Я кивнул.
Идет. Я знаю парня, который был у вас и назвался Кошеном. Но как мне убедить вас? Ведь он предупредил вас обо мне.
Верно, подтвердила она. Мистер Кошен предупредил меня обо всем, что вы станете говорить. Но это не значит, что у вас нет шанса. Не думаю, что мистер Кошен и я будем беспокоиться о такой мелкой сошке, как вы. Есть люди, которые заплатят вам, чтобы все узнать.
Очень мило. Значит, я уже и мелкая сошка.
Что вас интересует? спросил я.
Она положила пистолет на стол. Все это время я смотрел на ее рот. Ей-богу, никогда не видел таких губок.
У меня к вам всего один вопрос, сказала она. И вы немедленно ответите на него. Вы ответите, или я вас убью. Где Элмер Уайтекер?
Я вскочил и посмотрел на нее, как будто меня ударили. Я выпучил глаза и позволил своей челюсти отвиснуть. Наверное, так Кларк Гейбл изображал изумление.
Вы понимаете, что вы спрашиваете?
Я хлопнулся в кресло и взмахнул руками, как делают на сцене актеры, обозначая безнадежную ситуацию.
Вы ответите или нет?
Послушайте, леди, сказал я.- Вы очень грубо обращаетесь со мной. Вы меня спрашиваете, где Уайтекер, а я сам хотел это узнать у вас, и я не хочу умирать. Я встал. Вы понимаете, с патетикой заговорил я, я подписываю себе смертный приговор. Если я скажу вам, где Уайтекер, Панцетти и немцы узнают это. Вы же понимаете, что они со мной сделают... Они даже не пристрелят меня. Они подвергнут меня медленной и мучительной смерти. Вы это понимаете?
Вы думаете, меня это интересует? Мне важно, что они сделают с Элмером. Откуда я знаю, что они еще ничего с ним не сделали?
Я снова хлопнулся в кресло.
Я выдам вам секрет. Я расскажу вам всю правду. Но, ради Бога, если у вас есть здесь, что выпить, дайте мне. Я чувствую, что это начало моего конца.
Оставайтесь на месте и держите руки на столе.
Она начала отступать от стола, не отводя от меня пистолета. Потом подошла к маленькому столику на другом конце комнаты, где лежала ее сумка, открыла ее и достала флягу. Вернувшись, положила ее на стол.
Пейте, сказала она. И давайте быстрее. У меня мало времени.
Я думаю, она не знала, что ни у кого из нас не было много времени. Я взял флажху и влил в себя солидную порцию жидкости. Когда рот был полон, я пустил сильную струю даме в глаза.
Я вскочил в тот момент, когда она закричала, схватилась за глаза и пистолет выпал из ее руки. Я поднял его, подошел и заломил ей руки за спину. Она плакала от боли.
Послушайте, милашка, сказал я. Перестаньте ныть, иначе вам будет еще хуже. Ясно? У вас есть машина?
Она колебалась и продолжала стонать.
А ну, выкладывайте все, прикрикнул я. Иначе я полью еще раз ваши глазки. Где стоит машина?
Когда-нибудь я убью вас за это, тихо сказала она.
Я хлопнул ее по щеке.
Меня не интересует, что вы сделаете когда-нибудь, сказал я. Где машина?
Она сказала, что машина в гараже рядом с домом.
Хорошо, сказал я. Мы пойдем туда, но только не через главный ход. И если вы попробуете открыть ваш очаровательный ротик, я выбью вам все зубки. Пошли!
Я толкнул ее к лестнице, мы прошли через задний коридор и кухню прямо в кладовую. Там я толкнул ее к окну.
Она сказала, что не полезет.
Полезешь, детка, сказал я, и не думайте, что красивые бедра могут служить причиной для отказа. Даже если я увижу ваши ноги не думайте, что это случится со мной впервые. Я видел и не такое.
Я схватил ее и толкнул к окну. Она стала вырываться, и я шлепнул ее по заднему месту. Она полезла в окно, а я вслед за ней.
Вот и славно, милая, сказал я. Не стоило показывать свой паршивый характер. Где гараж?
Вот и славно, милая, сказал я. Не стоило показывать свой паршивый характер. Где гараж?
Я последовал за ней, и в тридцати ярдах от дома нашел коричневый гараж. Она открыла дверь. Внутри я увидел большую машину.
Я открыл дверь машины и взял ключ. Потом впихнул Джеральду в машину. Она стала брыкаться, и я снова дал ей оплеуху.
Проклятый хам, сказала она. Однажды я разорву вас на куски.
Успокойтесь, милая, вздохнул я. Вам придется посидеть здесь до моего возвращения.
Я запер машину и дверь гаража и вернулся в дом. Конечно, я снова влез через кладовую. Я вошел в комнату, где мы были до того, и оставил дверь полуоткрытой, чтобы на лестницу падал свет. Затем спустился в темный холл, уселся посреди коридора, который вел от передней двери, достал свой «люгер» и стал ждать.
Часы на церкви пробили одиннадцать. Я сидел, прислонившись к стене, и очень хотел курить. Я решил, что если через пять минут никто не появится, то я закурю, и в тот момент услышал шум у передней двери. Через пару секунд кто-то не спеша открыл ключом дверь, вошел в холл и закрыл ее за собой.
Пока он закрывал дверь, я разглядывал его. Лунного спета было достаточно, чтобы я его узнал. Это был чиповый Грант, который встретил меня на вокзале Ватерлоо.
Я прижался к стене и даже затаил дыхание. Парень держал в руке небольшой портфель, и я мог услышать, как он осторожно положил его на пол и потом стал на цыпочках подниматься по лестнице.
На полпути он остановился. Я понял, что он увидел свет из-за двери в комнате, которую я оставил открытой. Он постоял с минуту, потом начал спускаться назад.
Я испугался. Я боялся, что он удерет. Я подумал, что он не услышал ни звука и решил, что там никого нет.
Я слышал, как он спустился вниз и взял свой маленький портфель. Я думал, что теперь он отвалит отсюда. Но он этого не сделал. Он начал красться по коридору в мою сторону. Я прижался к стене и слышал его дыхание.
Он прошел мимо меня на кухню, и я видел, что он включил карманный фонарь. Он положил свой портфель прямо на пол, открыл его, с минуту порылся внутри и выключил фонарь. Потом двинулся в обратный путь. Я снова прижался к стене.
Он вышел в холл и очень спокойно начал открывать входную дверь. Он действовал очень осторожно и старался не шуметь. Когда он взялся за ручку двери и повернул ее, я подошел к нему.
Он не успел удивиться мой «люгер» столкнулся с его башкой, и парень упал.
Я закрыл дверь, достал из кармана его пальто маленький фонарик и посветил. Да, ребята, это был тот самый Грант.
Я схватил его за плечи и потащил к лестнице. Ну и тяжелый же он был, ребята, и я обрадовался, когда мне удалось втащить его в комнату. Я усадил его в большое кресло у камина, а сам закурил сигарету. Ей-богу, в тот момент я великолепно себя чувствовал.
На полу лежала фляжка Джеральды, и я был страшно рад, что в ней осталось немного выпивки. Я замерз, и надо было убить вирусы гриппа. Сперва я выпил сам, а потом вылил глоток Гранту в глотку.
Он потер руками голову, потом открыл глаза. Хотел оглядеться, но это у него не вышло.
Я подошел к нему и обыскал. В заднем кармане у него был автоматический «маузер». В нагрудном кармане паспорт на имя Джакомо Фратти, из которого следовало, что он американский гражданин и проживает в Оклахоме. На паспорте стоял штамп Нью-Йоркского консульства, отмеченный пять недель назад. Больше ничего у него не было, кроме металлического ключа в кармане брюк и двенадцати фунтов.
Значит, я был прав, считая этого парня агентом. Я легонько стукнул его.
Эй, Фратти, сказал я, тебе пора очухаться, потому что нам надо поговорить, и, прежде чем мы расстанемся, ты расскажешь мне историю своей жизни.
Он окончательно открыл глаза и несколько раз моргнул.
Послушай, Кошен, здесь Англия, а не Америка, и твои штучки не пройдут.
Послушай, парень, сказал я, меня не очень интересуют твои знания географии. Я и сам знаю, что это Англия, что идет война, что объявлена воздушная тревога и что, если ты будешь брыкаться, я выбью тебе зубы. Так что не беспокойся.
Да, но если ты так много знаешь, то нам не о чем разговаривать.
Я вздохнул.
Вот всегда так начинаются неприятности с бандитами, сказал я. Приходится заставлять их разговаривать.
Я схватил его за воротник, рывком поднял на ноги и врезал так, что у меня заболели костяшки пальцев. Он упал в кресло, но не удержался в нем и съехал на пол. Из носа у него лилась кровь, а стон напоминал рев воды во время прилива.
Я поднял его и вновь усадил на стул, стоящий у самой стены. Потом снова ударил его. Его голова с грохотом приложилась к стене, и он упал со стула. Через несколько минут он зашевелился и поднес руки к лицу.
Не надо мне грубить, парень, сказал я. Я думал, ты из тех, кого не заставишь говорить, но ошибся. Так что лучше перемени решение.
Я поднял его и опять ударил.
Ему это не нравилось, но я не обращал внимания и еще немного поработал над ним. Когда я закончил, он выглядел так, будто побывал в коробке передач.
Два передних зуба исчезли, оба глаза напоминали произведение абстрактной живописи, одна сторона челюсти и нос превратились во что-то неопределенное, причем нос отклонился градусов на тридцать от своего первоначального положения.
Послушай, Фратти, обратился я, ты же понимаешь, что я не твой друг. Я скажу даже больше: ты мне не нравишься, но правду я из тебя выколочу, чего бы мне это ни стоило.
Он облизал языком то, что раньше было губами, и провыл, что готов поговорить со мной.
Окей, сказал я. Прежде всего я хочу знать имя и местонахождение парня, который забрал мои документы у Мандерса и Карлетты Франчини.
Он поклялся, что не знает. Сказал, что эта работа была чертовски хорошо спланирована и никто не знает, кто в ней участвовал.
Ладно, согласился я. На время я приму этот факт. Но тебе известно, что парень, который стал называть себя Кошеном, сегодня посетил Джеральду Варней?
Он сказал, что знает это.
И ты знаешь, что он сказал ей? Что сегодня к ней придет ложный Кошен, то есть я! И возможно, ты знаешь также, что ее предупредили, чтобы она боялась меня?
Он сказал, что да, знает и это тоже.
На кого ты работаешь? спросил я.
Он пожал плечами.
Плохой вопрос задаешь. Ты же знаешь, что сделает со мной Панцетти, если я проболтаюсь.
Это ерунда по сравнению с тем, что сделаю с тобой я. Значит, ты работаешь на Панцетти. А на кого работает он?
Он посмотрел на свои часы и нахмурился. Я удивился.
Послушай, Кошен, сказал он, если ты дашь мне возможность уйти отсюда, я уберусь из Англии, прежде чем Панцетти достанет меня, и расскажу тебе все, что знаю. Но надо действовать быстро.
Ты мне расскажешь все, что знаешь, а после этого мы обсудим, что делать с тобой.
Он снова посмотрел на часы.
Ради Христа! Давай уйдем отсюда. И побыстрее!