Мистер Беллингэм так сильно встревожился, повествуя о своем деле, что в конце перешел едва ли не на крик; лицо его покраснело, руки задрожали. Я поспешил прервать беседу, осмотрел колено, которое и вправду выглядело почти здоровым, выписал необходимые рецепты и стал прощаться.
Вам нельзя волноваться, сказал я, пожимая ему руку, и никакого табака. Старайтесь жить спокойной, размеренной жизнью.
Все это хорошо в теории, проворчал он, а если сюда и дальше будут приходить посторонние типы и выводить меня из себя?
Не обращайте на них внимания, посоветовал я и откланялся, заглянув перед уходом в соседнюю комнату.
Мисс Беллингэм сидела за столом с разложенными записными книжками в синих обложках. Две из них были открыты, и я заметил, что страницы убористо исписаны мелким, но разборчивым почерком. Когда я вошел, она поднялась и вопросительно посмотрела на меня.
Я рекомендую вашему отцу какое-нибудь легкое чтение как средство против чрезмерного умственного возбуждения, произнес я.
Она слабо улыбнулась:
Конечно, это было бы неплохо. Что-нибудь еще?
Она слабо улыбнулась:
Конечно, это было бы неплохо. Что-нибудь еще?
Да, нужно поддерживать его в бодром, веселом настроении и ограждать от забот и волнений, хотя, наверное, это трудно исполнимо.
Увы, покачала она головой, людям в нашем положении не до веселья. Однако я согласна: нельзя распускать себя, как не надо и создавать себе лишних хлопот, которых и без того хватает. Вам трудно меня понять
Мне жаль, что я не могу вам помочь, но искренне надеюсь, что дела вашего отца скоро поправятся.
Она поблагодарила меня за визит, проводила до калитки, мы кивнули друг другу и простились с холодным рукопожатием.
Глава 3
Джон Торндайк
В один жаркий день в поисках тени и тишины я забрел в переулки старого Темпла и вдруг столкнулся лицом к лицу со своим товарищем по колледжу Джервисом, позади которого, глядя на меня со спокойной улыбкой, стоял не кто иной, как наш бывший преподаватель доктор Джон Торндайк. Оба тепло меня поприветствовали, чему я весьма обрадовался, ведь Торндайк считался в нашем городе знаменитостью.
Предлагаю выпить по чашке чаю у меня дома, сказал Торндайк и, так как я охотно согласился, взял меня под руку; мы пересекли двор и медленно направились к зданию казначейства. Не хотите оставить врачебную практику и тоже попробовать себя на юридическом поприще? неожиданно спросил меня Торндайк.
А что, Джервис, разве ты стал юристом? воскликнул я не без удивления.
Вот именно, черт возьми, недовольно буркнул тот. И теперь подвизаюсь при докторе Торндайке.
Не слушайте его, Барклей, вмешался Торндайк. Он мозг нашей фирмы, а я лишь придаю ей респектабельность и моральный вес. А вы чем занимаетесь?
В данное время замещаю Бернарда. У него практика на Феттер-лейн.
Да, я наслышан, кивнул Торндайк. Мы иногда встречаемся. Он плоховато выглядел в последнее время. Наверное, взял отпуск?
Да, и отправился в круиз.
Стало быть, в его отсутствие ты главный районный врач? уточнил Джервис. Заважничал, наверное?
Ничуть, да и практика у меня не такая уж обширная район-то маленький. Я навещаю нескольких пациентов, хотя тут и амбулатория рядом. Кстати, хочу поведать вам об одном странном совпадении. По-моему, оно вас заинтересует. Вы, доктор, два года назад говорили нам на лекции в колледже об исчезновении египтолога Джона Беллингэма при весьма таинственных обстоятельствах. Помните?
Конечно, отлично помню. И что?
Его брат мой пациент. Недавно я ездил к нему в Невиль-корт; он живет с дочерью, и, по-моему, оба бедны, как церковные крысы.
Вот как? удивился Торндайк. Любопытно. Они, видно, потеряли все свое состояние. У брата пропавшего Беллингэма ведь когда-то был собственный большой особняк
Какая у вас отличная память! восхитился я своим учителем.
А ты как думал! воскликнул Джервис. Доктор Торндайк напоминает мне судебно-медицинского верблюда. Глотает кучу фактов из газет и прочих источников, а потом часами с удовольствием пережевывает их. Замечательная привычка! Журналисты быстро забывают, о чем писали, а доктор Торндайк никогда. Проходит год или два, и старое дело опять всплывает наружу. Тут-то, к нашему величайшему изумлению, и оказывается, что мистер Торндайк уже успел разобрать весь инцидент по косточкам. Еще бы! Ведь не зря все это время он пережевывал свою жвачку!
Как видите, улыбнулся мне Торндайк, мой ученый собрат обожает сравнения и метафоры. Хотя они у него и туманные, по существу он прав. Давайте выпьем чаю, и вы подробнее расскажете нам о Беллингэмах.
Продолжая беседовать, мы подошли к дому, где жил Торндайк. В его просторной гостиной, стены которой украшали деревянные панели, мы застали расставлявшего на столе чайные чашки мужчину невысокого роста в аккуратном черном костюме. На слугу этот незнакомец не походил, а в его внешности и манерах замечалось что-то противоречивое. Спокойствие, выдержанность, серьезное умное лицо выдавали в нем человека интеллигентной профессии, но ловкие, проворные руки обличали умелого камердинера.
Торндайк быстро взглянул на поднос с чашками и воскликнул:
Вы поставили три чашки, Полтон, это удивительно! Как вы догадались, что я приведу к чаю гостей?
Невысокий мужчина улыбнулся и как-то странно поморщился:
Я случайно выглянул из окна лаборатории как раз в тот момент, когда вы, доктор, повернули за угол.
Я случайно выглянул из окна лаборатории как раз в тот момент, когда вы, доктор, повернули за угол.
Как все просто! усмехнулся Джервис. А мы полагали, что тут замешана чуть ли не телепатия.
Простота основа совершенства, сэр, строго заметил Полтон, заканчивая сервировать стол, и моментально исчез.
Что ж, вернемся к делу Беллингэма, вздохнул Торндайк, разлив чай по чашкам. У вас есть какие-нибудь интересные факты, касающиеся участников той истории? обратился он ко мне. Если, конечно, это не врачебная тайна
Две-три вещи могу сообщить со спокойной совестью, не причиняя никому вреда, ответил я. Годфри Беллингэм, мой пациент, внезапно потерял все свое состояние, и случилось это примерно в то время, когда пропал его брат.
Странно, покачал головой Торндайк. Почему Годфри вдруг обеднел? Вероятно, он регулярно получал от брата денежное вспомоществование?
Не думаю, но и спорить не берусь. По-моему, причина бед юридическая путаница. Это касается завещания, с которым возникла куча неприятностей и хлопот.
Добиться утверждения завещания Годфри сейчас не сможет, заверил Торндайк, ведь несомненных доказательств смерти его брата не имеется, не так ли?
Да, и это лишь первое из затруднений. Другое заключается в том, что в тексте завещания обнаружился некий роковой дефект. Какой конкретно, пока не знаю, но надеюсь рано или поздно выведать. Кстати, я упомянул мистеру Годфри о том, что вы, мистер Торндайк, интересуетесь этим делом, и мне кажется, что бедняга не прочь бы посоветоваться с вами, но у него нет денег.
Это его слабое место, особенно если у других заинтересованных лиц денег достаточно. Судебная процедура требует затрат, и закон не считается с финансовыми проблемами сторон. Да, ваш пациент, Барклей, и впрямь в незавидном положении. Ему жизненно необходима консультация. Богаделен для неимущих истцов не существует, и только граждане со средствами способны позволить себе обращаться в суд. Конечно, мы могли бы помочь, но для этого надо хорошо знать и мистера Годфри, и все нюансы тяжбы. Ведь он, не дай бог, отъявленный негодяй?
Я вспомнил странный разговор, случайно подслушанный в комнатах Беллингэма, но счел себя не вправе рассказывать об этом, а ограничился общим замечанием:
Он не похож на негодяя, но это мое мнение. На меня он произвел скорее благоприятное впечатление, в отличие от другого господина
Какого другого? оживился Торндайк.
Есть еще один человек, имеющий отношение к делу, но я забыл его имя. Я видел его там, в доме, и мне он совсем не понравился. По-моему, он хочет к чему-то принудить Беллингэма.
Барклей, ты что-то от нас утаиваешь, недоверчиво произнес Джервис. Посмотрим в газетах, кто этот незнакомец. Он взял с полки объемистую кипу материалов, разложил их на столе и принялся водить пальцем по указателю. Доктор Торндайк, пояснил он, по крупицам собирает все факты, из которых можно извлечь пользу, и надеется, что рано или поздно голова пропавшего египтолога отыщется в какой-нибудь мусорной яме Ага, вот, нашел! Имя другого господина Хёрст. Он, похоже, двоюродный брат исчезнувшего; в его квартире в Элтеме в последний раз видели Джона Беллингэма живым.
Вы думаете, Хёрст в чем-то замешан? нахмурился Торндайк, выслушав Джервиса.
У меня есть подозрения на этот счет, замялся я, но определенно утверждать не могу.
Вот что, перебил меня Торндайк, нам с Джервисом очень интересно, как продвигается процесс Беллингэма. И если мистеру Годфри понадобится мое неофициальное мнение, я не откажусь его высказать ничего плохого в этом не вижу.
Конечно, ваши советы будут ценны для него, тем более что другие участники тяжбы наверняка уже нашли себе адвокатов, заверил я Торндайка и после небольшой паузы спросил: А вы много размышляли над этим инцидентом?
Нет, задумчиво ответил он. Однако я обратил на него внимание, когда в газетах появились первые публикации. Джервис прав: у меня выработалась привычка пользоваться любой свободной минутой, например, пока еду в поезде, для построения разных версий и теорий, способных пролить свет на какие-нибудь факты в тех запутанных делах, что попадают мне под руку.
Значит, теория, объясняющая факт исчезновения Беллингэма, у вас тоже имеется?
Даже несколько, и одна из них весьма правдоподобная. Вот почему я с нетерпением жду новых фактов, чтобы проверить свои умозаключения.
Не пытайся что-нибудь выведать у доктора, предупредил меня Джервис. Мистер Торндайк снабжен неким клапаном одностороннего действия: внутрь ты можешь вливать любую информацию, но обратного хода до поры до времени не получишь.
Мой ученый собрат прав, улыбнулся Торндайк. Сами посудите, Барклей, в каком глупейшем положении я окажусь, если заранее во всех подробностях выскажу свое мнение о деле Беллингэма. Но мне любопытно ваше мнение, почерпнутое из газет.
Ну вот! воскликнул Джервис. Я же говорил тебе: доктор хочет высосать наши мозги!