Старик в высокой шляпе и с седой бородой хорошо это знает. Годы сделали его мудрым, поэтому ночью он всегда спит спокойно, но поднимается затемно и выступает еще до рассвета.
Шон слегка успокоился. Он искоса посмотрел на Мбежане:
Этот старик считает, что часть скота спрятана где-то здесь.
Годы сделали его мудрым, повторил Мбежане. Завтра равнина кончится, пойдут холмы и густой колючий кустарник. Вот там и прячут скотину.
Как думаешь, найдем?
От того, кто знает, где искать, скотину не спрячешь.
А охраны там много будет?
Надеюсь, проурчал Мбежане, погладив древко ассегая. Надеюсь, очень много, повторил он.
И ты станешь убивать своих братьев, родичей? спросил Шон.
Да, буду убивать, как они убили моего отца, свирепо ответил Мбежане. Они мне не свои. У меня больше нет своих. Нет больше братьев ничего не осталось.
Снова наступило молчание. Но дурное настроение Мбежане постепенно испарилось, его сменило чувство приятного товарищеского общения. Обоим было хорошо друг с другом. Так всю ночь они и просидели вместе.
27
Глядя на Мбежане, Шон вспомнил своего Тинкера, выслеживающего птицу: так же осторожно, на полусогнутых, продвигается вперед, так же сосредоточен и полностью поглощен тем, что делает. Белые молча наблюдали за ним, сидя в седлах. Солнце поднялось уже довольно высоко, Шон расстегнул и снял овчинную куртку, закрепив ее рядом со свернутым в скатку одеялом сзади.
Мбежане ушел вперед ярдов на пятьдесят и теперь медленно продвигался обратно. Остановившись, стал внимательно рассматривать влажную коровью лепешку.
Hierdie Kaffir verstaan wat hy doen[17], одобрительно заметил Стеф Эразм.
Остальные молчали. Бестер Кляйн возился со спусковым механизмом карабина; становилось жарко, и красное лицо его покрылось потом.
Остальные молчали. Бестер Кляйн возился со спусковым механизмом карабина; становилось жарко, и красное лицо его покрылось потом.
Мбежане оказался прав: началась холмистая местность. Не такая, как в Натале, где холмы ровные, с округлыми вершинами, нет, здесь каждый холм заканчивался скалистым гребнем, а между ними почву разрезали глубокие овраги и ущелья. Склоны холмов густо заросли колючим молочаем с серыми стволами, корой, похожей на сетчатую шкуру пресмыкающихся, и высокими жесткими травами.
Попить бы сейчас, сказал Фрикки ван Эссен и тыльной стороной ладони провел по губам.
Чи-пип, чи-пип громко пропищала в ветвях кораллового дерева, под которым они стояли, бородатка.
Шон поднял голову: коричнево-красным оперением птичка выделялась на фоне алых цветов, покрывающих дерево.
Сколько их там? спросил Стеф, и Мбежане подошел к морде его лошади:
Не больше пятидесяти.
Когда?
Вчера, как спала жара, медленно двинулись по долине. Паслись по дороге. Сейчас они в получасе езды от нас.
Стеф удовлетворенно кивнул. Всего пятьдесят голов, но ведь будут еще стада.
Сколько с ними людей?
Мбежане презрительно прищелкнул языком:
Двое umfaans[18].
Концом копья он ткнул в пыль, где отчетливо отпечатался след босой ноги явно подростка.
Это не мужчины.
Отлично. Едем за ними.
Но у нас был приказ, если что-нибудь обнаружим, сразу возвращаться и доложить, запротестовал Бестер Кляйн. Сказали же, никакой самодеятельности.
Стеф повернулся в седле.
Ты что, испугался двух umfaans? холодно спросил он.
Ничего я не испугался, просто такой был приказ. И без того красное лицо Кляйна покраснело еще больше.
Спасибо, я помню, какой был приказ, сказал Стеф. И я не собираюсь устраивать самодеятельность. Мы просто посмотрим, что к чему.
Я тебя знаю! взорвался Кляйн. Стоит тебе увидеть корову, сразу с катушек слетаешь. Да и все вы жадные до скота, как пьяница до бутылки. Только помани, вас уже ничем не остановишь.
Кляйн работал десятником на железной дороге.
Стеф уже отвернулся от него.
Ну все, поехали, сказал он.
Они выехали из-под широкой кроны кораллового дерева на солнце Кляйн все еще что-то бормотал себе под нос, и Мбежане повел их вперед по долине.
Почва здесь шла слегка под уклон, а по обе стороны поднимались крутые скалистые склоны. Двигались быстро: Мбежане и нонгаи рассыпались веером, а всадники ехали тесной шеренгой, почти касаясь друг друга шпорами.
Шон открыл затвор винтовки, вынул патрон и заменил его другим из патронташа, наискось висевшего на груди.
Пятьдесят голов это ж всего десять на брата, жалобно проговорил Фрикки.
А это сотня фунтов, тебе за полгода столько не заработать.
Шон засмеялся от удовольствия, и Фрикки тоже.
Закройте-ка рот и глядите в оба, невозмутимо заметил Стеф, а у самого в глазах от возбуждения и азарта уже чертики прыгали.
Так и знал, что будете грабить, сердито заныл Кляйн, так ведь и знал, как дважды два
И ты тоже заткнись, сказал Стеф и улыбнулся Шону.
Так они ехали минут десять. Потом Стеф окликнул нонгаев, и отряд остановился. Все молчали, тревожно вытянув шею и прислушиваясь.
Нет, вроде ничего, подал голос наконец Стеф. Мы уже близко?
Очень близко, ответил Мбежане. Отсюда их можно уже услышать.
Невероятно мускулистое тело Мбежане лоснилось от пота, гордая осанка выделяла его среди остальных нонгаев. Он так и рвался вперед, хотя всячески сдерживал себя, ведь волнение вещь заразительная.
Ладно, пошли, сказал Стеф.
Мбежане поудобней пристроил щит на плечо и двинулся дальше.
Останавливались еще дважды, прислушиваясь, и каждый раз Шона и Фрикки охватывали еще большие беспокойство и нетерпение.
Да сидите вы тихо! зашипел на них Стеф. Невозможно ничего услышать, когда вы так ерзаете.
Шон открыл было рот, но ответить не успел: впереди, за деревьями, послышался заунывный рев буйвола.
Вот они!
Мы их нашли!
Вперед!
Стойте! приказал Стеф. Шон, возьми мой бинокль и лезь на дерево. Будешь говорить, что видишь.
Время только теряем, заспорил было Шон, надо
Сначала, черт побери, надо научиться делать то, что тебе говорят, отрезал Стеф. Полезай на дерево!
С биноклем на шее Шон послушно полез на дерево, забрался повыше и устроился поудобнее на одной из развилок. Отломал ветку, которая мешала смотреть.
Вон они! сразу же сообщил он. Прямо перед нами!
Сколько? спросил Стеф.
Немного и два пастушонка с ними.
Где они, среди деревьев?
Нет, ответил Шон, на открытой поляне. Что-то вроде болотца.
Зулусы там есть?
Нет начал Шон, но Стеф снова оборвал его:
Смотри в бинокль, черт бы тебя побрал! Если они там, значит прячутся.
Шон поднял бинокль, настроил фокус. Буйволы были упитанные, холеные, с большими рогами и гладкой шкурой белой в черных пятнах. Над ними порхала целая туча беленьких птичек, склевывающих с них насекомых. Два пастушонка совершенно голые подростки с худенькими ножками и непропорционально большими гениталиями африканцев. Шон медленно повел биноклем влево и вправо, всматриваясь в пятна болота и в заросли окружающего кустарника. Наконец опустил его.
Только два пастушонка, доложил он.
Тогда спускайся, приказал Стеф.
Отряд выехал на открытое место, и пастушата сразу пустились наутек и скрылись среди хинных деревьев по ту сторону болотца.
Пускай бегут, засмеялся Стеф. У этих бедняжек и без нас теперь неприятностей хватит.
Он пришпорил лошадь, пустив ее к ярко-зеленому пятну сочной болотной травы. Она росла густо и так высоко, что доставала ему до седла. Остальные тронулись вслед за ним; под копытами лошадей чавкала грязь. Уже видны были над травой спины животных, всего в сотне ярдов впереди, и вокруг них с писком кружились птички.
Шон, ты с Фрикки заходи слева начал Стеф через плечо, но закончить не успел.
Внезапно из травы вокруг них поднялись зулусы не менее сотни, в полном боевом снаряжении.
Засада! заорал Стеф. В драку не вступать, их слишком много! Уходим!
И тут нападавшие с воем стащили его с лошади.
Оказавшись в вязком болоте, лошади испугались: они громко ржали, вставали на дыбы. Выстрел Кляйна почти потонул в торжествующем реве воинов. Мбежане одним прыжком оказался рядом с Шоном, схватил его лошадь за узду и развернул ее кругом:
Давай, нкози, жми, быстро! Не жди!
Кляйн был уже убит, ассегай вонзился ему горло, и яркая кровь хлестала у него из уголков рта, когда он опрокинулся на спину.
Держись за стремя, сказал Шон, с удивлением обнаружив, что совершенно спокоен.
Сбоку на него бросился зулусский воин. Винтовка лежала у Шона на коленях, и он почти в упор выстрелил нападавшему в лицо. Пуля снесла тому половину черепа. Шон быстро перезарядил винтовку.
Гони, нкози! снова крикнул Мбежане.
Он и не подумал послушаться Шона. Высоко подняв щит, он пошел на двоих атакующих и опрокинул их в грязь. Его ассегай поднялся и опустился, снова поднялся и опустился.
Нги дла! орал Мбежане, что приблизительно означало «я съел».
Он окончательно вошел в раж, перепрыгнул через мертвые тела и бросился в атаку. Его встретил воин, но Мбежане краем своего щита подцепил щит противника, рывком отбросил в сторону, открыв для своего клинка левый бок противника.
Нги дла! снова заорал он.
В плотном кругу атакующих он пробил брешь, и Шон рванулся в нее. Лошадь с трудом ступала в вязкой грязи. А тут еще за поводья схватился какой-то зулус, и Шон в упор выстрелил ему в грудь. Зулус закричал.
Мбежане! снова крикнул Шон. Хватайся за стремя!
Разделались и с Фрикки ван Эссеном. Лошадь его упала, и зулусы облепили его как мухи, размахивая окровавленными копьями.
Сидя в седле, Шон наклонился, обхватил Мбежане за пояс и выдернул его из грязи. Тот отчаянно отбивался, но Шон удержал его. Почва под копытами лошади стала тверже, и они прибавили ходу. Но на пути встал еще один зулус с ассегаем наготове. Шон был перед ним совершенно беззащитен: одной рукой он держал негодующе брыкавшегося Мбежане, в другой сжимал незаряженную винтовку. Грязно ругаясь в лицо врагу, Шон направил лошадь прямо на него. Зулус ловко отскочил в сторону и снова бросился в атаку. Острый наконечник чиркнул Шона по голени и вонзился лошади в грудь. Но они все-таки прорвались. Болото осталось позади, и они помчались между деревьями.
Лошадь пронесла его еще одну милю и пала. Рана оказалась слишком глубока. Скакун тяжело рухнул на землю, но Шону удалось вовремя освободить ноги из стремян и спрыгнуть. Тяжело дыша, Шон и Мбежане смотрели на мертвое тело животного.
В этих сапогах бежать сможешь? торопливо спросил Мбежане.
Да.
На нем были легкие сапоги из сыромятной кожи.