По моему сигналу пролётки покинули укрытие и направились к холму. Порядки германцев были расстроены и дезориентированы. Атаковать холм они и не думали, пытались стрелять из своих пулемётов, но и с этим не сложилось, тут также поработали казаки. У них был приказ не только всех офицеров уничтожать снайперским огнём, но любого, кто попытается взять командование солдатами на себя. Заодно и по расчётам пулемётов они отстрелялись, оттого германцы и не помышляли о том, чтобы атаковать, у них одна мысль была: спрятаться от этого губительного огня, но укрытий тут не было, оставалось или бежать, или притвориться мёртвым. Раненых тоже хватало. Меньше всего их было в тех местах, где «мадсены» под германский патрон работали. Разрывные патроны это вещь. Помнится, в моей истории на Западном фронте германцам было запрещено их применять. А вот на Восточном, против нас, запросто. Твари. Получите своё обратно.
Расчёты станковых пулемётов прекратили огонь и покатили их к пролёткам. Всё же это довольно тяжёлые машинки, к тому же после стрельбы настолько пышущие жаром, что хорошо хоть от перегрева пулями плеваться не начали. А вот расчёты ручных пулемётов отходить пока не спешили, они прикрывали и короткими прицельными очередями давали отходившим германцам понять, что мы ещё на месте.
А уходить нужно было быстро, артиллеристы уже орудия разворачивали. Я и сам рванул к пролёткам. Отвязав Ворона, вскочил на него и понёсся вверх по склону, через вершину вниз, к дороге, и, под прикрытием парней соскочил, схватил знамя и, снова взлетев в седло, галопом рванул прочь. Гнал зигзагами. А ручные пулемёты как будто взбесились, палили длинными очередями, да и вокруг меня пули свистели, но я успел уйти за холм. Там осмотрел себя и обнаружил, что в двух местах форма прострелена, а у Ворона длинная царапина на бабке, зато остались целы.
Полковой стяг германской части я передал Скопову. Тот бережно его принял и велел снять с древка и сохранить. Тут и расчёты ручных пулемётов подбежали, так что мы поспешили покинуть позиции в обход города, а холм накрыли разрывы снарядов. При отходе нас нагнали казаки, каждый вёл по три коня за собой, видать драгунских собрали. Да и карабинов и подсумков хватало. Это хорошо: как мне доложили, патронов к германским пулемётам у нас осталось едва по магазину. И так небольшой запас весь расстреляли, а тут хоть пополнить можно будет. Наверняка в поклажах лошадей патроны имеются, сумки вон как набиты. Только с казаками этот вопрос нужно решить. Это не мои солдаты, так что трофеи придется выкупать. Ничего, поторгуемся!
По дороге, на которую мы выбрались, обойдя город, тянулось некоторое количество беженцев, но как-то не много.
Мы свернули с дороги, и через три километра вот она роща, где скрывается наш обоз. Нас уже ждали, тут были все, включая тех, кто на склады ездил. Оживились при нашем появлении, Крапивин торопливо пересчитал, все ли вернулись. Пока солдаты занимались оружием пулемёты остыли, и их стало возможно почистить, а еще ведь надо ленты снарядить, обозники расспрашивали, как прошло. До них только отзвуки боя доносились. Рассказали им наши приключения. Я же по дороге расспросил дядьку об их действиях. Тот отчитался, что уничтожил двенадцать офицеров, трёх артиллеристов и расчёт пулемёта, да и у Егора результаты не хуже. Хорошо повоевали, потери германцев не меньше двух, а то и трёх рот. Фактически мы целый батальон уничтожили. Эх, нам бы станковых пулеметов побольше!
Обед был уже готов, и пока помощник кашевара занимался раздачей, я выставил наблюдателей, чтобы нас врасплох не застали, а тачанки расположил так, чтобы держали и дорогу, и поле. Только после этого мы пообедали. Кстати, мой денщик уже нашёл ездового, что у нас лошадьми занимался, и тот, осмотрев рану Ворона, смазал её какой-то чёрной мазью, сильно пахнущей дёгтем, и посоветовал пока не напрягать коня. Пришлось седло перекидывать на второго коня. Того я тоже неплохо объездил, норов знаю. Хороший конь, единственный минус выстрелов пугается. Ворон к ним более терпим.
Обед получился удачный, да еще и чаю попили заваркой на всё подразделение на неделю запаслись. Когда допивали, пришло сообщение от наблюдателей. Их как раз сменили, чтобы пообедали. Посыльный сообщил, что на поле заметили фигуры, которые перемещаются бегом, а где и согнувшись. Встав с бревна, на котором устроился с кружкой в руках, я направился к опушке. Мы не на виду расположились, в глубине леса лагерь разбит, и я пока не планировал покидать эти места, так что не хотел, чтобы германцы о нас узнали. Ведь тут в рощице целый склад припасов, вывезенных со склада. В два приема вывозили. Кстати, склады на обратной дороге подожгли я приказал, если обнаружат, что они брошены. До сих пор дымят.
Среди вывезенного оказалось два ящика с тротиловыми шашками и бикфордовым шнуром. Каптенармус лично выискивал на складе, а то разбежались все, подсказать, что где лежит, некому было.
Попивая чай, я в бинокль изучил горизонт в той стороне, где наблюдатели заметили движение.
Наши, известил я. Пограничники, похоже Ну да, точно они. Егор, слетай к ним галопом, приведи. Кашевар, у нас что-нибудь осталось?
Никак нет, ваше благородие, добавками всё отдал.
Пали бездымный костёр, кашу на мясе ставь, консервы у денщика моего возьми, покормим гостей. Не бросать же своих.
Наши, известил я. Пограничники, похоже Ну да, точно они. Егор, слетай к ним галопом, приведи. Кашевар, у нас что-нибудь осталось?
Никак нет, ваше благородие, добавками всё отдал.
Пали бездымный костёр, кашу на мясе ставь, консервы у денщика моего возьми, покормим гостей. Не бросать же своих.
Может, похлёбку сделать, вашбродь? С консервами она быстрее получится.
Давай. И лепёшек ещё напеки.
Есть, козырнул тот и направился работать, а я проследил, как Егор добрался до погранцов и галопом вернулся, а те пешком потянулись к нам.
Я насчитал восемнадцать, плюс трое на носилках не бросили своих, что не могло не радовать. Хотя у меня аналогичная ситуация, вон унтер на подстилке под кустом спит, покормленный. Дорога для него тяжела вышла, растрясло совсем. Идти им далече, минут десять точно, поэтому я вернулся к своей пролётке, достал журнал боевых действий и записал последние события про засаду на холме, каковы потери у противника, наш боевой трофей германское полковое знамя. Двоих наших раненых фельдшер уже закончил обрабатывать, обошлось без серьёзных ранений, у третьего лёгкая контузия пуля в каску рикошетом попала. Главный наш минус большая трата боеприпасов, по сути всё, что при нас тогда на холме было, расстреляли. Однако патронов у меня тут в роще на складе еще хватало, и я не уйду, пока не выпущу весь запас в сторону противника. Устроим пять-шесть небольших засад на дороге, соберем трофеи и уйдем. Что делать с пограничниками, пока ещё не решил, фельдшер готовился к встрече, к осмотру раненых и оказанию первой помощи. Думаю, выдам им телегу, трое поместятся в тесноте, да не в обиде, выдам патроны и, покормив, отправлю дальше.
Когда пограничники добрались до нас, некоторые из молодых со стонами повалились, видать на пределе шли. Мои бойцы перехватили носилки, чтобы раненых отнести к фельдшеру. Тот показал, куда их уложить, и занялся ранеными, начав с офицера, а ко мне направился корнет в изодранной форме. На подходе сделал три строевых шага и вскинул руку к виску явно хотел доложиться, но я оборвал его:
Без чинов, корнет. Поручик Волков, командир пулемётной полукоманды Тамбовского полка. Кто вы и откуда, спрашивать не буду, скажу честно: не интересно. Сделаю вот что, дам вам патронов, сколько пожелаете, покормлю, раненых сейчас перевяжут, и на телеге отправлю в тыл.
А вы тот самый поручик Волков?
Тот самый.
Рад познакомиться с вами. Корнет Губин.
Он явно мой ровесник, если не старше меня, однако я на чин выше него, да ещё награду имею, поэтому он смотрел на меня восторженно и даже с восхищением.
Рад познакомиться, корнет, серьёзно кивнул я. Еда скоро будет готова. Можете остаться с нами на сутки, базу мы пока менять не собираемся, потом желательно отправить вас дальше, иначе германцы нагонят в эти места войска. Могут и окружить.
А вы?
У меня пулемётная полукоманда и разрешение действовать как пожелаю. Сами подумайте, что будет, если восемью пулемётами из засады ударить. Час назад мы уже опробовали такую у города, уничтожили почти батальон пехоты, полуроту драгун и захватили полковое знамя.
О-о-о?.. глаза у корнет расширились.
И аэроплан сбили, добил я его.
Это мы видели, господин поручик, только не знали, кто это сделал, и канонаду слышали.
Германцы, когда оправились от внезапности нападения, нанесли артиллерийский удар по нашим позициям, вот только нас там уже не было. Кстати, у меня есть к вам просьба. И вопрос: кто тот раненый офицер?
Это наш командир заставы, штабс-ротмистр Горелов. К сожалению, он два часа назад потерял сознание и пока в себя не приходил. Надеюсь, ваш медик сможет ему помочь. Господин поручик, а что за просьба?
Я рапорт напишу о боевых действиях, прошу передать в штаб нашего полка, можно дивизии или корпуса. Если не получится, то просто любой армейской части, дальше курьером передадут. Военная почта кое-как, но все же работает.
Мы с корнетом подошли к штабс-ротмистру, и я поинтересовался у фельдшера:
Кузнецов, что с ним?
При этом жестом подозвал казаков, которые уже поели и осматривали трофеи, несколько солдат курили неподалёку и с интересом наблюдали, как те потрошили чересседельные сумки и другую поклажу на трофейных лошадях.
Если к врачу не попадёт, не жилец, коротко ответил фельдшер и добавил: Необходима операция.
Ясно. Займись ранеными, подготовь их к транспортировке на одной из наших телег.
Ясно. Займись ранеными, подготовь их к транспортировке на одной из наших телег.
Есть, козырнул тот.
Я же повернулся к корнету.
Вам желательно выйти как можно раньше, чтобы успеть доставить командира. Как поедите, сразу и отправляйтесь, успеете отдохнуть.
Я понимаю.
Сейчас вам телегу подберут и патроны выдадут, а пока отдыхайте, вижу, что сами с трудом на ногах держитесь.
Корнет отошёл к своим. Те с интересом наблюдали, как помощник кашевара печет на сковороде лепёшки, а в котле уже закипела вода, и кашевар бросал туда все необходимое для приготовления похлёбки, не жалея консервов. Я же негромко обратился к стоявшим рядом казакам: