В каждом баре неспешно продолжали делать свой бизнес столы для игры в «корону и якорь»[26], и вокруг них толпилось прибывающее население месторождения. Голые по пояс, заляпанные грязью золотоискатели; торговцы в кричащей одежде и столь же крикливые, продающие все на свете, начиная от динамита и кончая снадобьями от дизентерии; какой-то евангелист, талдычащий о спасении и вечном блаженстве; игроки, добывающие золото из старательских карманов. Джентльмены, тщательно берегущие башмаки от табачной жвачки; сбежавшие из дома и уже мечтающие вернуться мальчишки; бородатые буры в костюмах из грубой ткани, пьющие мало и невозмутимо наблюдающие за теми, кто вторгся сюда и захватил их земли. Были и другие: конторщики, крестьяне, жулики, подрядчики все они жадно слушали разговоры о золоте.
Цветная девушка Марта разыскала Шона с Даффом только на следующий день те были в глинобитной, крытой соломой хибаре под громким названием «Таверна светлых ангелов». Дафф, выбрав себе в партнеры стул, отплясывал «лихого белого сержанта»[27], а Шон и с ним примерно полсотни посетителей стаканами и пустыми бутылками отбивали ритм по столам и барной стойке.
Марта легко проскользнула в дверь и сразу направилась к Шону, отбиваясь от мужских лап, пытающихся нырнуть ей под юбки, и всякий раз звонко взвизгивая, когда ее щипали за ягодицы. Когда, тяжело дыша, девица добралась наконец до Шона, лицо ее пылало.
Мадам говорит, возвращайтесь как можно скорей, случилось большое несчастье! выпалила она и побежала сквозь строй мужиков обратно к двери.
Кто-то успел задрать ей юбки сзади, и дружный мужской рев одобрил тот факт, что под нижними юбками у нее ничего нет.
Дафф был так увлечен танцем, что Шону пришлось силой выволакивать его из бара и ткнуть головой в корыто с водой для лошади, только тогда тот очухался и обратил внимание на друга.
Какого черта! отплевываясь, заорал Дафф и попытался нанести Шону удар в челюсть.
Шон нырнул под руку, обхватил его за туловище и вовремя: тот чуть не завалился на спину.
Нас срочно ждет Кэнди, говорит, случилось большое несчастье.
Несколько долгих секунд Дафф, сосредоточенно хмурясь, обдумывал услышанное, потом закинул назад голову и запел на мотив детской песенки «Лондон горит»:
Кэнди ждет нас, Кэнди ждет нас.
Не хотим Кэнди, а хотим бренди.
Он вырвался из объятий Шона и двинул обратно к бару. Шон снова поймал его и развернул в направлении гостиницы.
Кэнди была у себя в спальне. Она посмотрела на парочку, рука об руку раскачивающуюся в дверном проеме.
Ну как, попили-погуляли? Довольны? ласковым голоском спросила она.
Дафф что-то пробормотал, пытаясь привести в порядок пиджак. Шон изо всех сил пытался поддерживать друга, ноги которого непроизвольно отплясывали джигу, и его уносило куда-то в сторону.
А что у тебя с глазом? спросила она Шона.
Тот осторожно пощупал пальцем: под глазом действительно распухло нечто похожее на синяк. Ответа Кэнди дожидаться не стала.
Так вот, красавцы, продолжила она тем же ласковым голосом, если хотите, чтобы шахта оставалась вашей, советую вам до завтра протрезветь.
А что у тебя с глазом? спросила она Шона.
Тот осторожно пощупал пальцем: под глазом действительно распухло нечто похожее на синяк. Ответа Кэнди дожидаться не стала.
Так вот, красавцы, продолжила она тем же ласковым голосом, если хотите, чтобы шахта оставалась вашей, советую вам до завтра протрезветь.
Оба выпучили на нее глаза.
А в чем, собственно, дело? медленно выговаривая слова, но все равно очень невнятно задал вопрос Шон.
Завтра начнут захватывать ваши участки, вот в чем дело. Вышел новый указ о государственных приисках, и всякий сброд без лицензий получил шанс, которого они долго ждали. Около сотни таких босяков сколотили синдикат. Они заявляют, что прежние лицензии теперь недействительны, собираются повыдергивать чужие столбики и вбить собственные.
Дафф, ни разу даже не покачнувшись, подошел к умывальнику возле кровати Кэнди, сполоснул лицо и тщательно вытер полотенцем. После этого наклонился и поцеловал ее:
Спасибо тебе, радость моя.
Будь осторожен, Дафф, сказала Кэнди им вслед.
Интересно, можно ли тут нанять кого-нибудь в помощь? проговорил Шон, когда они вышли.
Неплохая мысль. Попробуем найти кого потрезвее, в столовой у Кэнди такие должны быть.
По дороге на свой участок они сделали небольшой крюк и навестили Франсуа. Уже стемнело, и он вышел к ним в свежевыглаженной ночной рубашке. Увидев перед собой Шона с Даффом, а с ними пятерых вооруженных до зубов крепышей, он удивленно вскинул брови.
На охоту, что ли, собрались? спросил он.
Дафф быстренько рассказал ему что и как. Пока он рассказывал, Франсуа так и подпрыгивал от возбуждения:
Оттяпать мои заявки вот зараза вонючки сраные!
Он бросился в палатку и вернулся уже с двустволкой:
Посмотрим, зараза еще посмотрим, что скажут, когда всажу им с обоих стволов.
Да послушай ты, Франсуа! заорал Шон, заставив его замолчать. Никто не знает, с каких участков они начнут! Приготовь своих людей и, если услышишь в нашей стороне выстрелы, двигай к нам на помощь. То же самое мы сделаем для тебя, понял?
Ja, ja, придем, обязательно придем вонючки сраные
И прямо так, в полоскающейся вокруг ног ночной рубашке, Франсуа побежал собирать своих.
Мбежане и остальные зулусы, собравшись вокруг котелка на треноге, готовили обед.
Готовьте копья, приказал, подъехав к ним, Шон.
Все разбежались по шалашам и не успел он глазом моргнуть снова собрались у костра.
А где будет драка, нкози? Про еду они уже и забыли.
Пошли, покажу.
Нанятых стрелков с ружьями они разместили среди частей разобранной дробилки отсюда они могли прикрывать подход со стороны дороги. Зулусов спрятали в шурфах. Если дойдет до рукопашной, этих из синдиката ждет большой сюрприз. Дафф с Шоном спустились по склону и проверили, хорошо ли укрыты защитники.
А сколько у нас динамита? задумчиво спросил Шон.
Дафф секунду смотрел на него, потом усмехнулся:
Думаю, хватит. А у тебя котелок сегодня варит.
Он вернулся к сараю, который они использовали под склад.
Ящик взрывчатки они прикопали в нескольких сотнях ярдов ниже по склону, прямо посредине дороги, а сверху, чтобы обозначить место, поставили пустую консервную банку. Потом снова вернулись к сараю и целый час из связок динамитных шашек мастерили гранаты с детонатором и очень коротеньким фитилем. Наконец, поплотней запахнув овчинные куртки, с винтовками на коленях стали ждать.
В лагерных стоянках в долине видны были блуждающие огни, от таверн время от времени доносилось нестройное хоровое пение, но освещенная луной дорога к шахте оставалась пустой. Шон с Даффом сидели рядышком, прислонившись спиной к свежевыкрашенному паровому котлу.
Интересно, откуда Кэнди все это узнала? спросил Шон.
Она все знает. Ее гостиница центр всего прииска, а у нее всегда ушки на макушке.
Они снова помолчали, потом у Шона родилась еще одна мысль.
А что, наша Кэнди барышня хоть куда!
Это точно, согласился Дафф.
Ты женишься на ней, а, Дафф?
Охренеть! Дафф выпрямил спину, будто в нее кто-то всадил нож. Ты что, дружок, чокнулся? А если пошутил, то такие шуточки мне не нравятся.
Она же души в тебе не чает, я же вижу, да и ты тоже к ней
Услышав, что Дафф сразу отверг идею женитьбы, Шон облегченно вздохнул. Он ревновал, но не к этой женщине.
Ну да, у нас с ней общие интересы, не отрицаю но жениться!
Услышав, что Дафф сразу отверг идею женитьбы, Шон облегченно вздохнул. Он ревновал, но не к этой женщине.
Ну да, у нас с ней общие интересы, не отрицаю но жениться!
Дафф даже слегка поежился, причем явно не от холода.
Нет уж, второй раз совершать такую ошибку что я, дурак, что ли?
Шон удивленно повернулся к нему:
Так ты был женат?
И еще как женат! Она у меня была наполовину испанка, наполовину норвежка. Знаешь, этакая гремучая смесь холодного пламени и горячего льда да еще курила непрерывно. Воспоминания Даффа приняли какой-то мечтательный оттенок. Теперь я уже успокоился и даже немножко жалею о тех временах.
А что там у вас случилось?
Я ее бросил.
Почему?
Вместе у нас было только два занятия, и второе из них драка. Вот закрою глаза и будто сейчас вижу, как она надувает хорошенькие губки, наклоняется к моему уху и шипит грязные ругательства, а потом хоп! и снова в постель, мириться.
Наверно, тебе не повезло, не ту выбрал. Оглянись вокруг, увидишь миллионы счастливых семей.
Назови хоть одну, с сомнением в голосе попросил Дафф.
Снова наступило молчание. Шон думал.
Чтобы жениться, есть только один хороший повод. Дети, сказал Дафф.
Почему, а теплое, дружеское общение? Тоже хороший повод.
Дружеское? С женщиной? недоверчиво спросил Дафф. Такая же чушь, как чесночные духи. К дружбе они не способны. Думаю, так их мамаши воспитывают, тоже, кстати, женщины Ну как можно дружить с человеком, который подозрительно следит за каждым твоим шагом, который взвешивает, как на весах, каждый твой поступок: он меня любит? Или не любит? Дафф неодобрительно покачал головой. Разве может долго продлиться дружба, когда каждый час от тебя требуют доказательств любви? Это же катехизис всякого брака: «Ты меня любишь, милый?» «Да, дорогая, конечно люблю, радость моя». И ты должен каждый раз говорить это убедительно, иначе слезы.
Шон усмехнулся.
Ну да, смешно обхохочешься, пока сам не попадешь в переплет, посетовал Дафф. Вот ты когда-нибудь пробовал говорить с женщиной о чем-нибудь, кроме любви? Они же абсолютно равнодушны ко всему, что тебя интересует. Поначалу, когда в первый раз пытаешься поговорить с ней о деле, это потрясает. Но потом вдруг начинаешь понимать, что она тебя почти не слушает, смотрит на тебя неподвижным взглядом, и сразу становится ясно, что она думает про новое платье или про то, приглашать на обед миссис ван дер Хам или нет. И поэтому ты умолкаешь. И тем самым делаешь вторую ошибку. Это уже знак, знамение, и каждый брак полон таких знамений, читать которые способна только жена.
Я вовсе не защищаю брак, Дафф, но подумай, может, ты не совсем справедлив и судишь обо всем по своему печальному опыту?
Выбери любую женщину, надень ей на палец обручальное кольцо, и она станет твоей женой. Первым делом она обволакивает тебя своим тепленьким и мяконьким телом, и это приятно. Потом пытается окутать тебя своими тепленькими, мяконькими мыслишками, а это уже не так приятно. Она не умеет делиться, не умеет дарить, она хочет только обладать тобой, она виснет на тебе как гиря и душит в объятиях. Сами по себе отношения мужчины и женщины неинтересны, но они неизбежно подчиняются закону, который придумала природа по одной простой и важной причине: мы должны размножаться. Но чтобы достичь результата, всякая любовь Ромео и Джульетта, Бонапарт и Жозефина здесь не исключение ведет нас к исполнению простейшей биологической функции. А ведь это такая малость такой скоротечный и обыденный акт. И, кроме этого, у мужчины и женщины нет ничего общего: они мыслят по-разному, чувствуют по-разному и интересы у них разные. Откуда здесь может взяться дружба?