Весьма показательно, что на этих сенатских слушаниях, состоявшихся менее чем через два года после событий октября 1917 года уже четко прослеживается антисоветская и антикоммунистическая направленность риторики американских законодателей. Именно тогда, а в начале «холодной войны» обозначился антагонизм американского истеблишмента к коммунистической идеологии и событиям, происходящим в Советской России. Фактически, радикализм в любых своих проявлениях и коммунизм по воле американских сенаторов в 1919 году были признаны в США тождественными понятиями.
На волне антисоветской истерии конгрессмены и дружно выступили за ограничение конституционных прав и свобод «радикальных элементов» (в частности свободы совести). Конгресс решил, что конституционные гарантии не будут распространяться на тех «радикальных» граждан, которые предполагают использовать имеющиеся у них права и свободы для проведения враждебной (по мнению конгрессменов) Соединенным Штатам деятельности. Тех же политических активистов и защитников Конституции, которые были не согласны с подобной трактовкой конституционных положений и полагали, что нормы американского Билля о правах должны распространяться на всех американских граждан, было решено также причислить к стану радикалов[179].
В ходе парламентских слушаний по проблеме радикализма в США, начинавшихся как слушания о нарушениях «сухого закона», не обошлось и без скандалов. В результате политической перепалки между бывшим конгрессменом и будущим Генеральным Атторнеем Соединенных Штатов А. Митчелл Пальмером и сенатором от Пенсильвании Бойесом Пенрозе[180] Пальмер обвинил сенатора в получении политической поддержки от производителей спиртного и в пособничестве их действиям, направленным на отмену сухого закона. Обвинения были выдвинуты в то время, когда еще продолжалась Первая мировая война и для большей убедительности своих слов, Пальмер к первому обвинению добавил второе, обвинив американских производителей спиртного в прогерманской и антипатриотической позиции[181]. Антиалкогольные активисты в американском Сенате добились рассмотрения этого обвинения на сенатских слушаниях, а также о необходимости расследовать оба обвинения.
На слушаниях, посвященных расследованию обвинения в прогерманских позициях в поле зрения конгрессменов попал Брюс Беласки, возглавлявший во время войны Бюро Расследований, и другие лица, также имевшие непосредственное отношение к Бюро[182]. Тогда же выявился тот факт, что Бюро уже собирало информацию на всех лиц, подозреваемых в прогерманских позициях. Среди подозреваемых Бюро в прогерманских настроениях оказались члены Сената и другие важные официальные лица, в том числе Уильям Дженингс Брау, бывший госсекретарь Президента Вильсона и судья Джон Ф. Нилань, вскоре ставший мэром Нью-Йорка, американские сторонники независимости Ирландии, значительные фигуры в мире бизнеса и многие другие лица[183].
Как со стороны Сената, так и со стороны американской прессы[184] посыпались обвинения в предвзятости и некомпетентности детективов Бюро, обвинения касались как общего подхода Бюро к составлению списка прогермански настроенных элементов, так и практики занесения отдельных лиц в список[185]. Влиятельнейшие люди США выступали в защиту того или иного лица фигурировавшего в списках. Так в защиту профессора Гарвардского университета Альберта Бушнела Харта выступили экс-президент США Теодор Рузвельт, бывший госсекретарь Э. Рут, сенатор от Массачуссетса Дэвид Валш, губернатор Канзаса Альберт Каппер и другие[186].
Как со стороны Сената, так и со стороны американской прессы[184] посыпались обвинения в предвзятости и некомпетентности детективов Бюро, обвинения касались как общего подхода Бюро к составлению списка прогермански настроенных элементов, так и практики занесения отдельных лиц в список[185]. Влиятельнейшие люди США выступали в защиту того или иного лица фигурировавшего в списках. Так в защиту профессора Гарвардского университета Альберта Бушнела Харта выступили экс-президент США Теодор Рузвельт, бывший госсекретарь Э. Рут, сенатор от Массачуссетса Дэвид Валш, губернатор Канзаса Альберт Каппер и другие[186].
В ходе расследования деятельности Бюро по составлению указанных списков выявились серьезные ошибки и злоупотребления, допущенные детективами. Некоторые лица попадали в списки из-за того что их фамилии были обнаружены в записных книжках немецких агентов, хотя в результате расследования не удалось выявить какой-либо связи между немецкими агентами и этими лицами. В предоставленном директором Бюро списке лиц, принадлежавших к организациям прогерманской ориентации большинство даже не знало о существовании упомянутых организаций. Совершенно необоснованным оказалось занесение в списки прогермански настроенных лиц и некоторых сенаторов. Как оказалось, один из сенаторов попал в этот список за то, что еще до вступления Соединенных Штатов в войну выступал против экономического эмбарго в отношении Германии, так как пытался спасти от разорения производителей хлопка в своем штате. Другой сенатор попал в список за то, что выступал против втягивания Америки в войну и рассматривал эмбарго на поставку продукции в Германию как один из факторов, подталкивавших Соединенные Штаты к вступлению в войну[187].
На слушаниях в Сенате подверглась резкой критике практика Бюро причислять к прогермански настроенным элементам членов различных общественных организаций. Выступая перед Комитетом Сената, один из сотрудников военного министерства заявил: членство в социалистической организации в годы учебы в колледже никак не связано с моей лояльностью нации и для меня не понятно почему сей факт стал предметом публичного расследования[188]. Сенаторы настоятельно рекомендовали Бюро Расследований пересмотреть свою практику занесения американских граждан в списки прогермански настроенных элементов на основании лишь их членства в каких бы то ни было организациях[189].
Примечательно, что весьма многочисленные злоупотребления, выявленные в ходе слушаний не уменьшили решительности конгрессменов, выступавших за расширение антирадикальных расследований. Большинство участников слушаний не только не настаивало на прекращении сомнительной и не совсем законной с точки зрения американской Конституции деятельности Бюро расследований, но напротив требовало наделить дополнительными полномочиями Бюро расследований и другие полицейские службы, задействованных в таких операциях, а также выделить им дополнительные бюджетные ассигнования. Вопрос о соответствии проводимых в рамках проверки лояльности расследований Конституции США, в частности Биллю о правах, если и возникал, то довольно быстро заглушался уверенной риторикой большинства конгрессменов, полагавших, что закрепленные Конституцией права и свободы должны действовать не для всех, а лишь для лояльных американских граждан.
3.2. Общий разведывательный отдел и его роль в борьбе с радикалами
Следствием «антирадикальных» слушаний в Конгрессе стала кардинальная реорганизация в США системы внутренней разведки. До 1919 года в США отсутствовала самостоятельная государственная структура, специализирующаяся на политическом сыске. Во второй половине 1919 года, по результатам слушаний в юридическом комитете Сената, было принято решение создать в Бюро расследований новое мощное подразделения, исключительной задачей которого должна был стать борьба с радикализмом Радикальный отдел (Radical Section)[190], переименованный в 1920 году в Общий разведывательный отдел (General Intelligence Unit)[191].
Как и в случае с созданием самого Бюро, Общий разведывательный отдел создавался без предварительного согласия Конгресса. Следствием этого стали определенные трудности с финансированием нового подразделения, так как в бюджете министерства юстиции Конгрессом специально оговариваются цели, на которые выделяются бюджетные ассигнования[192]. Впрочем, эти трудности были непродолжительными: уже на следующий финансовый год в бюджете министерства юстиции отдельно были предусмотрены ассигнования на нужды вновь созданного отдела.
Главным вдохновителем и инициатором создания специализированного подразделения по борьбе с радикалами был исполнявший на тот момент обязанности Генерального Атторнея США Митчелл Палмер. Трудно однозначно утверждать, что побудило руководителя министерства юстиции столь поспешно, даже не дождавшись согласия Конгресса, создавать специализированное подразделение по борьбе с радикалами. Мотивов у него было достаточно много. Возможно, мотивом была внутренняя ненависть Палмера к идеям социализма, которая была весьма заметна еще во время его работы в Сенате, задолго до того как он был назначен на должность Генерального Атторнея. Возможно, более значимыми были личные причины: в апреле 1919 года на жизнь Палмера дважды покушались, причем второй раз он и его семья лишь чудом не погибли при взрыве бомбы. В том же, что на его жизнь могли покушаться именно радикалы, Палмер никогда и не сомневался.
Поспешность Палмера с созданием Общего разведывательного отдела совершенно не разозлила Конгресс. Американские законодатели, на волне антисоветской истерии, захлестнувшей страну в начале 1919 года не стали бы возражать против такого предложения. Эта поспешность была расценена конгрессменами исключительно как желание руководителя министерства юстиции побыстрее навести порядок в стране и спасти Америку от радикалов.
Руководителем вновь созданного Общего разведывательного отдела был назначен молодой и амбициозный Джон Эдгар Гувер, до поступления в 1917 году на работу в Бюро расследований работавший в Библиотеке Конгресса США[193]. Профессиональные навыки, усвоенные Гувером на прежнем месте работы, помогли ему весьма успешно решить во вновь созданном отделе проблему сбора информации. По распоряжению Гувера местные подразделения должны были отсылать информацию любого рода, полученную из самых разнообразных источников, в головное подразделение Бюро в Вашингтоне. Среди рекомендаций детективам из территориальных отделений особо подчеркивалась необходимость сбора не только информации, имеющей отношения к противоправной деятельности радикалов, но и информации личного характера обо всех попадавших в их поле зрения лицах[194].
Другой глобальной идеей Гувера была идея составления общефедерального списка лиц, в той или иной степени связанных с радикалами. В период своей работы в Библиотеке Конгресса, Гувер хорошо изучил принципы организации именных каталогов в библиотеке. Эти знания были им успешно использованы при организации системы учета радикальных организаций и отдельных лиц, как в последствии оказалось далеко не всегда имевших отношение к радикалам. Каталог Гувера содержал также информацию обо всех выявленных агентами Общего разведывательного отдела печатных материалах радикального толка, издательствах, выпустивших тот или иной материал, авторах публикаций. В течении первых двух с половиной лет существования отдела было собрано различного рода информации на более чем полмиллиона американцев[195].