К его удивлению, первой, кого он встретил, выйдя из ординаторской, оказалась Аделина. Она шла по коридору уверенной хозяйской походкой, всем своим видом демонстрируя это ее территория, здесь она в своей тарелке, и ничто не сможет этого изменить. Лицо ее было бледным, под глазами темные круги, но совсем больной она не выглядела.
Доброе утро, Игорь Александрович, поздоровалась она, поравнявшись с Игорем.
Доброе. Вы зачем приехали?
Странный вопрос. Я здесь работаю, у меня пациенты.
Аделина Эдуардовна, вы ведь хорошо поняли, о чем я спросил, зачем язвите? Вы нездоровы, я это имел в виду.
Игорь Александрович, я ценю вашу заботу, но не увлекайтесь. Я сама врач и отдаю себе отчет в собственных действиях. Если я здесь значит, чувствую, что это в моих силах. Но чтобы вы совсем успокоились, скажу в операционную сегодня не пойду, поэтому пересадка кожи клиенту из двенадцатой палаты достается вам. Справитесь?
Авдеев почувствовал, как лицо вспыхнуло до корней волос она что, сомневается в его квалификации? Сделать пересадку кожи на небольшой участок он вполне в состоянии. Но, с другой стороны, Драгун отдавала ему своего пациента значит, доверяла, иначе попросила бы того же Филиппа, например.
Можете присутствовать, если сомневаетесь, коротко ответил он.
Думаю, это лишнее, улыбнулась Драгун и вдруг спросила: Вы не устаете так напрягаться все время?
То есть? опешил Игорь, не совсем уяснив суть вопроса.
Вы словно играете роль, а она явно не ваша. И вы напряженно стараетесь держать лицо, а то маска сползает. Может, будет лучше, если вы перестанете примерять на себя чужой костюм? Она смотрела на него своими прозрачными глазами, и по спине Игоря вдруг пробежал холодок а что, если она знает? Нет, этого не может быть
Авдеев почувствовал, как его охватывает паника. Он постарался незаметно для Драгун ущипнуть себя сзади за бедро, но это не помогло сердце начало колотиться так бешено, что стало трудно дышать.
Я вы
То есть? опешил Игорь, не совсем уяснив суть вопроса.
Вы словно играете роль, а она явно не ваша. И вы напряженно стараетесь держать лицо, а то маска сползает. Может, будет лучше, если вы перестанете примерять на себя чужой костюм? Она смотрела на него своими прозрачными глазами, и по спине Игоря вдруг пробежал холодок а что, если она знает? Нет, этого не может быть
Авдеев почувствовал, как его охватывает паника. Он постарался незаметно для Драгун ущипнуть себя сзади за бедро, но это не помогло сердце начало колотиться так бешено, что стало трудно дышать.
Я вы
Игорь Александрович, да успокойтесь вы, я же пошутила, холодно сказала Аделина, по-прежнему не сводя с него взгляда. Чего ж вы так нервничаете? Могли просто отшутиться в ответ.
У меня плохое чувство юмора, буркнул Авдеев, отводя глаза. Но ваше куда хуже.
Да, мне так говорили. Ну что ж идем в ординаторскую, я вам историю болезни доложу, и обсудим план операции. Она изящно обогнула Игоря и пошла по направлению к ординаторской.
Авдеев перевел дыхание, вытер пот со лба и двинулся следом.
Докладывала историю она тем же холодным тоном, даже не заглядывая в записи шпарила по памяти, не сбиваясь ни в цифрах показателей, ни в дозах назначений. Игорь старался сосредоточиться, чтобы не упустить ни единой мелочи, и ему это удалось. Вдвоем они набросали план операции, Драгун удовлетворенно кивнула и отдала историю болезни:
Протокол операции, пожалуйста, предоставьте мне к концу смены, хорошо? Мне не нравится ваша привычка откладывать их на завтра, у нас так не принято.
Понял.
Он не стал уточнять, что задержал протокол только однажды, не хотел снова выслушивать ее наставления, даваемые чуть снисходительным тоном. Авдеев понимал она имеет право так с ним разговаривать, талантливый хирург, автор собственной методики, признанной даже за границей. Но ведь и он, если бы начал раньше или вообще не сменил бы вид деятельности, мог достичь не меньшего. Никто не виноват, что так сложилось. Или виноват? На этот вопрос у Игоря никогда не было ответа, хотя он очень старался его найти.
Операцию Авдеев провел блестяще, это признали и ассистент, и вся бригада. Игорь тоже остался собой доволен сумел взять себя в руки, оставить все проблемы и сомнения за дверью оперблока и отработать так, как умел четко, быстро, аккуратно.
Он отошел от стола и уже собирался выйти в предоперационную, когда почувствовал, что за ним наблюдают. Подняв голову, он увидел, что со скамьи у стеклянного купола операционной встает Аделина. «Проконтролировала все-таки, с досадой подумал Авдеев, покидая операционную. Но я все сделал правильно, пусть убедится, что я хороший хирург».
Он так и не смог до конца понять, кого хотел убедить в этом Аделину или себя.
Сентябрь
Ненавижу отдавать пациентов. Но сегодня это была вынужденная мера утром я почувствовала себя относительно здоровой, но не настолько, чтобы встать к столу и взять в руки скальпель. Идея отдать пациента Авдееву возникла, когда я увидела его в коридоре так рано в клинике оказывалась обычно только я, и появление Авдеева меня приятно удивило. Но что-то в его реакциях, в поведении меня все равно настораживало. Насколько я смогла выяснить, никаких серьезных врачебных ошибок за ним не водилось, об этом мне совершенно четко сказал по телефону его бывший руководитель. Тогда что? Я видела, как напряженно Авдеев всматривается в женские лица, всегда только в женские, и никогда в мужские, это мне показалось довольно странным. Женщин Авдеев боялся. Все попытки наших незамужних медсестер обратить на себя его внимание не заканчивались ничем Авдеев даже на шутки не реагировал, держался отстраненно. Когда я попыталась осторожно расспросить Филиппа Басалаева, он только плечами пожал:
Нормальный парень. Мы не близко дружили, так приятельствовали, а сейчас совсем мало общаемся. У него вообще, мне кажется, близких друзей никогда не было. В компаниях он перестал бывать, когда от него девушка ушла. Да, в общем-то, он и до того, как ее встретил, особенно никуда не ходил, это она скорее его начала вытаскивать куда-то. Мне кажется, он просто такой сам по себе одиночка. Книги любит, у него дома библиотека огромнейшая. Помню, со стипендии всегда в букинистический ходил, выискивал редкие издания, нашел даже самое первое издание «Анналов хирургической клиники» Пирогова, представляете?
Я даже рот открыла от удивления:
Да это ж сколько стипендий бы понадобилось?! Оно ж бесценное почти!
У меня эта книга была, маме кто-то подарил, но издание было, конечно, далеко не первое.
Не знаю, где он деньги взял, но купил, это я вам точно говорю хвастался потом в институте, мы от зависти аж дышать забыли.
Могу себе представить
А больше Филипп пожал плечами. Даже не знаю, Аделина Эдуардовна. Он неплохой парень, просто очень закрытый.
Ладно, разберемся, вздохнула я, поняв, что информации получила куда меньше, чем рассчитывала.
Вы не хотите с ним контракт подписывать?
Почему же? Он отличный хирург, с чего бы мне не хотеть его взять? Оперирует он прекрасно, есть собственный почерк.
А-а, слегка успокоился Филипп. Я уж переживать начал вот, думаю, посоветовал вам хирурга
Вы тут ни при чем, Филипп Аркадьевич, и однокурсник ваш как хирург меня устраивает, протянула я, задумчиво глядя в стенку поверх головы Басалаева. Не могу пока понять, что у него внутри Наверное, просто нужно время. Все открывается рано или поздно.
Филипп вдруг покачал головой:
Не уверен, Аделина Эдуардовна. Мы проучились вместе с первого курса, потом в интернатуре вместе были, а я даже не знаю, кто у него родители. Он неплохой, в который уже раз повторил он, неплохой, но закрытый, как банковская ячейка у кого-то, конечно, есть ключ, но вот у кого непонятно.
В общем, посмотрим, снова вздохнула я. Вы идите, Филипп Аркадьевич. Спасибо за разговор.
Басалаев ушел, а я снова задумалась. В сущности, ну что я прицепилась к этому Авдееву? Зачем мне его внутреннее устройство? Оперирует отлично, всем требованиям соответствует, со временем можно и в науку его подтолкнуть, наверняка сможет что-то дельное предложить. Какая разница, ест он овсянку утром или яичницу? И то, что я опасаюсь всего, что не понимаю, это только моя личная заморочка, не имеющая отношения к Авдееву вообще. Не бывает такого, чтобы работать только с теми, кто тебе приятен, и даже собственная клиника не гарантия. Нужно оценивать прежде всего профессиональные навыки, а с этим у Авдеева все даже лучше, чем у некоторых давно работающих со мной врачей. В общем, нужно просто перестать искать подвох, вот и всё.
Протокол операции Авдеев с подчеркнутой пунктуальностью прислал мне по электронной почте за тридцать минут до конца смены времени как раз должно было хватить на чтение и «разбор полетов», если понадобится. Я фыркнула, надела очки, пробежала текст без единой орфографической или пунктуационной ошибки и отправила в ответ смеющийся смайлик, призванный дать понять Авдееву, что я поняла его действия. Выключив компьютер, я переобулась, надела плащ и уже собралась выйти из кабинета, как в сумке зазвонил мобильный.
Ну, вот какого пробурчала я недовольно, роясь в поисках телефона. Алло!
Это оказалась Оксана. Хриплым, простуженным голосом она прогнусила в трубку:
Деля, ты не можешь ко мне заехать, а?
Ты дома?
Нет Она запнулась.
Та-ак ну, и где на этот раз?
Деля, давай без нотаций. Мне очень плохо, я совсем разболелась, температура, насморк, горло болит ни одной таблетки нет.
А где же твой Ромео?
Он на съемках, приедет ночью только, я умру до этого времени Деля, ну, пожалуйста! взмолилась подруга. Я тебе адрес продиктую, тебе даже по дороге от клиники будет
Внутри начало нарастать раздражение. Матвей оказался прав как только ей снова стало плохо, она тут же набрала мой номер телефона. И теперь я вместо поездки домой вынуждена буду блуждать где-то на окраине, отыскивая дом этого злосчастного Колпакова. Я что выездная аптека? Наверное, нужно все-таки хоть раз твердо сказать Оксанке «нет» и не позволять ей давить на жалость.
Деля канючила Владыкина, непрестанно кашляя. Ну, серьезно, мне на самом деле очень плохо Арсик только ночью вернется, да он и так испугается до смерти знаешь, как он боится всяких болезней?
Избавь меня от разговоров о твоем Колпакове! рявкнула я, окончательно разозлившись. Раз уж мне придется нарушить собственные планы и везти тебе таблетки, то я не хочу еще и выслушивать о душевных драмах твоего любовника! Диктуй адрес. Я взяла со стола референта карандаш, оторвала листок от толстой пачки и записала адрес. Это оказалось действительно по дороге, даже не придется особенно кружить. Все, часа через полтора буду.
Не став выслушивать Оксанкины благодарности, я сунула телефон в карман плаща, карандаш вернула в стакан и вышла, направляясь к стоянке. Машина осталась там со вчерашнего дня, на лобовое стекло нападали листья, несколько целым букетом зацепились за щетки «дворников», пришлось доставать их оттуда и протирать стекло. На шлагбауме пришлось открыть окно и высунуть руку с пропуском дежурил новый охранник, не знавший мою машину. Правда, я требовала от всех, чтобы любую машину останавливали мою, Василькова неважно. Должен быть порядок, а чтобы он был, глава клиники в первую очередь должна его соблюдать, только тогда можно требовать и от подчиненных. Этому я научилась у мамы сперва требовать с себя, а потом уж с остальных.