К счастью, слишком много имелось насущных дел, чтобы позволить блуждать мыслям.
В отличие от кожи и плоти на костях сохраняются все следы от полученных повреждений. В случае Салли Палмер некоторые из них были всего лишь легкими царапинами, что не давало нам ничего. С другой стороны, имелось три участка, где лезвие проникло так глубоко, что оставило за собой «окостенелый» след. Там, где спину Салли разделали под лебединые крылья, по обеим лопаткам шли одинаковые борозды длиной по шесть-семь дюймов. Каждая сделана одним быстрым взмахом. Это следовало из того, что борозды на концах были не столь глубоки, как в середине; в обоих случаях нож прошелся по лопатке дугообразным, а не тычковым движением. Спина рассечена, а не проткнута.
С помощью крошечной электропилы я сделал аккуратный сквозной пропил по одной из бороздок на полную длину лопатки. Марина с любопытством следила из-за моего плеча, пока я разглядывал поверхности, где нож прорезал кость. Движением руки я пригласил помощницу подойти поближе.
Видите, какие гладкие торцы? Это значит, что на лезвии не было волновой заточки или зазубрин.
Нахмурившись, она пригляделась.
Откуда вы знаете?
Потому что в противном случае остается характерный след. Вроде распила циркулярной пилой.
Значит, это сделано не хлебным ножом?
Нет. Впрочем, орудие было очень острым. Видите, какие чистые и четко очерченные края? И очень глубокий след. Четыре-пять миллиметров в середине.
Получается, нож большой?
Я бы сказал. Что-то вроде здорового кухонного ножа или тесака, каким орудуют мясники. Только мне сдается, это скорее большой охотничий нож. У них лезвие тяжелее и жестче. Нож при ударе не изогнулся и не дрожал. И разрез сам по себе весьма широкий. Мясные ножи много тоньше.
Применение такого ножа, помимо прочего, хорошо согласуется с очевидными охотничьими навыками убийцы, хотя об этом я умолчал. Я сделал снимки и замерил обе лопатки, после чего перешел к третьему шейному позвонку. Когда перерезали горло Салли Палмер, кость в этом месте пострадала больше всего. Здесь форма следа иная, почти треугольная. Удар, а не разрез. Убийца ткнул ей в горло острием, затем вспорол трахею и сонную артерию.
Он правша, сказал я.
Марина вопросительно посмотрела на меня.
Дыра в позвонке глубже со стороны левой руки, затем сходит на нет вправо. Вот как он поступил. Ткнув пальцем себе в шею, я изобразил, будто перерезаю горло. Слева направо. Отсюда предположение, что он правша.
А не мог ли он хлестнуть наотмашь? Как бы тыльной стороной ладони?
При этом было бы скорее рассечение, как на лопатках.
А если сзади? Скажем, чтобы не облиться кровью?
Я покачал головой.
Без разницы. Он мог встать сзади, но и в этом случае ему все равно пришлось бы завести руку с противоположной стороны, ткнуть в шею ножом й дернуть его обратно. В противном случае нож пришлось бы вонзать, а не тянуть на себя. Слишком неудобно, да и на кости остался бы иной след.
Марина замолчала, обдумывая услышанное. Согласившись с моими доводами, она кивнула.
Ловко у вас получается.
Нет, подумал я. Просто кое-что остается в голове, когда вдоволь насмотришься на такие вещи.
Почему вы говорите «он»? вдруг спросила Марина.
Пардон?
Рассуждая про убийцу, вы все время говорите, будто это мужчина. Однако свидетелей нет, а труп настолько разложился, что мы не нашли никаких признаков изнасилования. Вот я и думаю, почему вы так решили. Она смущенно пожала плечами. По привычке или же полиция что-то нашла?
Об этом я не думал, хотя она была права. Я автоматически предположил, что убийца мужчина. Пока что все указывало именно на это: физическая сила, пол жертв. Впрочем, я сам удивился, что с ходу сделал такое допущение.
Я улыбнулся:
Сила привычки. Обычное дело. Впрочем, сейчас я ни в чем не уверен.
Она посмотрела на кости, которые мы до сих пор изучали с такой клинической отстраненностью.
Я тоже думаю, что это мужчина. Будем надеяться, мерзавца поймают.
Размышляя над ее словами, я чуть было не упустил из виду последнюю деталь. Дело в том, что я рассматривал позвонок под ярким светом через микроскоп с низким разрешением. И лишь когда я был уже готов оторваться от окуляра и выпрямиться, в глаза бросился крошечный черный кусочек, лежавший в самой глубине отверстия, проделанного кончиком ножа. Поначалу я решил, будто передо мной остаток гнилой биоткани, хотя нет, не похоже. Я осторожно выковырял его наружу.
Что это? спросила Марина.
Понятия не имею. Меня, однако, охватило возбуждение. Не важно, что это за кусочек, но попасть сюда он мог только на кончике ножа убийцы. Может быть, ничего важного?
Может быть.
Я отослал находку в лабораторию на спектрографический анализ, потому что сам не имел ни нужного опыта, ни оборудования, после чего принялся за изготовление гипсовых слепков ножевых следов на костях. Если когда-либо будет найдено это орудие, его станет возможным идентифицировать, просто совместив со слепками. Проверка столь же убедительная, как и туфелька для Золушки. Ну вот, почти все закончено. Осталось лишь подождать результатов. Не только насчет найденного кусочка, а еще и по поводу проб, взятых днем раньше. Мы получим точный интервал времени с момента смерти, и на этом все. Будет покончено с моей ролью в судьбе Салли Палмер, хоть я оказался гораздо ближе к ней после смерти, чем при жизни. Теперь я смогу вернуться обратно к своему привычному существованию, снова забьюсь в дальний угол
Такая перспектива вовсе не принесла ожидаемого облегчения. А может быть, я уже тогда подозревал, что дело окажется намного сложнее.
Я только-только успел вымыть и обсушить руки, как в стальную дверь постучали. Марина пошла открывать и вернулась вместе с молодым полицейским. У меня екнуло сердце, когда я увидел в его руках картонную коробку.
От старшего следователя Маккензи.
Полицейский стал озираться, не зная, куда поставить свою ношу. Я махнул рукой в сторону пустого металлического стола, заранее зная, что находится внутри.
Он хочет, чтобы вы сделали те же самые тесты. Говорит, что вы в курсе, сказал полицейский. Коробка не выглядела слишком тяжелой, однако лицо полисмена раскраснелось, и он казался запыхавшимся. А может, парень просто пытался задержать дыхание. Запах уже становился заметным.
Полицейский поспешил прочь, когда я взялся открывать коробку. Там, завернутая в пленку, лежала собака Салли Палмер. Я понял, что Маккензи хотел, чтобы я провел тот же анализ летучих жирных кислот, как и в случае ее хозяйки. Если и на это было похоже собаку убили при похищении, то полученный интервал с момента смерти скажет нам, когда исчезла Салли. И сколько времени ее держали в живых. Никакой гарантии, что убийца проделает то же самое с Лин Меткалф, но мы по крайней мере прикинем вероятную продолжительность ее выживания.
Мысль неплохая. К сожалению, ничего не выйдет. Биохимические процессы в собачьих трупах не совпадают с человеческими, так что любые сопоставительные пробы окажутся бессмысленными. Коли повезет, то можно будет проверить, не тем ли самым ножом зарезана овчарка. Вряд ли это изменит курс расследования, однако проверку надо провести в любом случае.
Я состроил Марине горестную мину.
Похоже, сегодня трудимся допоздна.
Впрочем, в конечном итоге дело не заняло столько времени, сколько я думал. Животное было намного меньше размером, что облегчило нам жизнь. Я сделал необходимые рентгенограммы, потом положил труп вариться в растворе детергента. Завтра, когда я приеду в лабораторию, в баке не останется ничего, кроме скелета. Душу задела мысль, что останки Салли и ее собаки находятся в одной и той же комнате, но я так и не понял, огорчает это меня или, наоборот, успокаивает.
Низкое солнце принялось обстреливать меня рикошетом, заставляя гореть озерную воду, когда я свернул на съезд, уходивший пологим скатом к поселку. Щуря глаза, я сбросил со лба на нос солнечные очки и вдруг заметил силуэт женщины, идущей мне навстречу по обочине. Как странно, что она вдруг оказалась так близко Из-за слепящего солнца я не сразу разглядел лицо и чуть было не проехал мимо. Я затормозил и вернулся обратным ходом, пока не поравнялся с ней открытым окном.
Вас подбросить до дома?
Линда Йейтс оглядела дорогу справа и слева, словно раздумывая, как ответить.
Вам в другую сторону.
Это пустяки, пара минут. Забирайтесь.
Я перегнулся через сиденье и распахнул дверцу. Она все еще колебалась, и я сказал:
От меня ведь совсем недалеко, а я так и так собирался проведать Сэма.
Похоже, упоминание имени сына возымело действие, и она села в машину. Помнится, я еще отметил про себя, как близко к двери Линда держалась, хотя в то время не стал над этим раздумывать.
Ну как он? спросил я.
Лучше.
В школу уже пошел?
Она дернула плечом.
Какой смысл? Они завтра заканчивают.
Верно. Я совсем потерял счет времени и забыл, что школа вот-вот закроется на долгие летние каникулы.
А как Нил?
Впервые у нее на лице промелькнуло что-то вроде улыбки. Но улыбки горькой.
Он в порядке. Совсем в отца.
Похоже, какие-то семейные тонкости, которые лучше не трогать.
Вы с работы? поинтересовался я. Мне было известно, что иногда она подрабатывала уборщицей в паре поселковых магазинов.
Из супермаркета. Словно предъявляя доказательство, она показала мне пластиковый пакет.
Не поздновато ли для покупок?
Она стрельнула в меня взглядом. Сейчас только слепой не заметил бы ее нервозность.
Кому-то же надо это делать
А разве я на миг запнулся, припоминая имя ее мужа, Гарри не мог вас подбросить?
Она пожала плечами. Очевидно, в их семье такой вариант даже не рассматривался.
Похоже, какие-то семейные тонкости, которые лучше не трогать.
Вы с работы? поинтересовался я. Мне было известно, что иногда она подрабатывала уборщицей в паре поселковых магазинов.
Из супермаркета. Словно предъявляя доказательство, она показала мне пластиковый пакет.
Не поздновато ли для покупок?
Она стрельнула в меня взглядом. Сейчас только слепой не заметил бы ее нервозность.
Кому-то же надо это делать
А разве я на миг запнулся, припоминая имя ее мужа, Гарри не мог вас подбросить?
Она пожала плечами. Очевидно, в их семье такой вариант даже не рассматривался.
Не знаю, правильно ли нынче возвращаться домой в одиночку
Вновь прежний, опасливый, взгляд. Казалось, она даже плотнее прижалась к дверце.
Все в порядке? спросил я, хотя уже начинал понимать, что дело плохо.
Да.
Вы как-то нервничаете
Просто хочется побыстрее домой, вот и все.
Она судорожно вцепилась в кромку открытого окна. Того и гляди выпрыгнет.
Послушайте, Линда, что происходит?