Конечно, я совсем не хотел вас обидеть забормотал я смущенно. Не вернулась ли мисс Беллингэм? поспешил я сменить тему. Я слышал, как хлопнула парадная дверь.
Да, похоже, это Руфь, но куда вы так торопитесь? Неужели вы ее боитесь? усмехнулся он, увидев, как я поспешно хватаю шляпу.
Я не успел ответить, потому что в ту же секунду в комнату вошла дочь Беллингэма. Даже в своем поношенном темном платье и с потертым ридикюлем в руке выглядела она эффектно.
Мисс Беллингэм, обратился я, мы немного поговорили с вашим батюшкой, но, кажется, я утомил его, он уже начал зевать; однако мне пора. Впрочем, светская беседа хорошее средство от бессонницы, добавил я в заключение.
Мне неловко, улыбнулась она, словно я вас прогоняю.
Вовсе нет, заверил я. Моя миссия окончена.
Присядьте-ка на минутку, доктор, попросил мистер Беллингэм, и пусть Руфь приготовит лекарство. Она обидится, если вы убежите вот так сразу.
Но из-за меня вы поздно ляжете спать, попытался я оправдаться.
Не беспокойтесь, я дам вам знать, когда захочу спать.
Я задержался и не пожалел об этом. Вскоре в комнату вошла мисс Оман с подносом; на ее лице сияла такая добрая улыбка, какую я от нее никак не ожидал.
Выпейте какао, пока горячее, дорогая, и съешьте гренки, ласково сказала она Руфи.
Хорошо, Филлис, благодарю, кивнула девушка, только сниму шляпу.
Когда мисс Беллингэм уселась за свой скромный ужин, отец задал ей странный вопрос:
Ты что-то сильно припозднилась, детка. Цари-пастухи доставили тебе много хлопот?
Нет, помотала она головой, я решила нынче же покончить с ними, поэтому по пути домой зашла в библиотеку на Ормонд-стрит. Она заметила мой изумленный взгляд и тихо рассмеялась: Папа, мы не должны говорить загадками при докторе Барклее. Отец интересуется моей работой, пояснила она мне.
Видите ли, доктор, объявил мистер Беллингэм, Руфь литературный сыщик.
Не называй меня так, запротестовала девушка, это напоминает сыщиков из полиции. Я же исследователь.
Ладно, исследователь или исследовательница как угодно. Руфь готовит библиографию для авторов будущих книг или статей. Она просматривает всю литературу по какой-то определенной теме и, составив списки, заметки и наброски, отправляется к своим клиентам и нагружает их полученными знаниями.
Ладно, исследователь или исследовательница как угодно. Руфь готовит библиографию для авторов будущих книг или статей. Она просматривает всю литературу по какой-то определенной теме и, составив списки, заметки и наброски, отправляется к своим клиентам и нагружает их полученными знаниями.
Фу, папа, какое неприятное описание у тебя вышло! нахмурилась Руфь. Но по сути все верно. Я литературный шакал, добывающий пропитание для литературных львов. Вы меня понимаете?
Вполне, ответил я. Но при чем тут цари-пастухи?
А, дело вот в чем: один почтенный архидиакон написал статью о патриархе Иосифе.
Написал, не зная о нем ровно ничего! вспылил мистер Беллингэм. Какой-то более эрудированный специалист подставил ему ножку, и поделом
Нет, не так! горячо возразила мисс Беллингэм. Он знал столько, сколько полагается архидиакону, а другой ученый гораздо больше. Поэтому архидиакон поручил мне составить полный список литературы о Древнем Египте конца ХVII династии, что я и сделала. Завтра пойду к нему и начиню его добытой информацией, чтобы он
набросился на своего ученого оппонента, подхватил мистер Беллингэм, и заткнул его за пояс царями-пастухами, фараоном Секененрой и всяким сбродом времен ХVII (Фиванской) династии. Готов наперед предсказать немалый переполох и занятную потасовку.
Наверное, ты прав, стычки не избежать, согласилась мисс Беллингэм и энергично принялась за гренки, запивая их какао, пока ее отец позевывал в кресле.
Я украдкой наблюдал за девушкой. Несмотря на бледность и усталый вид, она показалась мне красивой. В ее наружности проглядывала сила воли и характера, что выгодно отличало ее от заурядных женщин. Поужинав, она отодвинула поднос и, раскрыв потертый ридикюль, спросила меня, интересуюсь ли я историей Египта.
У нас это какой-то фамильный недуг, смущенно пояснила она. Мы все с ума сходим по Египту!
Я мало разбираюсь в древностях, признался я. Занятия медициной поглощают все мое время.
Понятно. Нельзя быть специалистом во всех областях. Но если вы хотите подробнее узнать о профессии литературного шакала, я покажу вам свои заметки.
Я с готовностью согласился, и она извлекла четыре синие записные книжки, каждая из которых была посвящена одной из древнеегипетских династий: с ХIV-й по ХVII-ю. Медленно просматривая аккуратные выписки, мы принялись обсуждать запутанную историю этого периода и вскоре перешли на полушепот, так как мистер Беллингэм задремал, откинувшись на спинку кресла. Когда мы добрались до Апопи, последнего гиксосского правителя, громкий храп прорезал комнатную тишину и заставил нас тихонько рассмеяться.
Ваша беседа с отцом пошла ему на пользу, прошептала девушка; я взял шляпу, и мы на цыпочках прокрались к двери. Руфь бесшумно отворила ее и выпустила меня, сказав напоследок: Я искренне благодарна вам за заботу об отце. Ему очень нужно хорошенько выспаться. И вам спокойной ночи! добавила она и почти по-дружески пожала мне руку.
Глава 5
Неожиданная находка
Практика доктора Бернарда, как и большинства врачей, была подвержена «приливам» и «отливам»: лихорадочная работа чередовалась с периодами почти полного бездействия. Один из таких перерывов наступил на другой день после того, как я посетил Невиль-корт, так что уже в полдвенадцатого я задумался, чем бы заняться. Я спустился к набережной и, облокотившись о перила, залюбовался противоположным берегом, серым каменным мостом с пролетами, живописной массой устремленных ввысь башен, притаившейся за ними громадой аббатства и церковью Святого Стефана.
Тихая умиротворяющая картина настроила меня на романтический лад. Мысли мои сначала обратились к Руфи Беллингэм, а затем к той истории с наследством, о которой мне поведал ее отец: нелепо составленное завещание, загнанный в тупик поверенный. Я понимал: за всем этим скрывается что-то странное, особенно если принять во внимание предложение мистера Хёрста. Но разобраться в этих хитросплетениях мне было не под силу тут требовался юрист, причем опытный. Я решил сегодня же сходить к Торндайку и выложить ему все, что разузнал.
Далее произошло одно из тех совпадений, которым мы обычно удивляемся, хотя они так нередки, что вошли в поговорку. Вообразите: в тот же самый момент я заметил, что ко мне приближаются, прогуливаясь, Торндайк и Джервис. От неожиданности я чуть не раскрыл рот.
Что с тобой Барклей? участливо спросил Джервис. У тебя такой вид, будто ты повстречал привидение.
Вы не поверите, но прямо в эту секунду я думал о вас, профессор, и хотел пойти к вам, признался я. Это насчет Беллингэмов. Весь вчерашний вечер я провел у них.
Есть свежие новости?
Да, клянусь Юпитером! Беллингэм подробно рассказал мне про завещание. Презанятный документ!
Он разрешил вам поделиться со мной?
Я специально затронул эту тему, и он ответил, что не возражает.
Ладно, мы идем завтракать в Сохо, потому что Полтон по горло занят. Присоединяйтесь, а по дороге мы вас выслушаем. Согласны?
Я кивнул, тем более что в тот день у меня не было ни одного визита к пациентам. Мы не спеша направились по широкому тротуару, и я начал рассказ. Время от времени Торндайк прерывал меня и делал какие-то пометки в записной книжке.
Чокнутый субъект, этот Джон Беллингэм! воскликнул Джервис, когда я договорил. По-моему, он нарочно все запутал. В его действиях прослеживается какая-то дьявольская изощренность, будто он хотел уничтожить собственные же распоряжения.
Так часто бывает с завещателями, спокойно отреагировал Торндайк. Логичный и толковый документ скорее исключение из правил. Но нам трудно судить о таких вещах, не ознакомившись с текстом. У мистера Годфри нет копии?
Не знаю, растерялся я, спрошу у него.
Если копия имеется, мне нужно прочесть ее, сказал Торндайк. Джервис прав: многие пункты сомнительны, но, может, они неверно записаны? Они подозрительным образом согласуются с обстоятельствами исчезновения. Вы обратили на это внимание?
Знаю только, что Хёрсту на руку, если тело не найдут. Постараюсь раздобыть копию, хотя Беллингэм ужасно мнителен: он боится, как бы его не заподозрили в желании на даровщину воспользоваться чужим советом.
Это делает ему честь, улыбнулся Торндайк, убедите его отбросить излишнюю щепетильность. Я уверен, у вас получится: они с дочерью к вам расположены, да и вы, по-моему, симпатизируете им.
Они культурные люди, очень интересные, отозвался я, серьезно увлечены археологией. У них это в крови.
Понятно, кивнул профессор. Однако этим пристрастием они обязаны скорее внешним обстоятельствам, чем наследственности. Ладно, так Годфри Беллингэм действительно вам нравится?
Он немного ворчлив, раздражителен и легко поддается внезапным импульсам, но в целом человек воспитанный и приятный.
А дочь? вмешался Джервис. Что за особа?
Образованная девушка, составляет библиографии для авторов.
Вот как! поморщился Джервис. Знаю эту породу. На подслеповатых глазах очки, пальцы в чернильных пятнах, невзрачная, с гладко зачесанными волосами и плоской грудью в общем, кожа да кости.
Ты ошибаешься! простодушно вознегодовал я, мысленно сравнивая отвратительный набросок Джервиса с прелестным оригиналом. Она красивая девушка с манерами настоящей леди. Иногда она чересчур сдержанна со мной, но ведь я почти посторонний для них человек.
Я не о том спрашиваю, упорствовал Джервис. Какая она собой? Маленькая? Толстая? Рыжая? Опиши ее внешность.
Рост примерно пять футов семь дюймов, стройная, с отличной фигурой и прекрасной осанкой. Волосы темные, длинные, густые, эффектная прическа на прямой пробор. Цвет лица немного бледный, глаза глубокие, темно-серые; брови густые, носик точеный, рот небольшой, губы пухлые, подбородок слегка закруглен. Чему ты улыбаешься, Джервис?
С тобой все понятно, господин районный врач, ухмыльнулся мой собеседник, потирая руки от удовольствия. Ну что же, профессор, весело обратился он к Торндайку, если копия этого завещания существует, считайте, она уже у нас.
Я тоже полагаюсь на Барклея, спокойно ответил Торндайк. Но давайте прервемся и поедим.
Он отворил стеклянную дверь ресторанчика, и мы вошли, вдыхая аппетитный аромат свежеприготовленного мяса. За завтраком мы проговорили еще часа полтора, после чего распрощались возле здания суда. Торндайк приглашал меня к себе в любой день, не важно, добуду я копию завещания или нет, а Джервис со смешком прибавил: