Марго, дорогая, а у нас гости. Улыбнулась мама, когда я с чувством удовлетворения хлопнула дверью, на ней отыгрываясь. Сердце забилось в радостном припадке, но демонстрировать это я не спешила.
Гости? Мужчина? Бросила короткий взгляд на пару обуви у самой двери, которую до этого не заметила. Тут же приметила и грузную куртку, почувствовала знакомый аромат дорогого парфюма. Андрей зашёл? Уточнила без удивления, а мама обрадовалась моей догадке. Как мило с его стороны. Здравствуй, Андрюша! Крикнула в сторону столовой, туда не заходя. Минув опасную зону, прошла к лестнице и только тогда поняла, что мама куда-то собирается.
Вопросительно на неё глянула, а она лишь развела руками с предовольным видом.
Андрюша преподнёс презент. Достал билет на премьеру этого театрального сезона. В четыре часа начало. Опаздывать дурной тон. Невозмутимо пожала она плечами, а я поддакнула.
Действительно. В сад-то теперь не выйдешь, как ты любила делать это летом, пришлось потратиться. Съязвила я. А впрочем хорошего тебе вечера. Я у себя. Кивнула в сторону второго этажа и по лестнице побежала, понимая, что это весьма сомнительная защита. Для себя отметила лишь одно: сильнейшего в Андрее я признавала неизменно.
Ты изменилась. Усмехнулся он, совершенно бесцеремонно войдя в мою комнату.
Стараюсь, взрослею. Высказалась я и от горечи язык обожгло, ведь сказать хотелось совсем другое. Андрей заинтересованно приподнял брови.
Вот как? А я уж, грешным делом, подумал, что этот разговор мы благополучно забыли. Ошибался, выходит. Притворно вздохнул. А вот ребята оказались правы.
Дружки твои? Понимающе кивнула. И в чём же?
Да хотя бы в том, что борзометр у тебя зашкаливает. Довольно потёр Андрей ладони, медленно приближаясь.
Глупости! Я милейшее создание. Тебе ли не знать.
И что наглость не знает предела, говорят Губы вперёд вытянул, мысленно к новой реальности примеряясь.
Побочные эффекты взросления. Не более того.
А ещё жаловались, что задницу твою тянет на приключения. Не успевали последствия разгребать. Глянул с шутливым укором, а я выше подбородок задрала.
Не для этого ли ты их ко мне приставил?
Забочусь о твоей безопасности.
О моём моральном спокойствии лучше бы позаботился! Топнула я ногой. Совершенно капризно.
Что так? Неужто скучала? Усмехнулся он одними губами.
Скучала? Да я извелась вся! Обещал, что не бросишь, а сам?
Прости. Я был очень занят.
Вариант не засчитан. Попробуй что-нибудь ещё. Я руки на груди скрестила от тех эмоциональных посылов, что он мне направлял, закрываясь.
М-м как тебе тот, в котором я хотел минимизировать влияние раздражающего фактора?
Я тебя раздражаю? Ахнула, не желая видеть между строк и слушать сердцем.
Не меня фантазию. А она в раздражённом состоянии рисует картинки, которые я бы хотел оставить при себе.
Ты оставил меня совершенно одну, и теперь я не уверена, что это так уж плохо.
Дразнишь меня сейчас?
Дразнить тебя раньше нужно было. Сейчас просто констатация факта.
Я против подобных фактов.
Да, да, а ещё маму сослал
Хотел поговорить с тобой без свидетелей. А ещё мне казалось, что встреча пройдёт несколько иначе. Андрей остановился в шаге от меня, окинул задумчивым, плохо читаемым взглядом.
Мне порадовать тебя сейчас, распахнуть объятия?
Прикусить язык будет достаточно. Странно пробормотал Андрей.
Ещё один побочный эффект. Хмыкнула я язвительно. Я сейчас о взрослении. Напомнила о больной теме и Андрей не менее язвительно, чем я хмыкнула, улыбнулся.
Взросление, вообще, сложная штука. И побочных эффектов оказалось больше, чем хотелось бы. Странно прищурился он и обвёл языком пересохшие губы. А я это его действие уловила. Плечи расправила, под голодный взгляд подставляясь.
Я чего-то о себе не знаю? Уточнила игриво и в огромное зеркало глянула. Андрей говорил о том, что видит.
Это был незнакомый ему прежде огонёк в глазах, и улыбка, что заставляла задуматься о возможных последствиях общения. Это было абсолютное понимание собственной власти над мужчинами. Ведь не внешность Андрей имел в виду, с просьбой подождать, пока повзрослею. Не внешность, не физическое строение. Он хотел, чтобы изменилось моё восприятие мира. Вот я и выросла, как ему хотелось. Он это понял. И я это поняла. Не оттого ли какое-то странное напряжение зародилось сейчас между нами? Не оттого ли смотрит он так, что всё внутри закипает от предвкушения?..
Я чего-то о себе не знаю? Уточнила игриво и в огромное зеркало глянула. Андрей говорил о том, что видит.
Это был незнакомый ему прежде огонёк в глазах, и улыбка, что заставляла задуматься о возможных последствиях общения. Это было абсолютное понимание собственной власти над мужчинами. Ведь не внешность Андрей имел в виду, с просьбой подождать, пока повзрослею. Не внешность, не физическое строение. Он хотел, чтобы изменилось моё восприятие мира. Вот я и выросла, как ему хотелось. Он это понял. И я это поняла. Не оттого ли какое-то странное напряжение зародилось сейчас между нами? Не оттого ли смотрит он так, что всё внутри закипает от предвкушения?..
Я скучал. Хрипло выдал Андрей, делая последний разделяющий нас шаг.
И я скучала. Совершенно беспомощно проронила я и первой обняла его. И теперь всё было иначе, а, может, просто всё было
Мы были слишком близки, чтобы однажды просто забыть об этом. Мы были слишком похожи, чтобы вдруг избрать разные пути. Мы любили друг друга уже отнюдь не детской любовью и с готовностью перетянули это чувство в тот новый этап, который должен был послать испытания. Общие желания, одно на двоих стремление, одинаково горящие взгляды и однобокие прорехи в восприятии мира. Мы были вдвоём, совершенно искренне забывая о существовании ещё кого-либо, мы дышали одним воздухом перемен и наслаждались каждой минутой, проведённой вместе. И ещё кое-что больше Андрей не смел оставлять меня одну надолго. Это ведь о чём-то говорит, правда?
Глава 4
Воспоминания вызвали улыбку. Запахи, обстановка, эмоции зародили тепло внутри. А ещё горько было признать, но Андрей прав: она струсила. В тот самый момент, когда поговорить с ним не захотела. Прежде подобного себе не позволяла теперь не чувствовала опоры рядом и проявила слабость. Вдруг захотелось начисто стереть любые воспоминания и начать жить заново. Вот только как? Так, как научилась в последний год? С опаской оглядываясь назад, с сомнением подходя к телефонной трубке Потому Андрей и появлялся всякий раз без предупреждения знал, что Рита непременно сбежит.
За окном нерешительно наступал вечер, а она всё стояла и смотрела, пытаясь дольше задержаться в таком уютном и понятном для себя мире воспоминаний. Вечернее море она тоже любила. В тот самый момент, когда многочисленные отдыхающие, вконец утомившись на жарком южном солнце, спешили занять вакантные места в залах бесчисленных кафе и ресторанов, местная молодёжь заполоняла побережье. И море тогда казалось тёплым-тёплым. Андрей говорил, так случается потому, что на улице селилась прохлада, Рите же больше нравилась версия о том, что это песок, который весь нескончаемо долгий день копил энергию солнечного света, наконец, принялся её отдавать. Ведь купаться в энергии солнечного света куда приятнее, чем в обычной, взбаламученной многочисленными страждущими водице. Вот и сейчас, с неохотой глянув на перетянутый дорогой кожей чемодан, Рита поёжилась, будто от холода, и ступила ближе к старому шкафу, дверцы которого скрывали за собой забытое прошлое. Выбрав излюбленный, а оттого явно видавший виды сарафан, легкомысленного вида купальник, она направилась в ванную, чтобы смыть с себя налёт усталости, дорожной пыли, такого чуждого в родных стенах макияжа. Будто родилась заново. Молодая, притягивающая вызывающей красотой, пульсирующей внутри неуёмной энергией. Такой она и самой себе нравилась. Такой она запомнилась родному городку, местным жителям, такой её любил видеть Андрей В последние годы улыбаться собственному отражению в зеркале отчего-то не хотелось.
Вода встретила её ласково, словно старого друга. Лизнула стопы, обдала невесомыми брызгами, летящими из-под вековых камней, приятной прохладой легла на кожу, вплелась в растрёпанные ветром волосы. А потом приняла, задорно булькнув давно знакомое, но в суете будней забытое приветствие. Стало хорошо и уютно: домой вернулась.
Ещё долго, едва не до ночи, Рита сидела на остывшем песке и смотрела вдаль, с головой кутаясь в сырое полотенце, с немой благодарностью принимая на себя все прелести голубой стихии.
Девушка, извините, вам просили передать.
Оторвав взгляд от моря, Рита увидела улыбчивого парнишку, что склонился над ней с цветком в руке.
Вам просили передать. Повторил он, разглядев на лице растерянность, и руку с цветком ближе протянул. Молодой человек из шумной компании там, на палубе корабля.
Парнишка в форме официанта указал в нужную сторону, а она и так знала имя дарителя. Вежливо кивнула и приняла скромный цветок «маргаритки», кустиками которой Андрей когда-то усеял весь мамин сад. И ведь достал же где-то сейчас неуёмный. Корабль с той самой шумной компанией всё удалялся, а ей казалось, что одинокая мужская фигура на капитанском мостике так и стоит недвижимо, направленная в её сторону.
Нельзя дразнить мужчин. Приказала Рита самой себе и нехотя с песка поднялась.
С него станется Прыгнет ещё с такой высотищи! Чувствуя себя неуютно, Рита повела плечами, наваждение сгоняя. Нет там на капитанском мостике никого. Всё она себе придумала. Но ушла. Неторопливо перебирая ногами светлый песок, редкие утонувшие в нём ракушки.
С пляжа давно вышла, а неудобные шлёпанцы с креплением через палец так и несла в руках. Неторопливо брела по дорожке, которую, казалось, может без препятствий преодолеть даже с закрытыми глазами, с интересом поглядывала на случайных прохожих, завидуя их сиюминутному счастью. И едва не подпрыгнула от неожиданности, когда её за этим занятием застали.
Со стороны это всегда выглядит занимательнее. Вещал приятный мужской голос, обладатель которого, пользуясь моментом и её невнимательностью, подобрался непозволительно близко.
Что «Это»?
Чужая жизнь. Улыбнулся он той самой улыбкой, что навсегда разбивает сердца несчастных провинциалок, ждущих на берегу моря своего принца.