Не шевелимся, а то капельницу вырвете.
Куда везете? еле вывернула я, чувствуя, как каждый звук отдается в голове взрывом боли.
В городскую больницу, уже недалеко осталось, ответил женский голос.
А машина?
Машина ваша на месте аварии осталась, но сумку и ноутбук мы забрали, вот они. Молодая девушка в темно-синей куртке «Скорой помощи» показала мне обе вещи. Не волнуйтесь, все цело. Как вы себя чувствуете?
Голова очень голова болит
А живот?
Я машинально положила левую руку поверх юбки:
Тоже
Ничего, сейчас доедем, там врачи посмотрят.
Я сама врач
Тогда должны понимать, что лишних движений делать не нужно.
Фельдшер отвернулась, ища что-то в аптечке, а я вдруг вспомнила, что дома ждет Матвей и уже, наверное, с ума сходит.
Девушка позвоните моему мужу, пожалуйста телефон в сумке
Она вынула мобильный:
Диктуйте номер.
Я продиктовала, она с серьезным лицом подождала ответа и спросила:
Как обращаться?
«Матвей Иванович», успела сказать я до того, как в трубке раздался голос мужа.
Да, Мажаров. Видимо, заработался, не увидел сразу, что звонок от меня.
Лицо фельдшера вдруг сделалось растерянным, и она протянула:
Ой, Матвей Иванович это вы?
Это я. А с кем я говорю?
Это Алина Глазкова, пятьсот вторая группа, лечебный факультет.
А почему вы звоните с телефона моей жены? насторожился Матвей.
Я протянула руку, чтобы забрать трубку:
Матвей, ты только не волнуйся, хорошо?
Впечатляющее начало. Уже не волнуюсь. Что случилось?
Я, кажется, в аварию попала, но почти ничего не помню. Меня «Скорая» везет в городскую
Так, все, трубку фельдшеру передай! оборвал муж.
Когда я передала трубку девушке, услышала:
Алина, по существу скажите.
Автотравма, сотрясение головного мозга, подозрение на тупую травму живота и повреждение шейного отдела позвоночника, отчеканила фельдшер, чуть порозовев. Состояние стабильное, средней тяжести.
Я понял. Постараюсь быстрее подъехать. Вы далеко?
Только въехали в город.
Успею, и Матвей сбросил звонок.
Алина вернула телефон в мою сумку и спросила:
Вы действительно его жена?
У вас мои документы, проверьте.
А я его студентка. Учусь на дневном, но дежурю по старой памяти, да и деньги нужны. Ну, и практика хорошая. Вас не тошнит?
Нет. Но голова очень болит, закрывая глаза, призналась я.
Вы ударились затылком о подголовник, вышло жестко. Ничего, сотрясение средней степени, пролежите недельку, прокапаетесь пройдет.
Все бы ничего, но у меня на понедельник операция назначена, пробормотала я, понимая, что ни о какой операции речи уже не идет куда я в таком состоянии неизвестно еще, что с травмой живота. На ночь точно придется в городской остаться, а завтра посмотрим.
Вы же пластический хирург, да?
Я кивнула.
А я хочу на «Скорую» врачом вернуться, сказала девушка, поправляя шланг капельницы. После училища отработала три года, решила надо учиться дальше.
Правильно.
Поняв по моим односложным ответам, что мне явно не до разговоров, Алина умолкла, принялась заполнять сопроводительный талон я слышала, как чуть поскрипывает шариковая ручка.
Голова болела все сильнее, но я не стала просить обезболивающее, чтобы не путать картину.
Сотрясение явно есть, тут девочка права меня страшно тошнило, хорошо еще, что я ничего весь день не ела, может, хоть рвота не откроется.
К больнице мы подъехали, кажется, одновременно с Мажаровым, потому что первым, кого я увидела, когда дверь машины открылась, был именно он с ключами в руке.
Ну, ты даешь, укоризненно покачав головой, произнес Матвей, помогая Алине выкатить носилки. Как умудрилась?
Да не помню, поморщившись, буркнула я соприкосновение колес носилок с асфальтом вызвало у меня новый приступ тошноты и головной боли. Матвей, постарайся меня домой забрать.
Еще чего! Пока диагноза четкого не будет, полежишь тут, даже не разговаривай со мной.
Я закрыла глаза спорить с Матвеем бесполезно, а в присутствии его студентки еще и неэтично.
В приемном, разумеется, Матвея узнали практические занятия он вел здесь, да и я тоже нередко появлялась в больнице для консультаций. К счастью, народа почти не было, ждать не пришлось, мне сделали снимки и по настоянию дорогого супруга ревизию брюшной полости, за что я ему была отдельно благодарна в самом негативном смысле этого слова. Теперь меня точно не отпустят, пока не уберут оставленный в полости дренаж.
Ты не переборщил? спросила я уже в палате, когда вся суета немного улеглась, а мне стало полегче после пары уколов.
Прекрати, Деля. Ты сама хирург, понимаешь, что такое тупая травма живота.
К счастью, я больше с этим не работаю. Ты бы позвонил Василькову, а?
Завтра позвоню. Выходные ведь, что там без тебя случится?
Мне нужно, чтобы он мой операционный план просмотрел и вместо меня кого-то поставил.
Завтра позвоню, повторил Матвей, и он разберется за воскресенье. А ты лучше поспала бы.
А ты бы лучше домой поехал.
Ну, сейчас! Даже не думай, здесь полно места, переночую с тобой. К тому же у меня тут завтра занятия.
Пойдешь помятый и небритый?
Я все равно в пижаму переодеваюсь, хирургия же. А небритый Он почесал подбородок. Ну, может, так модно.
Ой, как знаешь Я устала спорить и пререкаться и на самом деле захотела спать.
Так и не расскажешь, почему так поздно возвращалась?
Ноутбук забыла, вернулась, а на обратном пути вот
В голове всплыл разговор с Оксанкой и ссора, за ним последовавшая. Я невольно перевела взгляд на Матвея, словно хотела увидеть в его лице то, о чем в сердцах сказала Владыкина. Нет, это невозможно у меня вдруг снова заболела голова, я сморщилась и закусила губу, чтобы не заплакать от невыносимой боли, бившейся в висках и затылке. Матвей сел рядом, взял меня за руку и прошептал:
К сожалению, невозможно забрать себе чужую боль, милая. Но я могу посидеть с тобой и подержать за руку, чтобы ты не оставалась с этой болью один на один.
Спасибо прошептала я, чувствуя, как из правого глаза все-таки выкатилась предательская слезинка.
Конечно, Оксанка ошибается. Человек, который ничего к тебе не чувствует, никогда не произнесет таких слов.
Начало сентября
Светка позвонила в половине двенадцатого. Голос у нее был возбужденный, она даже заикалась от волнения:
Все, Надюшка, мы за тобой заедем, я договорилась с Гавриилом Ардалионовичем. Он сказал, что с радостью поможет, чем сможет.
Ты что рассказала, в чем дело?!
Ну нет, конечно! Просто сказала, что моей подруге нужна консультация по вопросу, в котором только он может разобраться. А он и обрадовался мол, конечно, Светочка, приводи подружку, я с твоей бабушкой так дружил, так дружил Короче, придется бедному Антону книжку потолще с собой тащить, чувствую, старикан нас не скоро отпустит, сперва биографию расскажет в красках, а она у него, поверь, длинная и интересная.
Да и пусть. Лишь бы хоть приблизительно понять, что это за брошь. Вдруг мы из-за пустяка возбудились.
С ума сошла?! возразила Светка. Уж в камнях-то я разбираюсь, и это точно не стекляшка. Короче, Надюшка, будь готова часикам к шести, а брошку прямо в книжке этой и неси, мне кажется, так будет безопаснее и не потеряешь, и из сумки не вынут.
Светкины инструкции не показались мне такими уж необходимыми, но книгу-шкатулку я все-таки взяла с собой, да еще и обернула в пару слоев газеты. Сумку тоже выбрала самую, на мой взгляд, надежную ту, в которой носила ноутбук, она была совершенно неприметной, черной и напоминала мужскую.
До назначенного часа я прослонялась из угла в угол, совершенно не представляя, чем себя отвлечь от мыслей о предстоящей встрече. Вроде ничего особенного ну, что может сделать старичок-ювелир, однако внутри было неспокойно. Я так привыкла ждать неприятностей, что видела их тень всюду, даже там, где по определению ничего произойти не могло.
Жил ювелир действительно в противоположном конце города, в старом доме сталинской постройки. На пятый этаж мы со Светкой поднялись пешком, и я мысленно нарисовала себе картину холостяцкой берлоги, запущенной в силу возраста своего хозяина и пахнущей старостью и лекарствами. Какой же сюрприз меня ожидал
Квартира оказалась огромная, трехкомнатная, с просторным холлом-прихожей, гостиной, обставленной старинной мебелью. Наверняка и остальные комнаты были не менее впечатляющими. Пахло в квартире гортензиями. Я хорошо знала этот запах, мама любила такое мыло и ухитрялась где-то его доставать. Аромат словно вернул меня на пару секунд в детство я увидела папу, выходящего утром из ванной, маму у стола в кухне, подающую завтрак. Такая милая, уютная, светлая картинка которая исчезла ровно в ту секунду, когда по боку меня стукнула черная сумка.
Хозяин квартиры, маленький, сухонький старичок в клетчатой рубашке и безукоризненно отглаженных светлых брюках, приветливо пригласил нас в гостиную:
Хозяин квартиры, маленький, сухонький старичок в клетчатой рубашке и безукоризненно отглаженных светлых брюках, приветливо пригласил нас в гостиную:
Располагайтесь, девочки. Светочка, ты стала очень похожа на бабушку.
Познакомьтесь, Гавриил Ардалионович, это Надя, моя подруга, сказала Светка, когда мы уселись за круглый стол. Она бы хотела вам кое-что показать, и Светка пнула меня под столом, потому что я, открыв рот, разглядывала обстановку и картины, висевшие на стенах. Не оставалось никаких сомнений это не копии.
Ой! не совсем прилично отреагировала я и покраснела: Извините
Так-так, садясь напротив меня, протянул старичок. Посмотрим-посмотрим Он нетерпеливо побарабанил пальцами по столу, и я, вынув шкатулку и неловко разорвав газеты, двумя пальцами достала брошь.
Гавриил Ардалионович вдруг весь подобрался, и пальцы рук, лежащие на столе, задрожали так, что это стало очень заметно.
Погодите-ка забормотал он, суетливым жестом вынимая из нагрудного кармана рубашки лупу. Погодите ну-ка ах ты ж бормотал ювелир, рассматривая жука со всех сторон.
Я снова почувствовала прилив беспокойства. Очень уж тщательно старикан изучал брошь, и мне почему-то показалось, что видит он ее не впервые, а потому ищет признаки, по которым может узнать.
Лапка лапка бормотал он так тихо, что это слово едва можно было различить. Да-да-да кончика нет и камня нет Вот тут мне стало совсем нехорошо.