула Настя, и Лена испуганно закивала головой. Чуть не попались! Валить надо! Пока пойдем домой, сегодня сюда не сунемся. Дома отсидимся. Продуктов у нас хватает, а эти подонки все равно когда-нибудь да уедут. Завтра пройдемся по району, а то вдруг у них тут еще есть сообщники? А папа твой был прав! Подонки! Какие подонки, а? Эх, и оружия никакого нет! Сейчас пойдем назад пошарим по машинам. Обычно в них биты возят или мачете заберем.
Я не могу в машины! отчаянно завертела головой Лена, едва поспевая за высокой Настей. Там мертвецы!
Валить отсюда надо, и поскорее, пока их тут не прихватили! Ох, хорошо, что этот малолетний подонок вовремя раскрыл свое гнилое нутро, а то ведь могли и попасться!
Слышала?! сдавленно шепнула Настя, и Лена испуганно закивала головой. Чуть не попались! Валить надо! Пока пойдем домой, сегодня сюда не сунемся. Дома отсидимся. Продуктов у нас хватает, а эти подонки все равно когда-нибудь да уедут. Завтра пройдемся по району, а то вдруг у них тут еще есть сообщники? А папа твой был прав! Подонки! Какие подонки, а? Эх, и оружия никакого нет! Сейчас пойдем назад пошарим по машинам. Обычно в них биты возят или мачете заберем.
Я не могу в машины! отчаянно завертела головой Лена, едва поспевая за высокой Настей. Там мертвецы!