Ну хорошо, ты пришла передать мне предупреждение Совета, с трудом выговорил я, усилием воли отгоняя непрошеные мысли. Ты передала его. Что дальше? Что ты хочешь? Хочешь, чтобы я поверил, что ты на моей стороне и готова рассказывать мне обо всех намерениях Мерлина, касающихся меня? Хочешь, чтобы я забыл, как мы сражались?
Ты не меняешься, Хедин, жестко усмехнулась она, ты не можешь не искать ловушек, не можешь не подозревать меня в каких-то коварных замыслах Ты же наверняка не поверишь мне, если я скажу, что мне дорога память о том, что у нас было, и сюда меня привела жалость и к тебе, бедный безумец, и к твоему Ученику, этому ребёнку.
И тут в наш разговор внезапно вмешался Хаген. Он попросту запустил в Сигрлинн комком размокшей дорожной глины.
Уходи! Проваливай, что ты от нас хочешь?! Я отшатнулся назад.
Глаза Хагена горели, в правой руке блестел нож; он походил на ощетинившегося и готового к бою волчонка.
У Сигрлинн дрогнул уголок тонкого, идеально очерченного рта; и я уже приготовился отразить заклинание, с помощью которого она не преминула бы наказать дерзкого, но она лишь протянула Хагену раскрытую правую ладонь неожиданно мягким жестом.
Ты готов отдать за него жизнь, не так ли? без тени усмешки обратилась она к моему Ученику. Он для тебя теперь всё?..
Хаген опешил. Надо признаться, я тоже. Я ничего не понимал в происходящем. Мелькнула мысль, что, если мы выпутаемся из этой передряги, мне придётся ещё многому научить мальчика; сейчас он растерян, и это плохо надо уметь ненавидеть своих врагов вне зависимости от того, что они говорят.
Так вот, я скажу тебе, тем же мягким и доверительным голосом продолжала Сигрлинн, твой Учитель в большой опасности. Живущие там, на небе, она указала точёным пальцем вверх, сильно на него разгневались. Он хочет убить их, захватить их престолы, а ты лишь орудие, которое он создаёт для этого. Если вы не остановитесь, они вас сметут. Вот о чем я хотела предупредить, но, похоже, лишь зря старалась. Её глаза уже метали молнии, она с трудом сдерживалась.
Мы пойдём, извини, сказал я, касаясь головы Хагена. И так уже все вымокли.
Ну и пропадай тогда, несчастный ты глупец! в ярости топнула ногой Сигрлинн. С её пальцев сорвались две серебристые молнии, ударили в лужу, вода тотчас вскипела и забурлила, повалил пар. Пропади ты пропадом! Не стану больше тебя выгораживать! Выкручивайся как знаешь!
Сейчас она одновременно и ужасала, и потрясала, и завораживала. Со времён Голубого Города я не видел её столь восхитительной она всегда хорошела в гневе: вокруг неё плясали прозрачные языки бледно-радужного пламени, с концов намокших прядей струился водопад голубых искр, от пол плаща поднималось алое свечение.
Спасибо за предупреждение, сказал я. Не сердись так и давай не ссориться. Но пойду я всё же своим собственным путём. Если сверну перестану быть собой. Не ты ли говорила, что не стала бы знаться со мной, раскайся я на Совете?
Хедин. Она подняла руки, точно удерживая невидимый, но тяжёлый груз. Тебя убьют.
Что-что? переспросил я. Это звучало настолько дико, что я решил, будто ослышался.
Мерлин нашёл способ обойти Закон Древних, устало, без малейшей рисовки бросила Сигрлинн. Он посылал Астрального Вестника.
Мерлин нашёл или Мерлину сообщили? тупо спросил я, не придумав в тот миг ничего лучшего.
Мерлин получил право карать небытием того, кто нарушает Равновесие Мира, отчеканила Сигрлинн. Приговор выносится большинством Совета.
Что же случилось, что Мерлин сперва сподобился послать Вестника, а потом получил эту невиданную власть? Я ничего не почувствовал.
Мерлин не распространялся о причинах своего решения. Он сам создал Вестника, и никто не знает, какое послание было положено к подножиям тронов Обетованного. Можно только гадать. Разве что это как-то связано с Ракотом?
С Ракотом?! воскликнул я. А что может быть с ним связано? Он же скован и заточён!
Сигрлинн пожала плечами.
Но теперь ты, быть может, всё-таки призадумаешься? вместо ответа спросила она чуть ли не с робкой надеждой в голосе. Точнее, мне послышалась эта надежда, но я тотчас отмел все эти смешные мысли. Сигрлинн не заговорила бы так даже в предсмертном бреду.
Совет никогда не пойдёт на это, ответил я с недёшево обошедшейся улыбкой. Даже Макран и Эстери, как бы сильно они меня ни ненавидели, прекрасно понимают, что если я стану первым за мной могут последовать и другие. Что именно может считаться вредоносным нарушением Равновесия? Да вся жизнь Мага одно сплошное нарушение!
Всё, больше не могу! вдруг простонала Сигрлинн, уронив руки, и в тот же миг исчезла. Осталась только дымящаяся лужа, основательно подогретая её молниями.
Погоди с расспросами, Хаген, остановил я своего Ученика, уже дрожавшего от нетерпения. Сначала сделаем дело.
Остаток пути мы прошли в молчании. Сигрлинн обрушила на меня целую лавину вестей, но я заставил себя на время забыть о них. Сейчас главное Хаген.
Я помог ему вскарабкаться на крышу постоялого двора и на этом моё участие в отмщении кончилось. Он прекрасно справился сам. Правда, выбравшись наружу, он был бледен, и его шатало, но это быстро прошло. Мои уроки он усвоил твёрдо. Ни одного лишнего движения, ни скрипа, ни стона; отточенный, как бритва, нож разил бесшумно и безошибочно.
Страшно было? спросил я его, но Хаген только дёрнул плечом и обрушил на меня давно заготовленный град вопросов.
Я отвечал на них весь следующий день, пока мы пережидали в укромном овраге поднявшуюся в деревне с самого утра сумятицу. Хозяин постоялого двора нашёл тела воинов Свиора, и началось форменное светопреставление. Наспех похватав вилы и топоры, мужики рыскали по окрестностям но не столько ловили неведомых убийц, перед которыми сами трепетали, сколько пытались заслужить прощение ярла. Из-за его крутого нрава деревню вполне могли сровнять с землей, как случилось до этого с Йолем.
И пока незадачливые поимщики суматошно перекликались где-то неподалёку, я рассказывал Хагену о том, что оставалось в тени. Мне пришлось изложить ему всю ведомую мне историю Ордена Магов, чтобы он понял, кто такие Сигрлинн и Мерлин.
А она красивая, Учитель, вдруг совсем по-взрослому заявил он прямо посреди моего рассказа. Но злая. Не хочет, чтобы ты меня учил.
Я промолчал. Кто знает, может, для Хагена это и обернулось бы к лучшему не достанься мне Зерно его Судьбы?
О Богах и прочих Великих Силах, как Древних, так и Дальних, я упомянул вскользь. Хватит с него пока Мерлина. Хаген тотчас уловил, что он-то и есть сейчас наиглавнейший враг. Впрочем, пришлось потратить немало трудов, чтобы замять разговор о Ракоте, лгать своему Ученику я не хотел, а правды говорить пока не мог. Наконец он уморился и сонно засопел, уткнувшись носом мне в сгиб локтя; я прикрыл его плащом и только теперь, переведя дух, смог задуматься над сказанным Сигрлинн.
Право карать небытием как это? Какие бездны знания открылись Мерлину или были открыты ему Предвечными Владыками, чтобы Верховному Магу стало доступно доселе совершенно невозможное? Всё, что я знал, говорило о том, что Закон Древних нерушим. Это значило, что Мерлин достиг совершенно нового уровня знаний Ведь жизнь Мага не связана напрямую с телом. Тело можно изранить, изрубить на куски, вовсе сжечь но самого Мага этим не убьёшь. Какой же исполинской мощи оружие вложили Силы Мира в руки Мерлина! И что же, они настолько наивны, они настолько уверены, что он не повернёт его против них самих?
Но допустим, всё это правда. Мерлин действительно может уничтожить меня. Но вот вопрос только ли по приговору Совета или же просто по собственному желанию, поставив остальных перед уже свершившимся? И что для этого нужно? Признаться, мне стало очень и очень не по себе: что, если я вот сейчас исчезну, не успев ни охнуть, ни вздохнуть, растворюсь в безбрежном океане?.. Меня прошиб холодный пот.
«Погоди, сказал я себе. Успокойся. Если бы Мерлин действительно хотел покончить со мной, имея для этого средства он уже сделал бы это. Что-то его удерживает Надо как можно скорее разузнать всё, что смогу, об этом оружии; и что такое Сигрлинн толковала о Ракоте?»
Тут мои мысли неожиданно для меня самого приняли иное направление; вместо того чтобы думать о невероятной способности Главы Совета Поколения убирать со своего пути неугодных при помощи более действенных средств, чем ссылки и заточения, я не мог отрешиться от прозвучавшего грозного имени Ракота.
Зловещий смысл сказанного моей былой возлюбленной только теперь стал доходить до моего сознания. Случайно или намеренно было произнесено это? Слишком уж близко к одной из частей моего столь тщательно хранимого Плана!
Ракот. Ракот. Узурпатор Владыка Мрака трижды штурмовавший со своими Тёмными Армиями сам Замок Древних и однажды осадивший даже Обетованное! Низвергнутый и заточённый И мой друг. Мой единственный друг за все долгие века моего пути. Мы начинали вместе оттого у меня титул тоже связан с Тёмными Силами. Однако затем он повёл себя немудро, возжаждав всевластия: обретя огромные знания, не доступные никому, кроме него, он потратил всего себя на сотворение неисчислимых Чёрных Легионов и Царств Сумерек: он пошёл войной на самих Предвечных Владык, надеясь управиться с ними обычным оружием. Я пытался его остановить однако он не послушался моих советов, и мы поссорились. Я не пришёл ему на помощь, когда его армии гибли одна за другой под яростным натиском Молодых Богов и их блистающих ратей, и это моё предательство, не важно, вольное или невольное, жгло меня, и спастись от самого себя я мог лишь одним способом.
Победители стёрли в пыль твердыни Ракота, его самого пленили. Потом был суд Я не помог другу, но и не присоединился к Богам, как всё без исключения Маги моего Поколения. В наказание меня заставили зачитывать Ракоту приговор Этого унижения я не забыл и не забуду до конца своих дней. Скованный и частично развоплощённый Ракот канул в безвестность, а я я стал создавать Ночную Империю. Потом произошло ещё великое множество разнообразных событий; шло время, и приближался день, когда я смогу вернуть долги всем и каждому, в том числе и Ракоту. Но на этом скользком пути так легко потерять равновесие! А тут ещё Сигрлинн со своими туманными словами Я поймал себя на том, что давно уже не могу предсказать ни одного её поступка. Подослали ли её ко мне, или она пришла сама? Не выдумка ли всё это? И с кем посоветоваться?